Ненавижу игрушки - Прялухин Александр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какого… мальца?
– Да вихрастого такого, из твоего дома. Рассказывал хозяевам, о чем в людской базарят. Осторожнее с ним. Ну все теперь, бывай!
Глот толкает меня кулаком в плечо и быстрым шагом скрывается за корпусом ближайшего здания.
“Вихрастый. Аверинг. Что же ты… Как можно?!” Пальцы сами сжимаются в кулаки. Стараюсь вспомнить, где оставила заточку. “В сарае, за досками? Да, точно”. В комнате прятать оружие не хотела, носить все время с собой тоже.
Как теперь поступить? Предательство – самое страшное. Страшнее боли, лишений. Один предатель может перечеркнуть все, ради чего мы живем. “Правду ли сказал тот, со шрамом? Что, если Глот решил подставить Аверинга? Но зачем?”
Нужно увидеться с Андреем и все ему рассказать. Только сначала зайти домой, убедиться, что меня не хватились, что хозяин все еще с Григом, бродят где-то по делам. Я иду, погруженная в свои мысли, не оглядываясь по сторонам.
– Ты где была? – в комнате меня встречает Авер.
– А что? Искали?
– Нет. Просто спрашиваю.
Смотрю на него внимательно, надеясь одним взглядом подтвердить или опровергнуть самые худшие опасения. Но взгляда недостаточно. Врать люди умеют и некоторые делают это очень талантливо.
Улыбаюсь, толкаю парня в грудь.
– В соседском доме была. Развлекалась!
– Развлекалась? Как? С кем? – он тоже улыбается, но настороженно.
– С чужим хозяином. Не только Зун хочет поиграться со вкусовыми рецепторами. А мне что? Жратва у него отменная. Обожаю острую еду! До сих пор во рту все горит.
Аверинг задумчиво идет к выходу из комнаты, оборачивается.
– Врешь ты все, Ника. Не такой у тебя характер, чтобы по чужим хозяевам ходить. Ты и своего-то ненавидишь, хотя он к тебе хорошо относится. Думаешь, незаметно?
– Не хочешь, не верь. Ты спросил, я ответила.
Наливаю воды в кружку, выпиваю с передышками, растягивая удовольствие.
Через полчаса за мной приходят. Охранник ведет в каминный зал, к Зуну. Тот расположился на диване, он приказывает мне сесть рядом и тут же взбирается на спину.
– Чем ты занималась, Ника?
– Я вышла погулять, хозяин. Совсем ненадолго.
– Без разрешения?
Виновато опускаю голову, тихо произношу:
– Простите…
Подключившись ко мне, он будто прислушивается к своим компьютерным ощущениям.
– Съешь яблоко.
Пульс учащается. Я беру яблоко, откусываю его. Зун не почувствует того, чего ожидает. Рецепторы не передадут ему острого послевкусия, если он вообще может распознать его. Зато я знаю точно: Аверинг донес на меня. Заставляю себя жевать кисловатую мякоть, а сама думаю о том, что еще мог предатель рассказать хозяину за все время, что я живу в этом доме? Я не болтлива, но все же…
Три холодных лезвия скользят по моей шее.
– Не надо огорчать меня, девочка. Я не всегда терпелив. Ступай!
* * *
Опасно оставлять дом. Теперь Зун будет присматривать за мной и если поймает на самовольной отлучке – словами дело не ограничится. Но встретиться с Андреем еще важнее.
Стараюсь не показываться на открытых местах, скрываясь на обочинах темных улиц. Вечер в городе ничем не отличается от полуденного зноя, прогретый воздух даже на ночь не сдает своих позиций. Хочется снять рубашку, избавиться от ненавистного энергоблока. Но я понимаю, что рано. Нужно еще потерпеть.
Вот и Красная улица. Некогда оживленная магистраль, одна из городских артерий, застроенных развлекательными заведениями, сейчас безмолвствует. Ни огней ярких вывесок, ни реклам, ни гомона голосов. Интервенция эйнеров медленно, но верно губит цивилизацию на Расцветающей.
На перекрестке вижу пару вооруженных носителей. С хозяевами, или нет – не успеваю разглядеть, прячусь в узком проходе между домов. Заметили меня? Кажется, идут сюда. Я вжимаюсь в стену, стараясь раствориться в сумраке подворотни. Шаги все ближе, ближе. Вдруг замирают. До меня доносится едва слышимый разговор. Потом тишина и… Носители уходят.
Дождавшись, когда шаги затихнут, я позволяю себе выдохнуть. Осторожно выглядываю из-за угла. Все, можно идти дальше. На часах половина девятого, следует поторопиться. Когда подхожу к тупику, которым заканчивается улица, замедляю шаг. Кажется, здесь никого нет. Но вот от дома отделяется тень. Прятаться поздно и я с замиранием сердца жду, когда неизвестный подойдет ко мне.
– Здравствуй, Вера-Ника!
Напряжение последних недель разом спадает с моих плеч, освобождая их от гнета страха и недоверия. Преодолев последний шаг, я обнимаю своего напарника.
– Здравствуй.
Мы долго стоим так, не желая произносить ни слова. Все отходит на второй план – эйнеры, война, сопротивление… Хочется, чтобы он вывел меня с оккупированной территории, чтобы мы вернулись в горы и никогда больше не расставались. Но это лишь минутная слабость.
– Рассказывай.
И я рассказываю. Про своего хозяина, про его бизнес и встречи с другими эйнерами… Про вкусовые импланты и вечеринку… Про желание избавиться от горба, про человека со шрамом, его предложение помочь, если мы надумаем выступить. Про предателя Авера.
Андрей внимательно слушает, слегка нахмурившись, поглядывая на улицу. Можно подумать, что он записывает все это в блокнот, но информация откладывается лишь в его голове.
– Ах да, вот еще что. У меня в монастыре были странные сны. Будто я вижу все глазами эйнера, которого утопила в болоте. А вчера ночью… Черт, даже не знаю, как это объяснить! В общем, те же самые ощущения, чужие мысли, но уже разных чужаков, как если бы я переходила от одного к другому.
– И они связаны?
– Вроде да. Похоже на то, что они общались между собой.
– Ты понимала? То, что они говорят?
– Лишь отдельные фразы. Говорили, что эксперимент очень интересный, перспективный, кажется. Что-то про людей вообще, про сопротивление. Странное такое слово было… Не знаю, правильно ли я его поняла, – в нетерпении щелкаю пальцами, вспоминая услышанный во сне термин, – А, склепники! И еще в самом конце – некрополь.
По глазам Андрея вижу, что мой сон заинтересовал его больше всего.
– Что ж ты раньше мне про такие сновидения не рассказывала, дуреха?
Он взъерошивает мои волосы, а я лишь смущенно пожимаю плечами.
– Считала, что глупости все это. От переживаний.
