Полное собрание сочинений. Том 19. Про братьев меньших - Василий Песков

Выхаживание и воспитание потомства в животном мире — спартанское. Любимые нами аисты в жаркий день приносят в зобу для птенцов воду, зонтиком распускают над ними крылья, но, если не хватает пищи, аисты выкинут из гнезда самого слабого из птенцов.

Природе выгодно иметь двух крепких продолжателей рода, чем четырех хилых. В африканском кустарнике (буше) часто видишь родственника нашего дикого кабана — бородавочника. Спасаться от врагов ему приходится в подземных убежищах. Роет он землю, благодаря великолепному оснащению своего рыла, необычайно быстро. Увертливость и проворство для этого зверя, при обилии охотников на него, жизненно необходимы. И мамаша эту увертливость воспитывает у потомства «с пеленок». В логове она топчется, не обращая внимания на то, что может повредить малышей. И частенько придавливает. Но те, что выжили, будьте спокойны, увернутся от многих опасностей.

У крупных животных наряду с врожденными правилами поведения малыши учатся жизни — перенимается опыт родителей, копится мудрость способом проб и ошибок. Особенно важна эта школа для хищников, поскольку им приходится действовать в меняющейся обстановке. И родители (чаще всего это бывает только мамаша) учат детей. Учат прилежно, подавая пример, поощряя или же задавая трепку и отпуская затрещины. У волков и медведей такая школа длится два года. Для молодого зверя это время наибольшего риска — не за всем мамаша успевает доглядеть, не все упредить. Детская смертность в природе очень высокая. Но, научившись премудростям дикого бытия, перешагнув подростковый возраст, животное имеет шансы прожить столько, сколько ему отпущено природой.

Особенно долог процесс воспитанья и обучения у слонов и человекообразных обезьян.

Малыши обезьян с матерью почти не расстаются, усваивая все тонкости добывания пищи, спасения от врагов, усваивая социальные законы в группах. То же самое у слонов. Рожденный малыш, хотя и сразу становится на ноги, беспомощен, ему даже собственный хобот мешает. Мать глаз с него не спускает. Под ее животом слоненок прячется при опасности, с возможностями малыша соизмеряет мать скорость перемещенья и поддерживает его хоботом при переходах через потоки и по обрывистым тропам. Хлопот со слоненком так много, что, кроме матери, за малышом присматривает еще и «тетушка», а то и две сразу.

Так же как у людей, возникают тут драматические коллизии. Вот что в кенийском национальном парке Амбосели наблюдала недавно зоолог Синтия Мосс. Одна из слоних родила недоношенного малыша. Слоненок был очень слабым. Мать и две «тетки» в течение часа пытались поднять его на ноги, но неуспешно. В открытой пыльной саванне слоненку грозил перегрев. Тогда мать осторожно поддела малыша под бивни и, поддерживая его хоботом, понесла в тень. Около километра осторожно двигалась она с драгоценной ношей в сопровождении «теток». Ничего особенного в перетаскивании детеныша с места на место нет. Медведица несет, бережно удерживая в зубах крошечных малышей, так носят кошки, собаки, лисы, волки. У слонов такая транспортировка наблюдалась впервые.

Чем кончилась спасательная экспедиция?

Увы, слоненок не выжил. Синтия Мосс пишет: «Слоны в отличие от многих животных небезразличны к кончине сородичей. В молчаливом единении они обычно долго топчутся около трупа, потом забрасывают погибшего ветками и уходят. Так было и на этот раз. Дольше всего не уходила от мертвого слоненка мать. Мне показалось — она на что-то надеялась».

Таково материнское сердце. Мать готова рисковать и жертвовать жизнью ради детеныша. И часто надеется на лучшее, когда надежды, увы, уже нет.

 Фото из архива В. Пескова. 6 января 1995 г.

Ворон — птица осведомленная…

(Окно в природу)

Великий театральный кукольник Сергей Владимирович Образцов был человеком любознательным, любил природу, восхищался ее тайнами и возможностью эти тайны познать.

Беседы с детьми он часто начинал так: «Вы ведь, наверное, думаете, что ворон — это муж вороны?» И объяснял далее, чем отличаются вороны и вороны…

Однажды я видел двух этих птиц, сидящих почти что рядом на февральской заиндевелой березе. Ворона выглядела серым пушистым шаром с черною оторочкой. Ворон был черен до синевы, подтянут и едва ль не в два раза крупнее вороны. Очень разные птицы и по виду, и по повадкам. Впрочем — родня! В семействе врановых есть еще галки, сороки, грачи, сойки, кукши, кедровки — всего более ста видов, обитающих по всему свету.

Все врановые слывут птицами-интеллектуалами (по повадкам вороны мы хорошо это знаем). Но ворон почитается «главным умом» всего птичьего царства. Кое-что прибавлено ему легендами. Но ум этой птицы подтверждают все, кто наблюдал воронов на воле или прирученными (они, кстати, хорошо приручаются).

Я много лет наблюдаю воронов в «моем» подмосковном лесу между Киевским и Калужским шоссе. Лет тридцать назад тут обитали две пары воронов. И я без большого труда обнаружил их гнезда. В конце марта, подъезжая к гнездам на лыжах, в бинокль я видел, как вороны кормят уже сидящих на кладках самок. А в мае, когда птичий мир только еще разворачивал гнездовые хлопоты, молодые воронята были уже на крыле и до июля держались семейством, получая от родителей корм и понемногу приспосабливаясь к жизни. Однажды я наблюдал, как еще тускло-черный молодой вороненок неуклюже преследовал лягушку и как мать (или отец? — самца и самку у воронов отличить трудно) преподнесла молодому урок настоящей охоты.

Ворон — птица немногочисленная. Ее охотничья территория велика. И два гнезда на лесной площади примерно в тридцать пять километров — уже немало. Но в последние пятнадцать лет число воронов в «моем» лесу стало расти. За деревней Кончеево построили птицефабрику. Ее отходы стали для воронов надежной столовой, и они вполне мирятся с «теснотой».

Несомненно, у воронов сильно развита звуковая коммуникация: «Лети сюда!», «Есть корм!», «Все в порядке!», «Опасность!» — около сотни разных сигналов. И все это выражается разных тональностей звуками, в которых явственно слышится вибрация буквы «р-р-р». (По-польски название ворона — крук, хрипун — названье латинское.) Есть у птицы немало звуков, напоминающих металлический скрежет, стук дятла, треск клюва, как у аистов на гнезде, и даже нежное счастливое бормотанье. Любовная песня? Я слышал ее несколько раз в феврале, прислонив ладони к ушам и рассматривая двух сидящих рядом птиц.

Ворон еще и поговорить может.

По общему представлению, вороны — существа мрачные, без радости жизни. Ничего нет дальше от истины! В феврале, как только небесная синева начнет отражаться в тенях на снегу, у воронов начинаются игры. Можно долго смотреть, как, забираясь выше и выше, две угольно-черные птицы (иногда три — знаменитый человеческий «треугольник»?) с огромной скоростью режут синеву неба. Они кувыркаются на лету, исторгая в морозный воздух свое знаменитое «крр-у!» Бывает, как цирковые акробаты, птицы круто падают вниз и только у самой земли распускают парашют крыльев.

Временами вверху летуны сливаются в одно темное пятнышко. Знатоки говорят: в акробатических этих полетах любовные пары сцепляются лапками, передают из клюва в клюв или бросают и ловят на лету какие-нибудь предметы. Все это исполнено глубокого смысла в жизни таинственных птиц. И все излучает радость. Токованье сорок в конце февраля и любовная акробатика воронов — предвестье весны или даже ее начало, названное Пришвиным весной света.

Первыми из всех наших птиц (исключая клестов) начинают вороны хлопоты о потомстве. Их гнезда прочные. Расположены высоко. Родители-вороны — очень прилежные. Хорошо знают, когда, где и что взять для птенцов. В «моем» лесу, думаю, известны им все поляны, все болотца, все глухие кормные уголки.

Увидел однажды крота на снегу. Назад возвращаюсь — крота у лыжни уже нет, а рядом на снегу крестики следов и узорчатый отпечаток воронова крыла.

Разговаривали как-то с пастухом из деревни Зименки о способностях воронов все разыскивать, замечать.

«Осведомленная птица…» — сказал пастух.

Все знают: в лондонском Тауэре живут вороны. Точнее сказать, в крепости держат шесть — восемь птиц, подрезая им маховые перья. Птицы состоят на государственном довольствии, есть в Тауэре даже должность смотрителя воронов. Когда какая-либо из птиц умирает, ее хоронят во рву у замка и сразу же ищут новую на возникшую вакансию. Попытки гнездованья в неволе кончались ничем. Снесенные яйца сами же вороны расклевывали — их семейная жизнь беспокойства не терпит.

Англичане птиц знают и любят. Вороны Тауэра известны по именам, в газетах описаны их характеры и проказы, прослежены сроки жизни. Увы, 300 лет вороны не живут. Но и 30 — тоже немало! Рекордное долголетие воронов зарегистрировано в Тауэре — сорок три года.