Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание - Элеанор Янега
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В целом средневековое общество потратило много времени, чтобы сначала сформулировать идеал женской красоты, достижимый разве что для женщин из богатых сословий, а затем неистово оберегать его от посягательств простолюдинок, решивших подражать ему. Женщинам при каждой возможности внушали, что им надлежит быть красавицами и что именно красота сделает их желанными, любимыми и благочестивыми. Однако старания соответствовать строгому канону идеальной красоты, в особенности если женщина была бедна, провозглашались порочными, а в иные времена и противозаконными. Церковь ставила женщин в затруднительное положение: если женщинам не посчастливилось родиться с внешностью, соответствующей канонам красоты, должны ли они лишиться своего положения и, вероятно, остаться незамужними? Или им следовало призвать на помощь уловки, чтобы приблизиться к заветному идеалу, даже с риском обречь себя на вечные муки в аду?
Глава 3.Как любить
Сказать, что наше общество питает сложные чувства к взаимоотношению полов и сексу, было бы, как выражаемся мы, историки, колоссальным преуменьшением. Наша собственная натянутость и неловкость при обращении к понятиям полового влечения и любви показывают, что лишь с очень недавних пор сексуальность утвердилась как полноправная область исследований, будь то историческая, психологическая и даже биологическая сфера научного знания. К сожалению, нам еще только предстоит усвоить строго научный, свободный от смущенного подхихикиванья подход к предмету. Наша коллективная неготовность смотреть на сексуальность трезвым взглядом означает, что нас можно простить за то, что мы думаем, будто секс был изобретен не далее как в 1960-е годы для приятного времяпрепровождения.
К удаче тех, кто все еще так думает, мы в этой главе сосредоточимся на средневековых представлениях о женщинах, сексуальности и любви. В противоположность нам, сегодняшним, с нашим внутренним отвращением к изучению и осмыслению сексуальности, средневековые мыслители не обременяли себя такого рода рефлексиями. Сексуальность в их эпоху выступала предметом живых заинтересованных дебатов среди богословов, философов, врачей и поэтов. Сексуальность породила собственные жанры, невероятно популярные в литературе, и служила основой суждений в брачных вопросах. Разумеется, сексуальность составляла сердцевину средневековых представлений о женщине, поскольку бытовало всеобщее мнение, что женщины движимы неизбывным, всеподавляющим ненасытным вожделением.
Если мы хотим понять, откуда появились эти представления, давайте начнем с самого понятия секса и обратимся к истокам христианского воображения на эту животрепещущую тему, а именно — заглянем в райские кущи Эдема.
Богословие о сексе
Как мы уже видели, средневековые богословы считали секс как таковой греховным, поскольку само его существование в их понимании неразрывно связывалось с доктриной первородного греха. Не стоит, однако, думать, будто в Эдемском саду секс начисто отсутствовал. В конце концов, сам Бог повелел Адаму и Еве «плодитесь и размножайтесь» и не предоставил другого способа для этого, кроме секса. Однако и до того, как Адам с Евой осознали собственную наготу, они, по общему мнению теологов, могли заниматься сексом. Главное различие состояло в том, что до грехопадения Адам и Ева, когда
хотели предаться сексу, занимались им, но не испытывали сексуального возбуждения.
Блаженный Августин специально размышлял на тему секса в Райском саду и пришел к твердому мнению, что «у них не бывало, чтобы их плоть смущалась бурной похотью… их детородные органы направлялись смиренной волей, с коей мы командуем другими частями тела». Иными словами, если Адам и Ева желали заняться сексом, для того чтобы произвести потомство, они просто приводили в действие свои гениталии — во многом так же, как мы, если намерены двинуть рукой или ногой. Притом что Адам с Евой и до грехопадения могли заниматься невинным сексом, «они были наказаны за свое преступление изгнанием из Рая прежде, чем смогли сознательно совершить соитие, не отягощенное страстью»128. Августину вторит правовед Грациан (ок. 1101–1159), заявлявший в своем Декрете, что «Первый институт брака свершился
Изгнание Адама и Евы из РаяМиниатюра из книги Боккаччо «О несчастиях знаменитых людей»таким образом, что еще в Раю у них была “честна женитва, и ложе нескверно” (Евр. XIII, 4), что привело к зачатию без во-жделения»129. То есть до грехопадения Адам и Ева была столь невинны и смиренны, что ни разу не занимались даже этим благотворным сексом без похоти.
Вместо этого, как нам известно, они, вкусив от Древа познания, осознали свою наготу, и в тот момент все изменилось. Конечно, главная проблема этого осознания в том, что Адам и Ева устыдились своей наготы и поспешили прикрыть ее фи´говыми листьями. По словам Августина, этот стыд был вызван не просто отсутствием одежды, а тем, что, увидев друг друга обнаженными, они испытали возбуждение. По его словам, «тотчас за преступлением заповеди они… остановили взоры на своих членах и почувствовали в них похоть, которой раньше не знали»130. Они не могли не испытывать стыда и не могли не вожделеть. Адам и Ева больше не обладали полной властью над своими гениталиями, и их тела проявили такое же непослушание, какое сами они проявили к заповедям Господа. Как писал Августин:
Человеческая природа стыдится этой похоти, и справедливо стыдится.
Ее неповиновение вырвало детородные органы из- под власти воли, достаточно показывая этим, какое возмездие получило известное неповиновение человека. Возмездие это и должно было обнаружиться в первую очередь в тех частях, которые непосредственно связаны с рождением природы, изменившейся к худшему вследствие первого греха131.
Секс уже по своей сути представлял собой греховное деяние и в умах богословов был тесно связан с женщиной. Поскольку именно Ева соблазнилась и съела плод с Древа познания, она и повинна в том, что люди познали, насколько их гениталии вызывают половое возбуждение. Искушение Евы нередко обсуждалось в понятиях сексуального свойства. Например, во втором Послании к коринфянам Павел утверждает, что «змий хитростью своею прельстил Еву», и это же выражение позже употребил Блаженный Августин, чтобы на примере растолковать понятие извращенной любви, запятнанной «страстным желанием» и «вожделением»132. С этим соглашался епископ Милана, проповедник и богослов Амвросий Медиоланский, констатируя, что «если бы у Евы была заперта дверь, то Адам не был бы обольщен и она не отвечала бы на вопрос змея (Бытие 3:2). Смерть вошла чрез окно (Иерем. 9:21),
