Плетеный Король. Легенда о Золотом Вороне - Кайла Анкрум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, не жуть, – мягко возразила она. – Можно еще вопрос? – Август молча ждал. – Ты испытывал что-либо подобное до того, как попал сюда?
– Нет… такого не испытывал. Никогда.
Клятва верности
Август перечитывал послание Джека. Он тщательно прятал листок, свернутый в несколько раз. Поначалу Август собирался носить его при себе как талисман, однако это было слишком рискованно, поэтому он сунул бумажный квадратик в щель между плинтусом и стеной.
23–11 / 2–45
Дата и время. Написано так, что с первого взгляда не догадаешься. Августа сбивало с толку лишь «45». Возможно, Джек указал два разных времени, но это не имело смысла, поэтому речь определенно шла о дате и времени. Раз ни в одном месяце нет сорока пяти дней, то 2–45 – это все-таки время, а 23–11 – число.
Это обнадеживало. Джек общался с ним посредством шифра, что требовало мысленных усилий, а значит, сделал вывод Август, мозги Джека пока что не превратились в кашу. Сегодня было как раз двадцать третье ноября, до двух сорока пяти пополуночи оставалась четверть часа.
Август встал с кровати и потянул за шнурок, с помощью которого отмыкал дверной замок. Дверь с тихим щелчком открылась. Он вышел в коридор.
Соня
Джек выглянул в дверную щелочку и жестом велел Августу входить. Август оглянулся по сторонам, быстро преодолел разделявшее их расстояние и бесшумно скользнул в палату Джека. Вдвоем они медленно закрыли дверь, затем прислонились к ней и посмотрели друг на друга. Наконец-то наедине.
Глаза Джека потемнели. Август съежился под пристальным взглядом друга.
– У тебя усталый вид, – констатировал Джек.
– А ты вообще похож на покойника, – парировал Август.
Джек безрадостно усмехнулся. Провел худой, как у скелета, рукой по волосам и явно расстроился. Август впервые видел его шевелюру. Джек всегда стригся так коротко, что цвет волос не поддавался точному определению. Как выяснилось, они были светлыми и такими жесткими, словно несколько лет не видели воды.
– Даже не знаю, что сказать, – признался Август. Каждая молекула его тела изнывала от желания, но он не мог просто взять то, чего хотел. Это так не работало. Ему требовалось разрешение.
– Ого, да ты того, дрожишь. А я все еще вижу тебя тобой! Не ожидал. Все остальное выглядит… – Джек взмахнул рукой, описывая картину безумия, и Август проследил глазами за его жестом.
Снова повисла тишина. Набравшись храбрости, Август протянул руку. Замер. Джек улыбнулся, и эта улыбка пронзила его в самое сердце.
Сентиментальность
Август охнул: Джек резко дернул его за волосы.
– У нас мало времени. Тебя скоро найдут, – сказал он.
Август его не слушал. Он ткнулся ближе, лихорадочно вытаскивая рубашку Джека из штанов, чтобы дотронуться до решетки под ребрами Джека – плетеного символа, который он, сам того не сознавая, вытатуировал на его коже.
– Черт, как я соскучился по твоему запаху, – хрипло произнес Джек.
Август одобрительно замычал, крепко прижимаясь головой к его груди.
– Боже, ты совсем спятил.
– Плевать. Ты самое дорогое, что есть у меня в целом мире. Они хотят, чтобы ты об этом забыл. Не давай им сделать так, чтобы ты забыл. – Август вздохнул. Говорить было больно. Как будто кто-то залез к нему в глотку, через рот вытащил наружу все органы и выложил их Джеку на колени.
– Август. – Одним-единственным словом Плетеный Король дал понять, что принял его признание и счел это за честь.
– Я уже слышу, как меня ищут, – прошептал Август.
– Нам не хватило времени. Этого мало.
– А когда-нибудь вообще хватит?
– Они идут по коридору. Скоро доберутся сюда. – Джек так крепко и жарко стиснул Августа в объятьях, что у того протестующе заныли кости. А сердце?.. Сердце пело от наслаждения.
А потом они отстранились друг от друга, освободились от пут долга и чувств. Плетеный Король и его Рыцарь сели на кровать Джека. Рядом, но не касаясь друг друга. И стали ждать появления охраны.
Фрактал
Августа на три недели заперли в палате. В первый же день после выхода из заключения ему назначили сеанс психотерапии.
– Зачем ты пришел в палату к Джеку? – спросила психолог.
– Он меня пригласил. В буквальном смысле открыл дверь и пригласил войти, – надтреснутым от долгого молчания голосом пояснил Август.
– Ты не хуже меня знаешь, что это не имеет значения. Тебе следует проявлять больше ответствен…
– С КАКОЙ СТАТИ? – взорвался Август. Толкнув стол, он вскочив на ноги. – Почему именно я всегда должен проявлять ответственность?
Психолог выразительно изогнула бровь.
– В основном потому, что ты не страдаешь тяжелым психическим заболеванием. Налицо легкая степень обсессивного расстройства, созависимость, да и трезвость суждений явно хромает, но, какой бы вердикт ни вынес суд, с точки зрения уголовного права ты не сумасшедший. А вот Джек… Джек действительно болен. Вместо того чтобы идти у него на поводу, почему бы тебе не повести его за собой?
Август опустился на стул и обхватил голову руками.
– Я этого не хочу, – тихо сказал он.
– Что? Прости, не расслышала.
– Я этого не хочу, – повторил Август чуть громче. – Мне нравится идти за ним. Подчиняться приказам. Выполнять все, что он пожелает. Это приятно. Охренеть как приятно.
– Как думаешь, почему?
– Просто… Когда он говорит мне, что делать, я нахожу себе применение. Он мой король. Когда вы запираете нас вдали друг от друга, то делаете нам больно. Делаете больно мне. – По щекам Августа потекли слезы. Он плакал и не мог остановиться.
– Постарайся успокоиться.
– Нет! Задрался я, блин, быть спокойным! Сколько месяцев я пытаюсь это объяснить, меня никто, нахрен, не слушает! Я не помню такого времени, когда его бы не было рядом со мной. Вот почему я сжег фабрику игрушек. Вот почему позволил ему почти утопить меня. Потому что оно того стоило! Все так просто, черт побери. Вбейте уже наконец в ваши гребаные головы: он – моя единственная константа. Моя точка опоры.
30 000 лье
– …Обнаружили у него опухоль.
– Постойте, что? – Из-за грохота в ушах он не расслышал ее слов.
– У Джека обнаружили опухоль, которая давит на мозг, – медленно проговорила психолог. – Еще полтора месяца, и его бы уже не спасли. Галлюцинации Джека не болезнь как таковая, а лишь симптом. По мере того как опухоль росла, менялись и симптомы: красочные видения стали превращаться в неприятные, а затем и пугающие. Медики называют это расстройство педункулярным галлюцинозом[23]. Оно встречается редко, но, к счастью, излечимо. На следующей неделе Джеку сделают операцию по удалению опухоли.
Август смотрел в пол. Его руки сами собой сжались в кулаки.
– Ты не мог этого знать.
Он криво усмехнулся.
– Я всегда старался сделать как лучше…
Психолог устало посмотрела на него.
– Ты все равно не сумел бы ему…
– Прекратите, – грубо перебил Август, вскинув глаза. – Не надо мне этого вашего снисхождения. Я мог
