Тысячи ночей у открытого окна - Мэри Монро

Фэй взглянула на настольные часы эпохи королевы Анны и тяжело вздохнула. Стрелки на маленьком круглом циферблате показывали почти полночь. Она решила, что ей уже нечего добавить к презентации проекта. Все встало на свои места – как любил выражаться Бернард, уточки выстроились в ряд. Теперь она могла со спокойной душой хорошенько выспаться. После усердных трудов Фэй совсем выдохлась. Она встала из-за стола, подошла к окну и отдернула узкую штору из тонкого шотландского кружевного тюля, чтобы посмотреть, что творится внизу на улице. Легкий туман пронзал желтый свет уличных фонарей, окруженных расплывчатым ореолом. Ветер шевелил листья деревьев, окаймлявших темную пустую улицу. Она наклонилась, чтобы чуть-чуть приоткрыть окно и впустить в комнату свежий воздух. Возможно, это поможет ей сбросить напряжение и побыстрее уснуть.

Прохладный ночной воздух был полон сладких ароматов. Фэй легла в постель и закрыла глаза. Легкий ветерок ласкал ее кожу, и мысли начали рассеиваться, постепенно тая, как грозовые облака за окном. Но прежде, чем провалиться в сон, она вдруг услышала высокий, едва слышный, но все же отчетливый звук флейты. Нежная мелодия завораживала – она была приятной и в то же время навязчивой. Ее словно кто-то настойчиво манил в таинственную, зыбкую область между сном и бодрствованием. И когда она засыпала, тот самый ящичек, спрятанный в потаенных областях ее сознания, вдруг упал с полки и все его содержимое высыпалось в ее сновидения.

Глава 9

Совещание началось ровно в десять. Было безоблачное летнее утро, но по скучающему выражению лиц членов креативной группы можно было подумать, что рабочий день близится к концу, а на улице льет дождь.

Фэй стояла в маленькой переговорной агентства «Лео Бернетт». Она только что изложила свое предложение в отношении рекламной кампании для «Хэмптон Ти» и, вздохнув с облегчением, обвела вопросительным взглядом всех присутствующих, однако не заметила ни единого признака воодушевления на лицах коллег. Сердце ее оборвалось. Члены команды сидели, нахохлившись, в своих креслах и смотрели то на нее, то друг на друга с полнейшим безразличием. Паскаль из художественного отдела слегка поерзал и закинул руку на спинку кресла из блестящей кожи с истинно французской небрежностью. Копирайтеры Патрик и Гарри, оба в льняных брюках и застегнутых на все пуговицы рубашках, сидели рядышком, уткнувшись в планшеты.

Грузный, похожий на моржа, Джордж из производственного отдела, казавшийся намного старше своих тридцати пяти лет, принялся задумчиво теребить длинные усы, покусывая их кончики. Фэй была уверена, что неразговорчивый Джордж вряд ли что-либо выскажет на совещании открыто, но наверняка у него найдется пара язвительных комментариев, которыми он обменяется с коллегами за ее спиной. Единственная женщина, кроме нее, – красавица Джайшри, подающая надежды рекламщица индийского происхождения, которой не было еще и тридцати, не проявляла ни единого признака женской солидарности. Она скрестила точеные, бесконечно длинные ноги и сидела, уставившись на Фэй застывшим взглядом.

Вот вам и команда – никакой поддержки, обреченно подумала Фэй, крепко прижав руки к столу. Что касается начальства, Бернард Роббинс восседал на противоположном конце стола с Сэвил Роу, как всегда в черном костюме и зачесанными назад волосами. Глаза его подозрительно блестели. У присутствующих не было ни малейших сомнений, что именно этот человек держал в своих руках кнут, но он, как ни странно, молчал, видимо, полагаясь на мнение Сьюзан, которая и была консультантом этой группы. Это была область ее компетенции, как он любил выражаться. Его густые темные брови сошлись над переносицей, как грозовые тучи, скрывающие вершину горы. Его единственной реакцией на презентацию Фэй был резкий жест, которым он велел секретарше принести чаю.

Сьюзан, женщина лет сорока пяти, была закаленным ветераном рекламного дела в Британии. Она любила говорить, что немногие морщины на ее лице – это шрамы, полученные в жестоких боях. Сьюзан ясно дала понять Фэй, что недовольна тем, что Бернард отверг предложенную ею кандидатуру – молодого англичанина с оксфордским образованием, предпочтя ему никому не известную американку. То, что Фэй была привлекательна и моложе ее, только подогревало ее неприязнь.

– Чай – это далеко не новый продукт, – начала Сьюзан, чеканя слова со своим безупречным английским произношением. Она подняла бледно-голубые глаза, обрамленные тяжелыми очками в черепаховой оправе, и усмехнулась с высокомерным видом, кривя губы. – Даже в Америке.

