Руссо туристо, облико морале - Елена Логунова

– Распечатай мне! – сглотнув слюнки, хриплым голосом попросил художника толстяк Петер.

– И мне!

– И мне! – загомонили Руди и Франк.

Алекс охотно сделал четыре копии соблазнительной картинки – три для друзей, одну себе.

– Повешу над кроватью! – Петер толстым пальцем в заусенцах погладил рисунок и заторопился домой.

– Уже уходите?

Услышав дружный топот по ступенькам, Хенрик поспешно обрубил порнофильм, достигший кульминационного момента групповой оргии с применением домашней утвари и мелкой мебели, и переключился на новостной канал, где показывали несколько более культурный сюжет о фестивале в Зальцбурге.

Нехарактерно стройная оперная дива в ходе ультрасовременной постановки «Травиаты» скакала по сцене в коротком платьице, попутно демонстрируя нижнее белье производства фирмы – спонсора спектакля. У мгновенно заинтересовавшегося Хенрика мелькнула мысль, что он как-то недооценивал великую силу оперного искусства, но быстренько завербоваться в меломаны ему помешали немузыкальные звуки на улице: мужские крики, кошачий мяв, собачий лай – и снова крики.

Вверх по ступенькам крыльца торопливо затопотали чьи-то ноги. Замороченный Хенрик машинально переключил канал и снова попал на порнофильм, персонажи которого с прежними целями переместились на протяженный капот роскошного лимузина.

– Па-а! – Ленни, выходивший проводить друзей, ворвался в дом с громким воплем. – Моего велика нет! Кто-то его увел!

– Да зачем он кому-то нужен? – глупо удивился Хенрик и ассоциативно посмотрел на экран, где разудалая компания обнаженных затейников демонстрировала яркий пример небанального использования средства передвижения.

– Па, ты не понял? У меня велик угнали! – взвыл Ленни, размазывая по лицу скупые юношеские слезы.

– Угнали?! – Хенрик по-настоящему изумился и вырубил телевизор.

В доме сразу стало тихо, только за окном слышался срывающийся на крик ломкий голос толстого Петера, призывающего свою собаку.

– А у Петера украли Бомбера! – плаксиво сообщил Алекс, обгоняя отца по пути на улицу.

Хенрик вышел за калитку и остановился, задумчиво глядя на опустевший пятачок перед воротами и почесывая макушку. Явившуюся первой мысль о том, что на велике Алекса уехал Бомбер Петера, он отбросил как маловероятную.

– А ну цыц! – сказал он гомонящим пацанам и чутко прислушался.

В отдалении еле слышно тренькал велосипедный звонок.

Хенрик прикинул, в каком направлении катит похититель велосипеда и Бомбера, и крикнул сыну:

– Открой ворота! – И вернулся во двор, взять машину.

Догадаться, что преступник торопится выехать на шоссе, было несложно. Гораздо труднее оказалось сосредоточиться на дороге и не думать о том, какому идиоту понадобилось похищать старый велосипед и здоровенного пса, тоже не очень нового. И каково теперь вороватому придурку увозить второго на первом, накручивая педали и придерживая на плече увертливую песью тушу? И главное – зачем ему это делать?

Растревоженная специфическим телевещанием фантазия герра Хоффера рисовала шокирующие сцены с участием психа, велика и собаки. Вспомнилось вдруг, что после объявления о поимке Боденского сексуального маньяка покражи непристойно длинных огурцов из парника Фогелей не прекратились, в связи с чем сама бабушка Фогель ставила под сомнение факт нейтрализации маньяка.

Хенрик глубоко задумался. Его сын, переживая за судьбу велика, тоже помалкивал. Лишь когда полицейский автомобиль с треском врубился в молодой орешник, Ленни испуганно ойкнул, но отец тут же успокоил его:

– Спокойно, сынок, я знаю куда ехать!

Он действительно знал это. Кто, как не полицейский, двадцать лет патрулирующий окрестности родной деревни, должен знать все дороги, тропинки и лазейки в округе?

За раскидистым ореховым кустом, тонкие ветви которого не могли причинить машине особого вреда, был удобный участок покатого склона – чистый, без коряг и валунов, с минимумом рытвин. По нему, как по пандусу, автомобиль Хоффера съехал в русло речки, которую в это время года правильнее было бы назвать ручьем. Хенрик знал, что всего через пару недель, когда в горах начнется активное таяние снегов, ручеек превратится в бурлящий поток и разольется от берега до берега, а то и прихватит часть ближайшей пашни. Однако сейчас пересохшее речное русло, покрытое ровными, как на подбор, камешками-голышами, вполне могло заменить гравийную дорогу.

Машина запрыгала по камням, и Ленни осмотрительно пристегнулся. Начинался австрийский экстрим.

