Толмач - Михаил Гиголашвили
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это я ему так сказала. Не хотела, чтобы он знал. А то брезговать будет. У мужиков это ведь как?.. Тебя же изнасилуют, и тобой же потом и брезгуют… Поэтому и не сказала ничего.
– Это ваше право. Значит, вас насиловали прямо в камере милиции?
– Ну да.
Марк снял очки, потер глаза.
– Если верить всем этим людям, то милиция в России – это место, где в основном пытают, шантажируют, вымогают деньги, мучают, бьют и насилуют. Это действительно так? – уставился он на меня.
– А что, в черной Африке, у Саддама или в китайских подвалах – что-нибудь другое? – уклончиво ответил я.
– Да, везде одно и то же. Но у нас это не так!
– В Европе это иначе, конечно, – согласился я, вспомнив предсказание Монстрадамуса, что если демократия и дальше такими темпами будет развиваться, то скоро жизнь на воле станет столь трудной, что очереди в тюрьмы выстроятся – там хоть можно будет отъесться, выспаться, поиграть в пинг-понг, накачать мускулы, научиться плаванию и компьютеру, закончить школу, получить профессию и вообще постичь еще массу нужной премудрости.
– Дальше. Еще эпизоды по изнасилованию?
Савченко-мама потупилась:
– Был еще один. В кафе пришли кавказцы. Дверь закрыли, накинулись и сразу зверски изнасиловали… И так, и сяк, и по-всякому, и по-своему…
Марк замахал руками:
– Что она говорит? Переводите! – а я уточнил:
– «По-своему» – это как?
Она густо покраснела:
– Ну, так… Эдак… Как сказать… Ну, задом… Нет, через зад…
Я перевел:
– В том числе и анально.
Марк всполошился:
– О, это худшее посягновение на половую неприкосновенность! Справка есть?.. Врачебное свидетельство?
– Есть, сама в больницу съездила… С документами справки.
– А где вообще ваши документы?.. И какие у вас есть документы?.. И почему вы их не принесли с собой?.. – начал злиться Марк. – Как можно вообще без документов являться?
– Да мы ж не знали… Всякие есть: метрики, о браке, справочки из больниц, из домоуправления, даже мужа военный билет…
– Все есть, только паспортов нету. А паспорта где?
– Украли.
– Предположим. А другие документы где сейчас?
– У мужа.
Тут Марк взвился:
– Вы что, в кошки-мышки играете?.. Как у мужа?.. А муж говорит, что у вас!
– Он принесет сейчас из лагеря, – пояснил я ему. – Я послал его.
– Пусть бы и паспорта захватил – они, без сомнения, тоже где-нибудь в лагере спрятаны! – язвительно произнес Марк и позвонил Зигги, попросив его прислать русского с документами, если он уже сидит в приемной. – Что за хаос?.. Идут сдаваться – а документы в лагере держат. Дальше что еще было?.. Еще эпизоды?
Савченко-мама набычилась, в ее коровьих глазах появились крупнокаратные слезы:
– А дальше – что?.. Надоело мне все это – то бьют, то насилуют. Я со злости еще пуще на митингах выступать принялась. Так они дочу по дороге из школы выслеживать начали – мне звонят, говорят: «А знаешь, сегодня на ней голубая куртка, черные джинсы и серые кроссовки…» То есть хотят показать, что следят. А один раз дочу так избили, что она заикаться стала и голову клонит. Я ее еще в Италию на реабилитацию возила…
– В Италию? – настороженно выпучился на нее Марк. – Когда? Куда?
– А вот в прошлом году.
– Уже после всех эпизодов?
– Ну да. Там две недели в монастыре жила. Монахини дочу откачивали.
Марк быстро включил микрофон:
– Беженка говорит, что была в 2000 году в Италии. Вопрос: почему не попросили в Италии политубежища?
– Да не знаю уж… Как-то не захотелось… – поджала губы Савченко-мать. – Противные они, эти итальянцы, все под юбку смотрят…
«Немудрено при такой длине», – подумал я, а Марк зловеще кивнул:
– Понимаю. В Италии не захотелось, а тут вот захотелось. Как на рынке: это купим? – нет, лучше вот это, дешевле стоит. Хорошо, это все мы обязательно занесем в протокол, – Марк торжествующе посмотрел на меня. – Обязательно занесем. В Италии!.. Вот и идите в свою Италию, где уже были, тоже европейская страна, мы-то тут при чем?..
Тут открылась дверь и под дристанье кофеварки появился Савчук-папа с зеленым кульком в руке. Он передал его жене и тут же скрылся за дверью, сказав:
– Мамко, я внизу.
Савченко-мама полосатыми от снятых колец пальцами начала раскладывать по столу документы:
– Вот. Метрики детей. Свидетельство о браке. Моя метрика. Права мужа, военный билет, билет рыбака, – а я просматривал их, коротко переводил Марку, он говорил «о’кей!» и откладывал в сторону. – Вот даже билеты на поезд до Вены есть… – вытащила она какие-то синие бумажки.
