Преступные игры гения - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще-то по паспорту она была Еленой, но в фотостудии ее называли только Ляля. И на табличке ресепшена значилось такое ее имя, и на бейдже.
– И кто они?
– Сергей, еще один Сергей, Илюша и сам Никита – наш хозяин.
– Но ваш хозяин сказал, что фотографов двое, – возразила Анна.
– По штату – да. Но Илюша, наш лаборант, запросто может подменять одного из Сергеев. Когда отпуск или срочная командировка. И сам Никита иногда обслуживает важных клиентов.
– То есть все всё могут?
– Не всё, – наморщила Ляля лоб. – Заменить Илюшу в лаборатории не может никто. Там только он колдует.
– Стало быть, женские портреты, которые заказывал вам Осетров, мог распечатать только Илья?
– Разумеется. Но! – она задрала вверх указательный пальчик с длинным ногтем алого цвета. – Перед этим над портретом работает кто-то из Сергеев. Удаляют морщинки, правильную тень делают. Ну, всякое разное. Фотошопят, одним словом. А он уже потом печатает.
– Кто работал над моим портретом? – спросила Аня и почувствовала, что краснеет.
Ей до сих пор было неловко от того, что она так безрассудно согласилась на эту авантюру. Странно чувствовала себя виноватой, запятнанной какой-то.
– Над вашим? – лоб Ляли снова покрыли продольные морщины. – Мне кажется, что никто.
– Почему?
– Осетров принес флешку и попросил ничего не трогать. Лично просил Сергеев. Я это помню, поскольку разговор состоялся при мне. Считал вас и без того совершенством, – она снова ненатурально улыбнулась.
– Он часто обращался к вам с подобной просьбой? За такими услугами, я имею в виду.
– Часто. Были фото и людей, и животных, и пейзажи.
– Это как-то фиксировалось? Документально, я имею в виду?
– Конечно! – с благоговейным трепетом ответила девушка. – Портфолио Осетрова хранится отдельно. Принести?
– Конечно! – повторила ее интонацию Аня.
Длинные красивые ноги ушли в сторону узкой двери за стойкой ресепшена. В маленькой комнатке со стеллажами зажегся свет. Ляля быстро нашла то, что нужно. Вернулась и положила перед Анной пухлый фотоальбом.
– Здесь все. Смотрите…
Просмотр занял полчаса. В фотоальбоме на самом деле было все. От фотографий мелкой гальки на каком-то берегу до увеличенного фото человеческого зрачка, в котором отражалось нечто. Было тут и ее фото. И снимок Лидочки Паршиной – красивой, веселой, бегущей куда-то с охапкой полевых цветов. И даже фото того страшного места, где ее нашли убитой. Не было только снимка Аллы Ивановой.
– Почему? Почему ее фото тут нет? – Аня показала портрет Аллы на своем мобильном.
– Я не знаю. Может, не успели распечатать? Может, Ильи не было? А потом… Потом уже отпала необходимость. Это ведь ее нашли убитой?
– И ее в том числе, – нахмурилась Аня. – Кто именно получил в тот день фото Ивановой? То есть я хочу сказать, кто первым увидел пересланное сообщение от Осетрова? Вы?
Ляля сделалась хмурой и сосредоточенной, и тут же принялась кусать губы. Результатом был ее беспомощный виноватый взгляд.
– Я не помню.
– Как такое возможно? У вас же существует какая-то рабочая схема? Вы получаете фото на рабочий мобильный телефон, а затем?
– Затем я отношу телефон кому-то из ребят.
– Из Сергеев?
– Да. Они переправляют фотографию себе на компьютер, начинают над ней трудиться и… А вот с этой девушкой так не было. Точно не было, – она уже едва не плакала. – Блин! Ну почему я забыла?
– Может быть, вы его не видели? Вспомните, Ляля. Как вы узнали об этом фото? В какой момент увидели?
– Не помню я! – воскликнула она. – Я в тот день убегала на маникюр… кажется. Телефон всегда лежит возле клавиатуры. Когда вернулась, он так же лежал.
– По порядку! – прикрикнула на нее Аня. – Во сколько ушли, во сколько вернулись, кто был в это время в фотостудии? По пунктам!..
Выяснилось, что, когда Ляля убегала на маникюр в салон, расположенный в пяти метрах от их фотостудии, на рабочих местах были все. А когда она вернулась, кроме Никиты Вербина, не было никого. То есть его алиби на момент убийства Аллы Ивановой подтверждалось. А вот остальных сотрудников…
– А с чего ты, Смирнова, вообще взяла, что среди них есть причастные к преступлениям? – Полковник Якушев смотрел на нее исподлобья: хмуро с явным неодобрением. – Зациклилась на ближнем окружении Осетрова, а может быть, убийца – лицо совершенно постороннее?
– Не может, товарищ полковник, – она настырно замотала головой. – То, как обставляются преступления, указывает на причастность лица, имеющего явные задатки и претензии на художественность. И это кто-то, кто желал отомстить Осетрову. Вопрос – за что – остается пока открытым. Но не думаю, что причина в том, что он кого-то погнал с курса. Или поспособствовал. Очередь вышла бы немалая.
– Вот! Сама сказала! В этой очереди и следует шерстить. А ты к фотографам привязалась.
– Там не только фотографы. Там имеется еще и лаборант – некто Илья Рыжов.
– И что он? Чем он тебе не нравится?
– Тем, что он тоже обучался у Осетрова. И подавал большие надежды. Осетров его сильно хвалил. А Рыжов неожиданно взял и ушел сам.
– Почему? – взгляд полковника сделался еще более хмурым.
– Как говорит сам Рыжов, он сделал это из солидарности с Никитой Вербиным. Осетров того погнал. Никита даже в депрессию впал. И все угрожал Осетрову расправой.
– Вот! Почему не взяла его в разработку?
– У него, товарищ полковник, алиби на момент убийства Аллы Ивановой. Убийство Серовой предположительно было совершено в пригородном поселке, в доме, принадлежащем Пеклову. И убийца – Пеклов это или кто-то еще – был невысок. А рост Вербина под два метра. И он широк в плечах. И размер ноги у него сорок четвертый.
Аня тяжело вздохнула. Ее доклад выходил неуклюжим и сумбурным. Проговаривая вслух свои мысли, она понимала, что ее доводы так себе. Строятся на одних догадках. Версия не имеет подкрепления доказательствами. И какой из деревенского алкаша Шарышева Сергея Степановича свидетель? Судья в его сторону даже не взглянет!
– Хорошо, Вербин по сравнению с потенциальным убийцей – великан. Тогда кто, на твой взгляд, из сотрудников фотоателье подходит на роль подозреваемого?
– Все трое, – выпалила она. – Они невысокого роста, размер ноги у всех не больше сорок первого…
– Погоди, ты напавшего на тебя человека подозреваешь и в убийствах тоже?
– Товарищ полковник, считаю, что это один и тот же человек. В пользу моих догадок говорит тот факт, что нападение на меня случилось сразу после того, как в фотоателье был сделан мой портрет. А в пользу моей версии – что убийца кто-то из фотоателье – говорит даже то, что в портфолио Осетрова была найдена фотография места, где было обнаружено тело его девушки – Лидии Паршиной.
– Гм-м… – Якушев покатал по столу авторучку. И, не глядя на нее, спросил: – Все же убийца – враг Осетрова?
– Да. Кровный. И это не из-за его преподавательской деятельности. Тут что-то глубже и страшнее. И началось все пять лет назад, когда была убита Серова. С той самой попойки, после которой она и была убита.
– А не мог ее убить сам Осетров? А теперь кто-то убивает близких ему женщин тем же самым способом?
– Он отрицал всякие намеки на то, что кому-то перешел дорогу таким ужасным способом. И сам не догадывался, кому мог так насолить. Смерть Лиды его потрясла. И… Если честно, я подозревала его до тех самых пор, пока кто-то не убил его самого.
– Убил, замечу, иначе. Почерк, почерк другой, Смирнова. Что, если он убивал не один? Что, если у него был соучастник? И они предавались извращениям таким вот диким способом? А потом его подельник убил его, подругу его девушки и… Черт! Столько жертв, Смирнова! За такой короткий срок. Расследование ни с места. Я повышения ждал. Генеральских погонов. А вместо этого меня могут погнать поганой метлой. И все из-за тебя! Из-за того, что ты не знаешь, кого подозревать! Бери уже в разработку фигурантов из фотоателье, раз тебе так приспичило. Дави! Крути! Что хочешь делай, но делай уже что-нибудь!..
Через час у нее на столе лежала вся информация о трех парнях, что работали на Никиту Вербина.
Илья Рыжов – сокурсник Никиты, ученик и почти друг Осетрова – всяческую причастность к гибели девушек отрицал. Бледнел при допросе. Тряс головой. И его даже стошнило в целлофановый пакет, который Аня предусмотрительно ему подсунула. У него не было алиби на время убийства Аллы Ивановой. Он сидел в городском парке на скамейке. Потом кормил там уток. Но те его алиби вряд ли подтвердят.
Да, он был не тесно, но знаком со всеми жертвами, кроме Аллы Ивановой. Они все пересекались в колледже искусств: и Серова, погибшая пять лет назад, и Лидия Паршина, и ее