Ехать по камням было несравненно менее удобно, нежели по благоустроенному шоссе. Зато любители австрийского экстрима имели преимущество перед другими участниками стихийно образовавшейся гонки. Проскочив по речному руслу, Хенрик с Ленни могли опередить транспорт, стартовавший раньше, и успеть преградить ему выезд на шоссе. С учетом разницы в скорости между автомобилем и велосипедом можно было не сомневаться, что подлый угонщик велика неизбежно встретит на своем пути мобильный полицейский заслон.

Выехав на трассу, Хенрик остановил машину, вышел из нее и огляделся. Дорога в обе стороны была пустой, но в отдалении уже слышалось нарастающее гудение приближающегося автомобиля. Машины Хофферов не интересовали, отец и сын настроились на встречу с угонщиком семейного велосипеда, так что тормозить четырехколесный транспорт Хенрик не собирался. А вот остановить велосипедиста, заставить его спешиться и принять участие в небольшой воспитательной беседе на тему неизбежной наказуемости противоправных деяний ему очень хотелось.

Понимая, что угонщик вряд ли остановится по доброй воле, Хенрик в качестве инструмента торможения и аргумента для последующей беседы взял в руки бейсбольную биту – ее как раз на такой случай прихватил с собой предусмотрительный Ленни.

Значительно постукивая битой по раскрытой ладони, Хенрик ждал появления велосипедиста и невольно ввел в заблуждение водителя автомобиля. Издали и при плохом освещении тот принял биту за орудие труда дорожного инспектора и дисциплинированно сбросил скорость, демонстрируя похвальную готовность остановиться.

– Проезжай, проезжай! – Хенрик отмахнулся битой.

Округлая серебристая машинка медленно, словно нехотя, ускорилась и шариком прокатилась мимо. Хенрик проводил ее насмешливым взглядом и хмыкнул.

– Ты видел, кто за рулем? – наклонившись к окошку, спросил он хмурого Ленни. – Не поверишь – красавица блондинка!

– Серьезно? – парень высунул голову в окно, проводил взглядом серебристую машину и вытянул из-за пазухи бережно сложенный листок. – Такая?

– Ух! – Хенрик оценил экстерьер компьютерной красотки, тоже – с сожалением – посмотрел вслед удаляющемуся авто и покачал головой:

– Не-а. Похожа, но живая еще лучше!

В отдалении вновь послышался комариный писк мотора, вскоре превратившийся в львиный рев. Мимо импровизированного поста промчался следующий автомобиль. Хенрик поглядел на побитый жизнью «Фольксваген» и нахмурился. Машина явно шла с превышением скорости, и при других обстоятельствах доблестный полицейский не оставил бы этот факт без должного внимания. Но сейчас герр Хоффер ждал прибытия велика и не мог отвлекаться.

Разбираться с нарушителем самостоятельно Хенрик не стал, но предупредил по рации коллег на соседнем участке.

– Не волнуйся, Хоффер, мы-то его не пропустим! – самодовольно хмыкнув, успокоил его Гюнтер Шлосс – крайне ехидный и вредный тип.

Откровенный намек на то, что он, полицейский с большим стажем, не справился со своей работой и переложил ее на чужие плечи, Хофферу не понравился, но переживать по этому поводу было поздно. К патрульке приближалась очередная машина. Непрезентабельный пикап шел со скоростью, разительно не соответствующей как его виду, так и правилам дорожного движения. Этого бравый полицейский стерпеть уже не смог. Он взмахнул битой, приказывая водителю остановиться, и в следующий миг вынужден был отпрыгнуть в сторону – с такой готовностью тот подчинился.

– Маленькая машинка серебристого цвета. Не видел? – под визг тормозов проорал водитель пикапа, перегнувшись на сиденье и распахнув дверцу с пассажирской стороны.

– Проехала мимо минут пять назад, – машинально ответил Хоффер, подсознательно уловив в голосе незнакомца командирские нотки.

– Рация есть? Сообщи всем, пусть задержат!

Пикап сорвался с места, как болид «Формулы-1».

– Эй, парни! – позвал Хоффер в рацию. – На вас идет синий пикап, номер триста се…

– Тоже задержать? – перебил его развеселившийся Шлосс. – Ну Хоффер! Ты сам-то чем там занимаешься?

Хенрик досадливо выругался, отключился и прислушался. В потемках с нарастанием звука тарахтел несерьезный моторчик – мотороллер, понял опытный патрульный. Через минуту мимо него со стуком и звоном промчался желтый мопед. На сиденье, покрытом ковровой попонкой с металлической ерундой на бахроме, восседал немолодой господин в клетчатой рубахе, распахнутые полы которой трепетали у него за спиной, как крылья. Лицо у господина было, как у карающего ангела с гравюры Дюрера. Под рубахой виднелась голая грудь в черных полосах подтяжек.