Аутсайдер - Евгений И. Астахов

Без какого-либо предупреждения картина перед глазами меркнет, и я отключаюсь.

Прихожу в себя в холодном поту, судорожно хватая ртом воздух. Сердце колотится как бешеное, готовое вот-вот проломить рёбра. Перед глазами всё плывёт, реальность искажается, то растягиваясь, то сжимаясь в тошнотворной какофонии цветов и форм.

Спиной чувствую упругою мягкость кровати, но когда пытаюсь встать, ноги подкашиваются, и я с грохотом падаю на пол, опрокидывая прикроватный столик. Ушиб практически незаметен да и боль в принципе кажется далёкой, словно это происходит не со мной.

— Егерь? — Драгана мгновенно оказывается рядом. — Всё так же плохо?

Её голос доносится будто сквозь вату. Я хочу ответить, но вместо слов из горла вырывается лишь хриплый вздох.

Пытаюсь сфокусироваться на лице ушастой, но оно плывёт, то приближаясь, то удаляясь. Вместо него проступают жуткие образы, порождённые искажённым сознанием. Вот я снова на Полигоне, вжимаю лицо какого-то бедолаги в землю, пока Глайд несёт меня вдоль улицы. А вот я посреди Фритауна, залитый кровью и ошмётками чужой плоти после резни устроенной кселари.

Откат. Долбаный Немезид с его долбаным откатом. Алита предупреждала, что будет хреново, но я и представить не мог, что настолько. Истощение нервной системы, депрессия, психозы, — весь букет, мать его, на лицо. Если мне так плохо после её исцеления, то насколько же сильно меня бы накрыло без него? Совсем откинулся бы?.. Понятно, почему Новы не стремятся закидываться этой отравой. Вот уж реально оружие последнего шанса…

Реальность и кошмары смешиваются, грозя поглотить меня без остатка. Я хватаюсь за голову, пытаясь прогнать эти видения, но они лишь становятся ярче.

— Держись, — голос Драганы прорывается сквозь марево безумия. — Ты сильнее этого! Я сейчас вызову целителя.

Её слова вырывают из галлюцинаций. Разум судорожно ищет выход, решение. И находит.

— Постой… — окликаю её, когда девушка уже собирается выйти. — У меня есть идея получше, — собравшись, взбираюсь обратно на кровать.

Девушка вопросительно изгибает бровь, но послушно возвращается, присаживаясь рядом со мной.

— Кажется, у меня есть подходящая способность.

— Думаешь поможет? — осторожно спрашивает дрокк.

— Надеюсь. Сейчас моя психика — как выжженное поле после лесного пожара. Если я правильно понимаю, Немезид основательно прошёлся по извилинам, повредив нейронные связи и выбив из колеи гормональный фон. Простой целитель тут не поможет. Нужен мозгоправ, а местным я не доверяю. Если хочу поскорее встать на ноги, нужно залатать бреши. Думаю, Ментальная реконструкция справится.

Долгий монолог даётся с трудом, и под конец я сипло втягиваю в себя прохладный воздух.

Моя невеста закусывает губу, обдумывая услышанное.

— Но разве это не опасно? — спрашивает она, коснувшись моего лица. — Лезть в собственный разум, когда он и так нестабилен?

Я пожимаю плечами.

— Опасно, не спорю. Но что мне ещё остаётся? Корчиться тут в муках ещё несколько суток, пока всё не пройдёт само? Или того хуже, сорваться и натворить дел? Нет уж, спасибо. Предпочту рискнуть.

Девушка вздыхает, признавая мою правоту.

Собрав остатки сил, я откидываюсь на подушки и закрываю глаза. Активирую способность и проваливаюсь в пучины своего сознания.

Зрелище, мягко говоря, не внушает оптимизма. Вместо привычных образов и структурированных воспоминаний — обугленная пустошь. Выжженная земля, затянутое смогом небо, искорёженные деревья. Всюду хаос и разруха, порождённые чудовищным коктейлем из боевой химии и моих собственных демонов.

Я брожу по этому кошмарному пейзажу, пытаясь отыскать зацепку, чтобы начать восстанавливать повреждённое. Внимательно вглядываюсь в каждую тень, вслушиваюсь в каждый шорох.

Спустя целую вечность натыкаюсь на слабо мерцающий огонёк. Он манит меня, обещая спасение. Двигаюсь к нему, увязая в липкой черноте, что покрывает всё вокруг.

Источник оказывается небольшим озерцом. Его маслянистая гладь отражает болезненно-багровое зарево, идущее откуда-то изнутри. Я склоняюсь к воде и всматриваюсь в своё отражение. Больные воспалённые глаза, лицо, покрытое испариной. Тени измождения и боли, залёгшие в каждой черте.

Скрипнув зубами, погружаю ладони в стылую жижу. Холод мгновенно обжигает кожу, вгрызается в кости. Через силу направляю потоки арканы в глубину, пытаясь нащупать те структуры, что пострадали от Немезида.

Боль пронзает моё естество, едва не швыряя обратно в явь, но я стискиваю зубы и упрямо гну своё. Осколок за осколком, деталь за деталью — восстанавливаю повреждённые связи, сращиваю рассыпающиеся фрагменты самого себя.

Это действительно изматывающее занятие. Я балансирую на грани, рискуя либо погрузиться в пучину безумия окончательно, либо полностью стереть себя как личность.

Со злым непокорным хрипом продираюсь сквозь боль, сомнения и безнадёгу. Сквозь пепел и тлен своего истерзанного естества, выискивая крохи того, что делает меня собой. Цепляюсь за них, сращивая воедино. Тонкая алая нить — моя суть, моё я — прорастает сквозь пустошь, оплетает обломки прежней личности.

Постепенно хаос уступает место порядку. Безумие — рассудку. Из праха и пепла восстаёт один настырный Стрелок Гилеада. Закалённый в горниле безумия, собранный по кусочкам собственными руками.

Когда я открываю глаза, чувствую себя так, будто неделю разгружал вагоны. И тут же встречаю полный тревоги взгляд Драганы. Её пальцы до боли сжимают мою ладонь, губы беззвучно шепчут… молитву? Видя, что я очнулся, она шумно выдыхает и порывисто целует меня.

— Ты как? — её голос слегка подрагивает. — Как себя чувствуешь?

Я прислушиваюсь к своим ощущениям. Боль и смятение постепенно отступают, мысли проясняются. Сознание вновь восстанавливает свою целостность, обретает краски, наполняется жизнью.

— Как-как? — хрипло отзываюсь с улыбкой на губах. — Я ещё на похоронах Креллика простужусь. Пошли, нас ждут великие дела.

[1] Пресс-папье — тяжёлый предмет, предназначенный для придавливания бумаг на столе для предотвращения их рассыпания, сворачивания.

Глава 19

Пока ушастая приводит себя в порядок, я для начала набираю номер Эстелина. Тот отвечает почти сразу, будто только и ждал моего звонка.

— Егерь, — кивает Гекарх вместо приветствия. — Рад, что ты пришёл в себя после вчерашнего. Поверь, я видел и не такое, но твоё состояние всё равно впечатлило. Немногие способны вести осмысленную деятельность на следующий день после Немезида.

Хмыкаю и чешу щетину на подбородке.

— Земные мозги сделаны из материала покрепче, чем думают многие.

Эстелин морщится, но от комментариев воздерживается. Вместо этого он меняет тему.

— И я, и мои товарищи весьма тебе благодарны за победу на Полигоне. Другой, менее прозорливый лидер при встрече с тобой сделал бы неверные выводы. Приятно знать, что интуиция не подвела меня,