Дурная примета - Герберт Нахбар

— Да ладно, скажи уж, все равно ведь скоро узнают, — говорит Стина.

Но Боцман не считает нужным обо всем рассказывать:

— …будет кому обед сварить, печку истопить.

Он смотрит в небо, там горят редкие звезды, озаряя слабым мерцающим светом деревенскую улицу Дазекова и троих повстречавшихся здесь людей. Йохен Химмельштедт, глубоко засунув руки в карманы штанов, намеревается продолжать расспросы. Почему-то Боцман кажется ему не таким, как всегда, без обычной самоуверенности. У Йохена возникает много вопросов. «Если бы пастор послал Стину к какому-нибудь старику и тот, по глупости, взял бы девку в дом, это бы еще куда ни шло. Но ведь Боцман — он еще парень молодой…»

— Ну, пока, Йохен. Опять вроде подмораживает. Оттепель не продержится долго.

— Да, опять вроде подмораживает, — говорит Йохен Химмельштедт.

И тележка едет дальше. Йохен Химмельштедт, глядя вслед Боцману и Стине, качает головой…

— Боцман, а чего вы перетаскиваетесь ночью? Дня вам, что ли, мало, Боцман? — кричит он вдогонку. Но Вильгельм Штрезов не намерен больше отвечать. Он отлично понимает, куда целит Йохен Химмельштедт.

Немного погодя, уже неподалеку от дома, Стина говорит Боцману:

— Вот видишь, Боцман, — я тебе сразу сказала. Теперь они опять станут драть глотку. Спокойно могли бы перебраться днем… Впрочем, мне-то все равно.

— На людей не угодишь, — говорит Вильгельм Штрезов.

И вот они уже у избушки Боцмана. Евгений и Фрида стоят, взявшись за руки, перед дверью. Они выбежали, заслышав скрип тележки. Потрепав сына рукой по волосам, Боцман разрешает ему переносить в дом имущество Стины. Сама Стина берет кастрюли и сковороду. По просьбе Фриды подает ей молча сумку с бельевыми прищепками и деревянными ложками. Войдя в дом, она сразу проходит на кухню. Сюда Боцман и Стина вносят все вещи, привезенные на тележке, взятой напрокат у лавочника Клозе, ибо спать Стина будет здесь. Только шкафчику в кухне не находится места, и его несут в горницу.

Стине нравится такой порядок. Она долго жила в одной комнате с отцом, но когда оказалась одна, быстро к этому привыкла и отказываться от отдельной комнаты уже не хочет. Кровать ей Боцман сколотил из досок, отыскавшихся в сарае, а в будущем пообещал настоящую, столярного изготовления.

— Если когда-нибудь дойдет дело до нового дома, получишь, Стинок, настоящую комнату, на все время, пока замуж не выйдешь, — сказал он. — Ну, да это когда-то еще будет…

Стина только пожимает плечами. В последнее время она вообще много не разговаривает. Ходит, погруженная в глубокую думу, механически выполняет работу и, хотя отвечает на обращенные к ней слова в своем обычном, несколько вызывающем тоне, сама разговор заводит редко. Вот и сейчас ей было бы более всего по душе остаться сразу на кухне, прибрать немного, постелить постель и лечь спать.

Но это невозможно. Там, в горнице, ждет Берта Штрезова. С ней Стина еще не виделась. Обо всем, что следовало уладить, договорились с Боцманом. Она немного боится встречи с Бертой. Стина, как все в деревне, считает Берту высокомерной и неприступной. С Боцманом легко найти общий язык, но как вести себя с Бертой, не сразу поймешь. Стину беспокоит, поладит ли она вообще с Бертой? Она не любит, когда ей указывают и приказывают. И Боцман пообещал, что, пока Берта болеет, Стина будет вести хозяйство самостоятельно. А там видно будет.

Обещание это Боцман дал с легким сердцем. Он полагал, что Берта только обрадуется, если ей не нужно будет ни о чем заботиться. Правда, вчера у него произошло недоразумение с женой, но это, считает он, не имеет большого значения. Когда Боцман рассказал, что Стина переедет к ним и что за это он получит билет на лов угрей, жена встретила эти вести далеко не так радостно, как ему хотелось бы. Ее первыми словами были:

— Молодую девушку в дом! — И она добавила задумчиво: — Из-за Стины билет? Кто же тебе его дает?

И поскольку он не нашел, что ответить, стоял молча посреди комнаты, засунув руки по локоть в карманы, она продолжала:

— Ох, и что только выйдет из этой твоей затеи. Такую молоденькую в дом…

— Затеи, затеи — больше тебе нечего сказать?

Но Боцману еще припомнится этот разговор…

Стина направляется в горницу. Перед дверью она чуть задерживается, убирает со лба непослушный завиток и входит. Она не ожидает ответа на свой стук, просто открывает дверь, быстро переступает порог. И Берта говорит ей с постели:

— Ну вот, Стина, ты и пришла…. У нас тут все уже вверх дном. Болею все, болею, и никак не легчает…

Стина стоит у постели, видит изможденное лицо на подушке, обрамленное спутанными темными волосами, видит усталые глаза, пожелтевшие белки. Сердце у Стины вдруг дрогнуло и горячо забилось. Нет, эта женщина, лежащая в подушках, не заносчивая, она просто больная, и больше ничего. Напрасно было все беспокойство.

— А что все-таки с вами, фрау Штрезова? Линка Таммерт говорила, будто желчь у вас разлилась…

— Ах, и желчь, и почки, и мочевой пузырь, а в общем-то вон он, сорванец, все силы мне вымотал…

Она показывает на зыбку. Стине не хочется заглядывать в нее. О том, как мальчонка плох, Боцман рассказывал ей уже не раз. «А Бюннинг все-таки со всех сторон мерзавец, — думает Стина. — Даже молока не дает для такого малютки!»

— Ничего, все будет хорошо, — утешает она.

Берта с тревогой смотрит на Стину. Долго длится молчание. Потом Берта произносит:

— Значит, ты в самом деле хочешь жить у нас?

В ее тоне слышится что-то такое, что не нравится Стине.

— Я-то вообще ничего не хочу, фрау Штрезова. Я должна здесь жить, от меня этого хотят.

— Почему? Кто так сказал, кто этого хочет?

Стина пожимает плечами.

— Лучше уж здесь, чем где-нибудь еще, — говорит она, словно не расслышав вопросов Берты. И поскольку она считает, что поговорили уже достаточно, помолчав, добавляет:

— Ну, так спокойной ночи!

Тихим голосом Берта тоже желает ей спокойной ночи, и Стина, выходя из комнаты, чувствует на своей спине испытующий взгляд больной. Но она не собирается откровенничать. Кое-что она твердо решила держать про себя.

*

Каждый знает свое место в кабачке у Мартина Биша — угреловы, владелец верфи Вампен, лавочник Клозе, рядовые рыбаки, а также и батраки из имения. Батраки приходят только в субботние вечера и долго не засиживаются. Кто чуть свет расстается с соломенным тюфяком, тот вечером не разгуляется. Мартин Биш со всеми одинаково дружелюбен. Разливает водку, дает спички, кому