Занимательная механика - Вадим Панов

О чем переговаривались Гамбары, Федор бы не разобрал, даже если бы они общались по-русски. Единственное, что он сумел различить, — интонацию, мужчина что-то приказал женщине, она попыталась спорить, он чуть повысил голос, и женщина проследовала в глубь квартиры.

— Открывайте, — повелительно попросил Федор. — Мне надоело здесь торчать.

К некоторому его удивлению, замок заскрежетал, и металлическая дверь, тихонько скрипнув, отворилась. Странно. Очкарик не ожидал подобной покладистости. То ли Гамбар был честным человеком, то ли рассчитывал на чью-то поддержку.

— Добрый день.

Федору не ответили.

Стоящий в коридоре мужчина обладал заурядной для Москвы внешностью. Невысокий, полный, с короткими черными волосами, обрамляющими большую лысину, черными глазами и большим носом. Серые брюки от дешевого костюма, рубашка с расстегнутым воротом, тапочки. Глава семейства воскресным вечером.

— Вас зовут Рафиг? — спросил Волков.

— Да.

— Мне нужен ваш сын.

— Зачем?

— Поговорить.

— О чем?

Старший Гамбар предпочитал короткие фразы и всем своим видом давал понять, что не рад незваному гостю.

— Ильгар дома?

— Нет. — Рафиг угрюмо мотнул головой: — Уходите.

Из ближайшей к прихожей комнаты доносился женский голос. Она говорила взволнованно, слышались просительные нотки.

Как раз в тот момент, когда Рафиг предложил Волкову убраться, женщина закончила разговор и специально повысила голос, произнеся последнюю фразу так, чтобы ее услышал муж. Фраза Рафигу понравилась, в его взгляде мелькнуло облегчение. «Похоже, едет подмога. Интересно, кого ждать?»

— Вы напрасно меня опасаетесь, — вежливо сказал Федор. — Я хочу поговорить с вашим сыном. Ничего больше.

— О чем поговорить?

— О Лале.

Гамбар нахмурился:

— Лала — жена другого мужчины.

— Он недавно умер.

— Я не слышал.

— Вполне возможно, — усмехнулся Волков. — Но где Ильгар?

— Его здесь нет.

— Он придет сегодня?

— Не знаю.

— Вы будете ему звонить сегодня?

— Не знаю. — Рафиг чуть повысил голос: — Я не понимаю, зачем этот разговор?

— Я веду расследование смерти Арифа Гусейна, — объяснил Федор.

— При чем здесь мой сын?

— Я обязан проверить все версии.

— Я не понимаю твоих слов. — По мере того как текло время, Рафиг обретал все большую уверенность, а его русский язык становился все менее и менее правильным. — Где бумага? Бумагу дай.

— У меня ее нет.

— Тогда зачем пришел?

Женщина, уловив изменения в поведении супруга, вышла в коридор. В меру толстая тетка лет сорока, пытавшаяся стать блондинкой, но в итоге согласившаяся на грязно-желтый окрас кудрявых волос. Грубое лицо с большим носом, золотые зубы, широченные брови. Классика.

— Рафиг, у него есть бумага?

— У него нет никакой бумаги.

— Пусть он уходит! — Она неприязненно посмотрела на Волкова и отпустила фразу на азербайджанском.

Муж криво усмехнулся, ответил, и Гамбары рассмеялись. Они прекрасно знали, как смутить чужака, как заставить его почувствовать неуверенность. Натренировались на жителях соседних домов. Но смутить Федора было не легче, чем сдвинуть с места пирамиду Хеопса.

— Уходи!

— Если мы не договоримся, это косвенно подтвердит мои подозрения, — спокойно произнес Очкарик. — К вам придут другие люди. У них будет бумага. Но разговаривать здесь они не станут. Возьмут вас и отвезут в мой кабинет.

— Я ничего не знаю, — отрезал Рафиг. — И сына здесь нет.

В дверь позвонили. Гамбар улыбнулся и сделал шаг вперед:

— С дороги уйди.

— Оставайся на месте, — предложил Волков. — Я сам открою.

После секундного раздумья Рафиг решил подчиниться. И даже цыкнул на жену, начавшую что-то говорить. Хозяина дома несколько смутила уверенность гостя.

Федор распахнул дверь и окинул взором стоящего на пороге милиционера. Тот ответил не менее уверенно, и не только взглядом:

— Ты кто?

— А вы? — Федор нажал на «вы», намекая визитеру, что следует быть вежливее. Тот оставил замечание без внимания.

— Разве не видишь, кто я?

— Увижу, когда вы предъявите документы.

— Умный? — прищурился милиционер. Гамбары сделали пару шагов назад. Ожидают скандала?

— Капитан, документы предъявите, пожалуйста. — Федор добавил в голос чуть-чуть металла.

— Движений резких не делай, — жестко произнес милиционер. — Мне сказали, что ты ворвался в квартиру.

— Я позвонил, мне открыли.

— Сказали, что ты угрожал.

— Чем?

— Говори, кто ты?

— Как вы видите, капитан, здесь не происходит ничего противозаконного. — Волков тоже умел не замечать чужих фраз. — А значит, мы можем вернуться к началу разговора. Я хочу видеть ваши документы. Сейчас.

Очкарик слегка разозлился, но не позволил себе потерять самообладание. И резких движений не делал, чтобы не дать милиционеру повода затеять свару. Зато постарался вложить в голос твердую уверенность в крепости своих позиций, а в последнем слове и вовсе использовал командную интонацию. Здоровяк, в свою очередь, решил не переть на рожон. Как и Гамбара, его смутило спокойствие Волкова, и милиционер рассудил, что стоит выполнить требование незнакомца.

— Капитан Мамедов. — Он продемонстрировал Федору удостоверение. — Участковый.

— Очень хорошо, товарищ капитан. — Очкарик показал свои документы. — Полковник Волков, министерство.

— Коллега, да? — Мамедов молниеносно сменил тон и широко улыбнулся. — Извини, друг, я не понял сначала. — Похлопал Федора по плечу. — Сам понимаешь, ситуации разные бывают. Люди здесь в основном мелким бизнесом занимаются, мало ли какие бандиты захотят наехать? Вот я и проверяю. Опять же фашисты всякие головы бритые поднимают, гады, от этих тварей только и жди неприятностей.

Корочки Волкова не выбили капитана из колеи. Линию поведения он сменил, но по-прежнему оставался уверен в своих силах. Мамедов крепко стоял на своей земле.

— Вы слышали о смерти Арифа Гусейна?

— Конечно.

— Я веду расследование и хочу поговорить с Ильгаром.

— Какой он убийца? — удивился капитан. — Мальчик совсем. И не горячий. Тихий совсем. Скромный. Никаких хлопот с ним не было. Тут в районе наркоманов полно, алкашей малолетних, скинхеды всякие бродят, твари фашистские, а Ильгар — правильный. В школе хорошо учился, в институт поступил. Надежная опора родителям.

— Когда он здесь появлялся?

— Неделю, может, больше. — Мамедов покосился на Гамбара: — Рафиг, когда Ильгар последний раз приезжал?