Полное собрание сочинений. Том 19. Про братьев меньших - Василий Песков

Слабость соболя — непонятная страсть пробежать над распадком или ручьем по упавшему дереву. Тут его чаще всего стережет западня, поставленная охотником. Но можно соболя приманить и едой. Вся его жизнь долгой сибирской зимой — активные поиски пищи. Он осторожен возле приманки, но тут нет подозрительности волка, который в любом предмете видит подвох со стороны человека. Соболь, активно преследуемый уже много столетий, все же не приобрел «генетического страха» перед людьми.

Соболек.

В голодное время соболи, предпочитающие жить постоянно на избранном месте, начинают в поисках пищи мигрировать, теряя при этом обычную осторожность. Известны случаи, когда зверьки обретались вблизи поселков, довольствуясь отбросами возле домов, смело пробегали по улицам, забирались даже в кладовки. В одной геологической партии собольки прибегали на сигнал, подаваемый поварами к обеду, и брали пищу почти что из рук.

Мне самому пришлось наблюдать соболя, готового отдать свою жизнь за свободу, — глаза горели отвагой, вынимавшему зверька из ловушки охотнику вцепился он в указательный палец, а через час в избушке с того же пальца, намазанного йодом, он слизывал сгущенку и казался совершенно ручным.

Собольки, пойманные молодыми, хорошо приручаются. Одного я наблюдал на Камчатке в доме своего друга. Он бегал по комнате, как кошка, забирался к хозяину на колени. Любимым занятием соболька было сидеть на подоконнике, наблюдать: что там на улице? Неплотно прикрытой форточки было довольно, чтобы соболь однажды в мгновение ока воспользовался шансом оказаться свободным. Мы погоревали, но утешились тем, что лес был рядом.

Лес соболя кормит щедро. У зверька нет узкой пищевой специализации. Он ловит мышей, бурундуков, птиц, успешно ловит рыбу в ручьях, в голодное время не брезгует падалью.

Не по размерам сильный, он нападает на зайцев и даже на маленького сибирского оленька кабаргу. Едва ли не каждый охотник расскажет случай, как соболь путешествует по воздуху на глухарях. Подкараулив птицу на ночевке в снегу, маленький хищник острыми как иголки зубами впивается в глухариную шею. Обезумевшая птица летит со смертельной ношей куда попало. В Красноярском крае мне рассказали случай. В Каратузском совхозе, в птичнике, объявился наделавший переполоха охотник.

Соболь? Но как попал в птичник — до края леса около десяти километров. Загадка разрешилась, когда в сугробе около птицефермы нашли глухариные перья и кости.

Кроме животного корма, соболь не брезгует и растительным. Особое место в его питании занимают кедровые орехи (соболь и держится главным образом там, где есть кедрачи), ест он и ягоды, насекомых. Но лакомством, так же как для куницы, является для него мед.

На Алтае мне показали пчелиную борть, разграбленную соболями. «Зимою к борти зверьки протоптали тропы. Наедятся меда, и давай валяться в снегу — избавлялись от пчел и чистили шерстку». В неволе этот сластена всему другому предпочитает варенье, грызет и сахар, не отказывается от конфет.

Соболь приспособлен к сибирским морозам, но в самые сильные холода не охотится, отлеживается в снежных убежищах. Попав в ловушку, без движенья он замерзает. Почему-то не терпит зверек открытого солнца. Загнанный из подлеска и бурелома на дерево и от солнца не защищенный, он может свалиться вниз, как говорят охотники, «от обморока». Не терпит соболек дыма. Пожары в тайге знакомы животным, что называется, с сотворения мира. И ощущение этой опасности закреплено генетически — из дупел зверьков «выкуривают».

Добывая соболей сотни лет, промышленники не знали одной существенной тайны зверька.

После февральского гона приплод у соболя появляется в апреле, и потому считалось, что беременность соболюшек длится полтора месяца.

Оказалось, нет, беременность длится почти девять месяцев. Подлинный летний гон был от охотников скрыт. Не находили у добытых зимою самок и плода. Раскрыта тайна была не в тайге, в Московском зоопарке в 1929 году. Оказалось, развитие плода у забеременевшей летом самки не происходит. Зародыш «дремлет» до второго весеннего месяца и лишь при повторном («ложном») гоне начинает расти и созревает за полтора месяца. Это открытие, сделанное Петром Александровичем Мантейфелем, открыло глаза звероводам, и соболей в промышленных масштабах стали разводить на фермах.

Соболюшки являют на свет семь-восемь белесых щеняток (чаще всего четырех), шерстка которых прямо на глазах начинает темнеть, и через два-три часа уже виден типично соболиный окрас.

