Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

— Да!.. Я сотню раз предупреждала тебя, что из себя представляет Ильяна, а ты считал, что это мои женские капризы. Вспомни. Вспомни все, пожалуйста. Мои слезы, которые ты считал пустыми истериками… Наши ссоры. Ты начал изменять мне еще тогда, Березовский. Своим недоверием!!!

— И я прошу у тебя за это прощения. Что надо сделать, любимая? Как еще попросить? — в его голосе читается бессилие. И мне от этого хуже. — Просто подскажи мне, малыш. Что мне сделать?.. Я вновь и вновь пробую, успокаиваю себя, что твое решение не навсегда. Все изменится. Я… просто, блядь, не живу. Существую до того момента, когда ты меня простишь и все будет как раньше.

— Ты заигрался, Ром, — хочу высказаться до конца. Выдоить из себя всю обиду до последней капли. — Намерения у тебя были благие. Я ведь полюбила тебя таким — умеющим добиваться целей во что бы то ни стало, но ты вдруг решил, будто для них все средства хороши, а я и наш брак просто превратились в ненужные обстоятельства.

— Это не так! Ты знаешь, что ты — это все, что у меня есть. Теперь вы с сыном!.. Поэтому все не так.

— Так, Ромка. Так! — повышаю голос, чтобы он услышал. — Ты считал, что Наташа все вытерпит. «Задвину эту не хайповую жену в угол, засуну ее под кровать, авось никто не увидит». Я сейчас вспоминаю, как наблюдала за твоим успехом из подсобок и мне противно. Противно! — отворачиваюсь, переводя дыхание.

— Значит, я тебе противен?

— Не передергивай, пожалуйста. Мы говорим о ситуации, из-за которой оказались здесь. В этой точке.

Оба потерянно озираемся.

— Что мне нужно сделать, чтобы все исправить? Что? — он склоняется. Светлая прядь как-то особенно по родному падает на высокий лоб.

— Я не знаю… Правда не знаю. Прости меня. — прикрывая глаза, шепчу.

Секс все только усложнил. Мне не нужно было допускать Рому до своего тела, но так хотелось почувствовать его внутри… Ноги до сих пор предательски сводит.

Тишину на кухне разрывает звук телефонного звонка.

— Да.

— Ром, — слышу женский голос, в котором узнаю его молодую помощницу. — Я у твоего подъезда. Ты дома?

Горько усмехнувшись, кусаю губы. Просто феерическая дура, Наташ!..

— Я вещи из химчистки привезла, Ром, — сообщает Ульяна.

— Блядь… Сейчас. Подожди минут десять. Я подойду.

Увесистый телефон отправляется обратно на стол, а я не могу сдержать смех, как ни стараюсь. Прикрываю рот рукой.

— Ты чего?

— Я просто в шоке, Березовский. Ты просишь у меня прощения и рассказываешь о том, что ты все осознал, а сам продолжаешь собирать в своем окружении все новых женщин…

— Это Ульяна. Она на меня работает.

— Да видела я. И то, как она на тебя смотрит, тоже не прошло мимо, уж поверь.

— Ты преувеличиваешь, — он хмурится. — Уля — это сестра Антона. Я всего лишь помогаю ей, ничего такого между нами нет. Все в рамках субординации.

Информация о родственных связях его помощницы с бывшим водителем и другом искренне удивляет, но еще больше держит в напряжении очередное желание отмахнуться от моих слов. Они ведь такие глупые и неважные.

Протягиваю руку над столом и крепко сжимаю сильную руку.

Рома не плохой. Самый лучший человек на земле. Он мой муж… мой первый муж, которого я всегда буду помнить и всем своим сердцем любить. Отец моего сына. Самого лучшего мальчика на свете. И это навсегда.

Но, увы, на уровне его любимой физики мы не можем совпасть определенными атомами. Это не мистика, так бывает. У Березовского в мою сторону тотальная глухота. Так дальше просто невозможно.

— Иди, Ром, — прошу, сдавливая его ладонь. — Тебя ждут.

— Гайка….

— И-ди, — еще раз с нажимом умоляю. — Пожалуйста. Будь счастлив.

Рома, так и не застегнув рубашку, медленно поднимается. Проходя мимо меня, останавливается и задевает подбородком макушку. Сгребает все мое тело в медвежьи объятия и тут же отпускает.

Холодно становится.

Стук двери знаменует мое одиночество.

Опустив голову, гипнотизирую свой живот и глотаю не самые приятные эмоции. Печальные, горькие, отнюдь не светлые.

Звук лифта, уносящий Березовского на другой этаж, позволяет выйти из оцепенения.

— Не буду плакать! — стискиваю кулаки.

Я искренне желаю своему почти бывшему мужу любви. Я — плохая, недалекая. Может быть, не люблю его достаточно сильно? Во всяком случае, откуда-то изнутри вырастает неистовое пламя, за которым я вижу, что…

Я выбираю себя и не хочу любить гения. Хочу обычного.

А жизнь пусть нас рассудит.

Глава 30. Наташа

Два месяца спустя

— Когда можно будет дать грудь? — спрашиваю, забирая у медсестры сверток и бережно к себе прижимая.

Он такой маленький, а я так боюсь навредить ему или сделать что-нибудь не так, что от волнения заходится сердце и трясутся руки.

— Вот так, на сгиб локтя, и расслабьте плечи, — подсказывает она и отвечает на мой вопрос. — Давайте попробуем сейчас.

— Сейчас? — пугаюсь я.

— Да, чем раньше малыша приложить к груди, тем лучше.

Да, я знаю, да. Но... уже сейчас?...

Трясущимися пальцами я расстегиваю сорочку и опускаю чашечку бюстгальтера для кормящих. Мой малыш, словно почувствовав молоко, поворачивает голову, открывает ротик и захватывает сосок.

Я безмолвно ахаю, потому что в этот момент мой мир переворачивается. От него отваливается все несущественное и остается только самое важное. Центр моей вселенной — мой малыш, мой маленький сынок. Тихонько всхлипнув, я склоняюсь и прижимаюсь губами в теплой макушке.

Улыбаюсь сквозь слезы.

Я читала воспоминания мамочек, которые писали, что все ужасы родов забываются в ту секунду, когда берешь на руки собственного ребенка. Боже, а ведь это правда — сложности во время беременности и болезненные схватки уже не кажутся такими страшными. Причмокивающий ароматный комочек у моей затмил собой все плохое.

Убедившись, что кроха взял грудь и сосет ее правильно, медсестра уходит. Глядя на сокровище в моих руках, я больше не сдерживаюсь. По щеке скатывается слезинка.

— Скоро твой папа приедет, — шепчу очень тихо, — Несется там поди с мигалками.

Березовский сорвался с Международной конференции в Астане, когда узнал, что у меня отошли воды. Мои заверения в том, что его присутствие не обязательно, не нашли у него отклика. Вылетел первым же