Аутсайдер - Евгений И. Астахов

— Расскажи подробнее. Как это было?

Дроккальфар кивает, на миг прикрыв глаза.

— Помнишь мою старую способность ступени B Мерцающий разрез? Теперь она преобразовалась в Пространственный прокол. И не только название поменялось, но и сама суть. Так случилось со всеми классовыми умениями. Я чувствую, что способна не просто наносить атаки сгустками рассекающей энергии, как раньше, а создавать червоточины и разломы. Соединять две точки кратчайшим путём. Плюс, эволюция у всех способностей выросла с серебра до золота.

Восхищённо присвистываю.

— То есть, ты сможешь при желании создавать порталы, как Ваалис?

— Не совсем. Тут это лишь побочная функция. Разломы существуют гораздо меньше — секунда-две, к тому же пропустят за раз не больше двоих-троих существ.

— В любом случае это даст огромное преимущество в бою.

— Именно, — горделиво улыбается она. — И это ещё не всё. Раньше максимальный доступный мне уровень способностей в Талантах был ступенью A, а сейчас появилась ступень S. Правда, названия новинок до сих пор размыты.

— У меня так же, не переживай.

Драгана согласно склоняет голову.

— Не думала, что когда-нибудь достигну подобных вершин. И не достигла бы, если бы не ты… Но знаешь, что по-настоящему удивительно? Эти знания… они просто возникли в моей голове. В тот самый миг, когда свершилась трансформация класса. Всё, что я могу и на что способна — оно будто всегда было со мной. Как вложенная кем-то программа.

— Любопытно, — задумчиво тяну я. — С одной стороны, это очень удобно. Не нужно тратить время на изучение всех тонкостей и нюансов. С другой… немного настораживает подобное вмешательство в собственные мозги извне. Как считаешь?

Не успевает девушка ответить, как звук приближающихся шагов привлекает наше внимание. Оборачиваюсь и вижу Шелкопряда, который произносит, оглядываясь по сторонам:

— Думаю, нам пора. Мы и так навели здесь достаточно шороху.

— Верно. В гостях хорошо, а дома лучше.

Собравшиеся на дальнем конце зала зрители и бывшие участники активно обсуждают увиденное только что зрелище. На Драгану бросают заинтересованные взгляды, но наткнувшись на мой собственный, полный недвусмысленный предостережения, резко находят себе другие цели для созерцания.

Мы покидаем Ноортис через тот же Телепортариум, что и прибыли сюда, обнаружив платформу в одном из дальних помещений. Драгана не отходит от меня ни на шаг, поддерживая под локоть. Её взгляд то и дело обеспокоенно скользит по моему лицу, словно пытаясь уловить малейшие признаки недомогания.

Честно говоря, это напрягает. Можно подумать, я немощный инвалид. Хочется бросить ей что-нибудь колкое, но я сдерживаюсь. В конце концов, она только что прикончила собственную мать, а у меня всего лишь отходняк после боевой химии.

Поэтому я просто киваю ей и пытаюсь улыбнуться, мол, всё в порядке, но по правде говоря, чувствую себя препаршиво. Тело ломит, в голове шумит, перед глазами то и дело вспыхивают разноцветные пятна. Грёбаный откат от Немезида даёт о себе знать. Такое ощущение, что я всю ночь квасил в самом злачном кабаке на Нексусе, а потом ещё и подрался со всеми завсегдатаями.

Однако я не жалею. Именно этот чёртов стимулятор помог мне выжить там, на Полигоне. Дал силы, когда их уже не осталось, а самое главное бешеное исступление, позволившее дотянуть до финала, невзирая на полученные раны и сопротивление врагов. Так что да, оно того стоило.

Вскоре мы оказываемся в своих апартаментах на Нексусе. Шелкопряд, бросив на меня встревоженный взгляд, тактично удаляется, оставляя нас с Драганой наедине. Ушастая помогает мне добраться до кровати и аккуратно усаживает, словно боится, что я рассыплюсь от неосторожного движения.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко произносит она.

Я согласно киваю, откидываясь на подушки. Сил спорить нет. Да и незачем. Сейчас отдых — это именно то, что мне необходимо.

Однако сон не приносит желаемого облегчения.

Всю ночь я ворочаюсь в постели, то проваливаясь в липкую дрёму, то вновь выныривая из неё. Мозг, искалеченный Немезидом, подкидывает жуткие, тошнотворные образы. Залитые кровью улицы Ноортиса, изувеченные тела врагов, и я сам — в чужой требухе и пробитой броне, больше похожий на одержимого демоном, чем на человека.

От этих видений меня бросает то в жар, то в холод. Простыни насквозь пропитываются потом, а сердце колотится так, что, кажется, вот-вот проломит рёбра. Воспалённое сознание воспринимает всё необычайно остро, совсем не так, как я привык видеть мир в здоровом состоянии.

Несколько раз я подскакиваю на постели, готовый сражаться с незримыми противниками, но каждый раз Драгана успокаивает меня, укладывая обратно.

Когда за окнами начинает брезжить рассвет, я окончательно сдаюсь. Сна ни в одном глазу, да и все тело ломит, будто по мне каток проехался. С трудом поднимаюсь с постели и бреду в душ, надеясь, что холодная вода поможет прийти в себя.

Однако и это не приносит облегчения. Стоя под тугими струями, я чувствую, как меня захлёстывает волна беспросветного уныния. Такое ощущение, что сучий боевой коктейль выжег во мне все краски мира, оставив лишь серую безысходность.

Я сползаю по стене душевой кабины на поддон и смотрю перед собой пустым взглядом. Хочется биться затылком о стену, лишь бы ощутить хоть что-то. Тоскливое отчаяние заполняет разум потоками дёгтя. Таким опустошённым и разбитым я не чувствовал себя даже после того, как Хастор Златоуст забрался ко мне в голову и едва не заставил вышибить себе мозги.

Эта идея в моменте не кажется такой уж дрянной. Лучше всё равно не будет. Любой триумф рано или поздно обернётся крахом. Так к чему оттягивать неизбежное?..

Рациональная часть меня, сейчас совершенно крошечная и незначительная, пытается раскачать сознание, крича во весь голос, что это состояние искусственное, вызванной откатом химии. А вот эмоциональная часть меня её даже слушать не хочет, искренне веря в реальность этих ощущений.

Сколько я так сижу — не знаю. Может минуту, а может час. Из ступора меня выводит встревоженный окрик Драганы:

— Егерь⁈ Ты там жив?

С шумом отъезжает дверь, и, когда я поднимаю воспалённые глаза, в проходе стоит девушка. Кутаясь в накидку, она смотрит на меня с неприкрытым беспокойством.

— Вскрытие покажет, — бурчу я. — Просто… Хреново мне. Башка раскалывается, всё тело — как чужое. А внутри — будто дыра. Огромная и бездонная.

Драгана прикусывает губу. Она явно хочет сказать что-то ободряющее, но не находит слов. Да и что тут скажешь? «Держись, прорвёмся?» Звучит до