Можно сказать без натяжки, что соболь способствовал росту, расширенью Российского государства. Землепроходцев вослед Ермаку по Сибири двигали три пружины: любознательность (а что там дальше?), служба царю и соболь. Все хотели владеть драгоценными шкурками — сами землепроходцы, шедшие вслед за ними купцы и, конечно, царева казна в лице чиновного люда. Подобно тому как испанцы после Колумба в Южной Америке жаждали золота, в Сибири землепроходцев в первую голову интересовали соболя. Местное население немедленно «объясачивалось», то есть понуждалось выплачивать дань — ясак. И принимался он в первую очередь шкурками соболей.

Любопытно, что сами сибирские аборигены эти шкурки ценили невысоко. Гораздо более ценным считался мех выдры и рыси, соболями же подбивали лыжи. Но пришельцы требовали именно соболей. Таежники не только не спорили из-за того, но даже посмеивались над пришельцами. Исследователь Камчатки Степан Крашенинников свидетельствует: камчадалы считали, что русские ведут себя глупо, беря восемь соболей за нож, а за восемнадцать дают топор.

Русские, надо думать, тоже при этом смеялись, зная цену собольих шкурок. Освоенье Сибири началось с меховой лихорадки. Царская казна требовала соболей все больше и больше.

Меха в торговле долгое время были главным валютным товаром, а традиционным подарком царя другому монарху были собольи шубы.

Царь Федор Иоаннович, например, отправляя в 1585 году посольство в Вену, помимо разных других мехов, велел взять в запас сорок тысяч собольих шкурок.

Легко представить себе, как быстро убывали соболя по Сибири. Пик численности добытых шкурок приходится на XVII век — несколько сот тысяч в год. А потом добыча год от года стала снижаться — природа не поспевала за алчностью человека. И чем меньше поступало шкурок на рынок, тем дороже они становились.

В 1900 году за шкурку соболя платили 225, а за особо ценные экземпляры — 400–600 рублей.

Для понимания цифр уместно сказать: хорошее ружье в то время стоило 15 рублей. Добыть соболька стремились, не щадя сил. И стало ясно — зверю угрожает исчезновенье. В 1913 году на три сезона охоту на соболей запретили. И хотя контроль за добычей трудноосуществим, соболь все-таки получил передышку.

По-настоящему серьезные меры для спасения соболя были предприняты в 1935 году. На пять лет запретили охоту и торговлю соболиными шкурками. Было создано несколько заповедников, где охоту положили запретить навсегда и откуда соболей стали расселять в места, где они совершенно исчезли. Было поймано и благополучно переправлено в триста одиннадцать сибирских районов девятнадцать тысяч зверьков.

И произошло чудо — соболь быстро восстановился.

В 1941 году на него была возобновлена контролируемая охота. Сегодня это обычный сибирский зверек. Его численность стала такой же, какой была в XVII веке. Сильные мира сего и нынче дарят другим владыкам собольи шубы. Но общее настроение складывается в пользу четвероногих владельцев драгоценного меха. Кое-где возникают протесты против одежды, лишающей жизни диких животных. Это, возможно, крайность, но крайность благоприятная для выживания леопардов, рысей, куниц, росомах, соболей.

 Фото автора. 10 февраля 1995 г.

Монастырская сова и другие

(Окно в природу)

Как вы думаете, что означает французское слово «шантеклер»? Мало кто угадает. В коротком переводе это значит петух. Правда, по-французски название птицы звучит как титул — певец утренней зари. А что значит петух? Петух — это певец — петел, по-украински — пивень. Помните у Шевченко: «Ще трет1 швш не сшвали, шхто шгде не гомошв…»

А что на том же украинском значит зозуля?

Зозуля — это кукушка. Правда ведь интересно?

У всех европейских народов кукушку называют по ее голосу. У немцев это «кукук», у французов — «куку», у испанцев — «куко», у итальянцев — «куколло», у чехов — «кукачка», у поляков — «кукулка». Везде угадывается характерный, знакомый каждому звук. Но вообще-то на человеческий язык птичьи крики переводить непросто. Русскому уху кажется, что домашняя утка крякает — «кря-кря!» Румыны те же звуки воспринимают иначе: «мак-мак!», датчанину кажется, что утка говорит «рап-рап!», и уж совсем неожиданно французское «куэн-куэн!». А попробуйте воспроизвести буквами крик дергача (коростеля) — непростая задачка. Но немцы ее решили: «крэкс-крэкс!». Коростель по-немецки так и зовется крэке. Что значит дергач — догадается каждый, но что означает другое название птицы — коростель, я не знаю. Чувствую древность слова. А что оно значит?