– О! Давайте их сюда! – всполошился Марк и долго рассматривал их, а потом, вложив в дело, пробормотал: – А почему, собственно, вы не остались в Австрии?.. Что, тоже не понравилось?.. Или как?..
Савченко-мама простодушно захлопала чернильными ресницами:
– Да не знаю уж… Сюда уж решили ехать, юрист сказал: «Езжай в Неметчину, там всех принимают и социалку хорошую дают…»
– Вот-вот, всех принимаем и деньги на ветер бросаем. – Марк злобно переложил на столе папки и ручки. – Мы самые глупые, как всегда. Значит, после Италии вы спокойно вернулись домой?
– Вернулись. Но жизни уже не было. После дочи они добрались до моего отца, избили его, вот справка… – она поправила шиньон двумя руками, вздохнула, с хрустом потерла под столом ногу о ногу. – Как папу избили, так я кафе за бесценок продала и к юристу поехала в Киев. Он мне говорит: «Беги, Людка, пока время есть. Пес Кучма тебя в покое не оставит. Он еще долго сидеть будет и еще сильнее людей жрать, собачий сын! Беги в Неметчину, там помогут! Ты за правое дело пострадала. Обязательно помогут». Я визы взяла – и сюда.
– Как ехали?
– На автобусе.
– Какой марки, фирмы?.. Большой, маленький?.. Какого цвета?
Савченко-мама завздыхала:
– Да не упомнить… Синий был, кажись… Не очень большой… В Венгрии через границу не пустили, что-то не так было…
– У кого: у вас?
– Нет, у водителя. У нас все в порядке было. Паспорта, визы.
– А какие визы у вас были, если не секрет?
– Зеленые, что ли. Я уж не знаю точно. За деньги сделали в Киеве.
– За сколько?
– Пятьсот долларов за три визы. На поезде до Вены доехали. На вокзале три дня сидели, пока с какой-то женщиной не познакомились.
– Как звали?
– Ириана, что ли. Или Ариадна. Светлая такая, немка или австрийка. У ней и жили в доме.
– Какой был дом?
– Двухэтажный. В лесу стоял.
– Что рядом было?
– Ничего. Город.
– И реки не было?
– Нет, не было.
Марк усмехнулся и заметил в мою сторону:
– Даже такие элементарные детали не могут обговорить. Муж говорит – река была, она – не было. Дальше!
– Потом эта бесовка все у нас украла – билеты, мол, куплю – и пропала. Сын заболел, муж в город ходил, лекарство покупал… Муж нашел одного типа, русского, он за часы и деньги и перебросил нас в Германию.
– Сколько заплатили?
– Не знаю, муж расплачивался.
– Он говорит по-другому, – поморщился Марк. – Какая машина была? На чем ехали?
– Маленькая, еле чемоданы влезли.
Марк протер очки бархоткой.
– Послушайте, дорогая, почему вы морочите нам голову? Ваш муж говорит – приехали на грузовике, вы говорите – на маленькой машине…
– Ну да, маленький грузовик…
– Так, хватит. Полное несовпадение фактов. Мне картина в основном ясна. – И он значительно посмотрел на меня. – Теперь последний вопрос беженке: сформулируйте вашу просьбу о предоставлении вам политического убежища. Иначе – почему вы просите нас об этом?
Савченко-мама, сидевшая до этого мешком, приподнялась и произнесла с запинками:
– Прошу спасти меня и мою семью от верной гибели в лапах собаки Кучмы и его бандитов! Нет жизни там никому! Насилуют и убивают! Убивают и насилуют! Помогите, защитите!
(А до меня вдруг дошло, почему она явилась в мини-юбке – чтобы столько раз быть «зверски» изнасилованной, надо, чтобы объект насилия выглядел бы более-менее привлекательно, насильники тоже люди… а юбка сейчас тут – как бы косвенное доказательство).
– Других причин нет?.. Отлично, так и запишем. Подождите в приемной, пока перепечатают протоколы.
Она шумно начала прощаться, вылезать из-за стола, задела ножку, стол дернулся, с него чуть не слетела вазочка с дешевыми конфетками, которые все время мозолили мне глаза: кому нужны тут эти конфеты, которые не могут подсластить горькие пилюли, выдаваемые Марком?
Когда она вышла, Марк начал собирать бумаги, перематывать пленку.
– Дело ясное. Я думаю, этих людей мафия потеснила, доходное место отняла, вот они и будоражатся. Это надо же… Да если она кулаком даст – от насильника мокрое место останется… Да еще в «фиате»… Я вспомнил: этот «фиат» как-то по телевизору в хронике про ГДР видел, туда сесть невозможно, не то что такую здоровую бабищу изнасиловать… Да, долго сегодня работали, для вас был удачный денек.
– Дай бог здоровья собаке Кучме! Это он меня работой кормит! – засмеялся я, на что Марк тоже кисло улыбнулся:
