Чикатило. Зверь в клетке - Сергей Юрьевич Волков

Тот, поймав взгляд Клепацкого, мерзко ухмыльнулся. Клепацкий резко вскинул руку, выхватывая из кармана куртки свое самодельное оружие, и, вложив в бросок всю ненависть, метнул арматурину, как дротик, целя в голову Чикатило.

Чикатило вскрикнул, мотнул головой. По виску его потекла кровь.

В то же мгновение вокруг воцарился хаос: закричали, конвойные бросились оттеснять людей от клетки, началась сутолока. И только Клепацкий стоял в этой суматохе неподвижно. Губы его кривились, руки тряслись, но двигаться дальше было некуда и незачем.

Часть IV

Экспертизы не пришлось ждать долго, комиссия из Института судебной психиатрии имени Сербского прибыла через три дня после неудавшегося покушения. Мужчины и женщины в белых халатах сидели за длинным столом, перед каждым лежали блокнот и ручка.

Глава комиссии, лысоватый профессор, поднялся, обвел коллег взглядом.

– Товарищи, все вы знаете, мы собрались здесь, чтобы провести повторную психиатрическую экспертизу и освидетельствование Чикатило Андрея Романовича на вменяемость. Иными словами…

– Иван Павлович, не утруждайте себя, мы все действительно в курсе. Давайте уже начинать, – перебил его высокий представительный мужчина в очках.

– Одну минуточку! – вмешалась сухонькая пожилая дама с высокой прической. – Коллеги, я бы хотела уточнить – этот Чикатило, он ведь уже проходил экспертизу и был признан вменяемым?

– Совершенно верно, Галина Васильевна, – кивнул профессор. – Но суд настаивает на повторной…

– На него недавно покушались прямо в суде, это так? – уточнил высокий, что-то помечая в блокноте.

– Было покушение. Родственник одной из жертв решился на самосуд. Его задержали, допросили и отпустили.

– А Чикатило? Он серьезно пострадал? – продолжал высокий, делая новые пометки.

– Нет, там легкие телесные – скользящий удар металлическим прутом по голове, поврежден кожный покров, и все. – Глава комиссии сел, нажал кнопку на селекторе. Загудел зуммер.

– Введите подсудимого.

Открылась железная дверь, конвоиры завели в кабинет Чикатило. У него на голове темнела ссадина – след от арматурины Клепацкого. Чикатило блаженно улыбался, вертел головой, разглядывая членов комиссии, словно ребенок игрушки.

– Ангелы… – прошептал он.

– Чикатило Андрей Романович? – задал вопрос профессор.

– Что? А? – Чикатило заозирался.

– Вы слышите меня, Чикатило?

– Ангелы… Поют… – Чикатило улыбнулся еще шире.

– Андрей Романович, если вы не станете сейчас с нами общаться, мы просто встанем и уйдем, – резко сказал высокий.

Чикатило замер, повернул к нему голову, старательно изображая понимание.

– Вот и славно, – кивнул профессор. – Садитесь.

Чикатило сел. Члены комиссии переглядывались, делая пометки в блокнотах.

– Андрей Романович, вы знаете, зачем вы здесь? – спросил профессор.

– Ангелы… Я слышу их голоса, – пробормотал Чикатило.

– Вчера на суде вы вели себя совершенно иначе, – сказала женщина с высокой прической. – Вы отказываетесь отвечать на наши вопросы? Да или нет?

Наступила тишина. Чикатило перестал вертеть головой, медленно обвел взглядом членов комиссии, встречаясь глазами с каждым.

– Да или нет?! – повторила свой вопрос женщина.

Чикатило опустил глаза, что-то пробормотал. Врачи смотрели на него кто со злостью, кто с интересом, как на диковинное животное в зоопарке.

– Нам не слышно! Да или нет?! – рявкнула женщина.

Чикатило поднял лицо – губы у него тряслись, по щекам текли слезы.

– Да… – выдавил он из себя.

– Что «да»?

– Да, я буду отвечать… отвечать на ваши вопросы, – промямлил Чикатило.

– Вот и хорошо, – кивнула женщина и обратилась к профессору. – Продолжайте, пожалуйста, Иван Павлович.

– Спасибо, Галина Васильевна, – кивнул в ответ профессор. – Итак, Андрей Романович, наша цель – установить наличие или отсутствие у вас психического заболевания на момент совершения вами преступлений. Первый вопрос: осознавали ли вы совершаемые вами действия?..

На берегу Азовского оросительного канала был непривычный для этих не сильно оживленных мест ажиотаж. У дороги стояла пара милицейских машин, еще дальше – «уазик» рыбаков. А у самой воды на траве лежало посиневшее тело Аллы. Ноги девушки опутали водоросли, на мокрой одежде ярким пятном выделялась зацепившаяся блесна с обрезанной леской.

Возле тела работали эксперты, милиционеры. Тут же стояли Овсянникова с Витвицким. Чуть поодаль Липягин допрашивал нашедших труп рыбаков: отца и сына.

Старый рыбак говорил, волнуясь, облизывая сухие губы и сглатывая.

– Мы еще затемно приехали. С Венчиком, вот с ним, значит, – он кивнул на сына. – Ага, вон тама машину оставили. И кидать начали. Спиннинг у меня, значит, новый, вот этот… И мы от моста пошли. Идем и кидаем, ага. Тут, бывает, щука стоит…

Рыбак сильно волновался и сопровождал каждую фразу жестом так, будто, если он не укажет на то, о чем говорит, милиция его не поймет.

– Всё, дальнейшие рыболовные подробности опустим, – оборвал волнительный монолог Липягин. – Где нашли тело?

– А, шо? Тело? Вот тут и нашли. Я закинул…

– Бать, дай я, – перебил сын рыбака и, повернувшись к Липягину, заговорил быстро, четко и уверенно. – Тело было притоплено, запуталось ногами за водоросли. Батя зацепил его блесной, сперва мы решили – коряга, но потом пошло, а когда наверх подняли, сразу стало понятно, что человек.

– Во сколько это было? – уточнил майор.

– Десять тридцать две, – лаконично ответил сын рыбака и, видя удивленный взгляд Липягина, поспешно пояснил: – Я зафиксировал. Как учили.

– Молодец, – кивнул майор. – Где служил?

– Погранвойска, Дальний Восток.

Липягин пожал руку молодому рыбаку, его отцу и, не обращая на них больше внимания, направился к телу.

Возле тела на корточках сидел эксперт, рядом все так же в задумчивости стояли Овсянникова и Витвицкий.

– Ну что тут? Наш, не наш? – поинтересовался майор.

Эксперт повернулся от трупа и поднял взгляд на подошедшего Липягина, заговорил неспешно:

– Удушение, на шее четко видны следы пальцев. Скорее всего, ее убили вчера вечером, привезли, сбросили с моста. Если бы не зацепилась за водоросли, течением могло далеко унести.

– Не похоже, что потрошитель, – подметила Овсянникова. – Следов насилия, порезов и прочего нет. Глаза на месте.

– Серьги тоже, – добавил Витвицкий.