В комнате раздались смешки. Среди участников обсуждения только Фэй и Бернард приехали из США, остальные были коренными англичанами или иностранцами иного происхождения. Фэй внутренне собралась, прекрасно осознавая, что это лишь первый вал критики, которая обрушится на нее после презентации.

– Разумеется, американцы знакомы с этим продуктом, – ответила Фэй твердым, но спокойным голосом. – Однако они считают, что этот напиток не для постоянного употребления и его, скорее, надо пить по особым случаям. Или же во время болезни. Чай – это то, что вы пьете под настроение. Потребность же в кофе вы испытываете каждый день.

– Совершенно согласен, – изрек Паскаль, даже не делая попытки скрыть отвращение к чаю. Единственное, что их связывало с Фэй, это редкие походы в буфет за кофе перед обедом.

Сьюзан раздраженно постучала карандашом по ладони и наклонила голову набок, пытаясь прочитать реакцию Бернарда. Однако лицо шефа как будто окаменело.

– Ну что же, продолжайте, – произнесла Сьюзан.

– Эта концепция предлагает американцам новый взгляд на чай. Чай – это то, что вы пьете, и не только когда вы болеете, но и когда вы здоровы. Для того, чтобы оставаться здоровым.

– Но то же самое можно сказать и о молоке, – сухо произнес Патрик.

Гарри закатил глаза.

Фэй решительно расправила плечи и продолжила:

– К тому же чай – натуральный напиток.

– Еще недавно подобный подход был актуален, но теперь это в прошлом, – простонал Патрик. – В магазинах сейчас большинство продуктов натуральные.

– Да, упор на натуральность продукта уже устарел.

Бернард бросил на нее пронзительный взгляд, словно ястреб, наблюдая за реакцией своей ставленницы.

– Неужели? Результаты исследований говорят о том…

– Нет-нет-нет… – снова застонал Патрик, тряся головой. – Избавьте меня от этого. Не надо никаких ссылок на исследования. Я просто не желаю об этом слышать. Это касается и самих потребителей. Нужно, чтобы реклама била по эмоциям, вызывала яркие чувства. Статистические данные лишь утомят потенциальных потребителей, не говоря уже обо мне самом.

– Он совершенно прав, – вмешалась в разговор Джайшри. Она родилась в Индии, выросла в Англии, но фильмы и телепередачи предпочитала голливудские. – Давайте отбросим идею оздоровления. Это так… скучно. Надо внушить мысль, что чай – это прежде всего вкусно. Вот представьте такую сценку, – продолжила она. – Взрослые и дети веселятся. Энергия бьет ключом. И тут приносят холодный чай. Очень сладкий. Звучит громкая музыка. Посыл: чай – это здорово. Дети его тоже любят.

– Вы отходите от основной идеи рекламной кампании, – ответила Фэй, с трудом удержавшись, чтобы не стукнуть ее по голове. – Сахар? Дети любят чай из-за того, что он сладкий? Где вы тут видите связь со здоровым образом жизни?

– В этом-то все и дело, – произнес Патрик с усмешкой. – Никакой связи тут нет. Извините, что мне приходится указывать вам на это, но Джайшри пытается обратиться к эмоциям покупателя. А motio по латыни означает движение. Вот к чему надо стремиться в этой рекламе.

Бернард вопросительно посмотрел на Фэй, явно ожидая, что она тут же осадит копирайтера. Надо пустить в дело кнут. Патрик выступает здесь в роли хищного животного. Он выпускает когти, скалит зубы и рычит. Его надо усмирить.

Но Фэй не могла. Ее кураж улетучился.

– Думаю, – она кашлянула, чтобы прочистить горло, и облизала губы. – Думаю, мы сможем придать динамичности этой рекламной кампании. И это будет динамичность, не играющая на эмоциях. Пусть концепция держится на фактах.

– На голых фактах, мэм, – саркастически произнесла Джайшри, и в комнате раздались смешки.

Фэй вздернула подбородок.

– Совершенно верно. Врачи, фармацевты. Женщины в строгих деловых костюмах.

– Отличная идея, нам нравятся строгие костюмы, – сострил Патрик, закатив глаза, но, поймав осуждающий взгляд Сьюзан, тут же кашлянул и поправился: – В рекламе чая «Хэмптон», разумеется.

– Все, шутки в сторону, – произнесла Сьюзан. – Полагаю, вся проблема в том, что команда хочет… Как это сказать, Бернард? Более вдохновляющей идеи? Может быть, менее конкретной и более привлекательной?

– Хорошо, – уже сдаваясь, ответила Фэй. Она внутренне сжалась и боялась даже смотреть в сторону Бернарда, недовольство которого было очевидно. – Можно найти пути встроить в рекламу привлекающий внимание слоган или символ. В конце концов, в этом и заключается наша работа, не так ли? Но я буду твердо стоять на своем подходе: рекламная кампания будет опираться на научные исследования.