Ожерелье королевы - Александр Дюма

– И что же? – спросил Босир.

– А то, господа, что мы представимся этому честному человеку, соблюдая все правила дипломатической миссии.

– Значит, мы становимся хозяевами посольства и первым делом нанесем визит господам Бемеру и Босанжу.

– Ну, а если господа Бемер и Босанж попросят…

– Что? – перебил дон Мануэл.

– Задаток, – сказал Босир.

– Это усложнит дело, – смутился португалец.

– Ведь в конце-то концов, – продолжал Босир, – принято, что посол прибывает либо с аккредитивами, либо с наличными деньгами. В каждой государственной канцелярии существует касса.

– Да, либо касса, либо кредит. Я всегда считал мою государыню, ее всевернейшее величество35, замечательной королевой. Она должна была все сделать как следует.

– Это мы увидим, а теперь предположим, что касса пуста.

– Очень может быть, – с улыбкой подтвердили компаньоны.

– В таком случае, у нас нет никаких затруднений: ведь мы, послы, тотчас спросим господ Бемера и Босанжа, кто их лиссабонский корреспондент, и мы им подпишем, мы им поставим печать, мы им запечатаем переводной вексель на имя их корреспондента на требуемую сумму.

– О, это превосходно! – величественно произнес дон Мануэл. – Занимаясь этим планом, я не стал возиться с такими мелочами…

– Которые отменно продуманы, – заметил банкомет в фараоне36.

– А теперь подумаем о распределении ролей, – сказал Босир. – Я лично представляю себе дона Мануэла в роли посла.

– А я представляю себе господина де Босира в роли секретаря-переводчика, – прибавил дон Мануэл.

– Как так:

– спросил слегка встревоженный Босир.

– Я не должен произнести по-французски ни одного слова – ведь я господин де Соуза. Я знаю этого сеньора: если уж он заговорит, что бывает редко, то, во всяком случае, говорит на португальском, на своем родном языке. А вы, господин де Босир, дело другое: вы много путешествовали, у вас большой опыт в парижских коммерческих операциях, вы прелестно говорите по-португальски.

– Нет, плохо, – перебил его Босир.

– Вполне достаточно для того, чтобы вас не приняли за парижанина – Это верно Но – Кроме того, – прибавил дон Мануэл, приковывая к Босиру взгляд своих черных глаз, – самые полезные для дела люди получат самую большую долю.

– Само собой, – подтвердили компаньоны.

– Решим сразу же, – вмешался банкомет:

– Как мы разделим добычу?

– Ничего нет проще, – заявил дон Мануэл. – Нас двенадцать человек Стало быть, делим на двенадцать частей с той оговоркой, однако, что кое-кто из нас получит пол-юры части: например, я, как родоначальник этой идеи и как посол; например, господин де Босир, который учуял дельце и, придя сюда, заговорил о миллионах.

Босир сделал знак согласия – И наконец, – продолжал португалец, – полторы части получит тот, кто продаст брильянты – Ну уж нет! – в один голос воскликнули компаньоны. – Этому только половину доли, только половину!

– Но почему же? – с удивлением спросил дон Мануэл. – Мне представляется, что этот человек сильно рискует.

– Да, – отвечал банкомет, – но он получит прибавку к условленной цене, наградные, комиссионные, и все это составит изрядную сумму.

Все расхохотались: эти достойные люди превосходно понимали друг друга.

– Значит, все улажено, – сказал Босир. – Подробности обсудим завтра: сейчас уже поздно.

Он думал об Оливе, оставшейся на балу без него, с этим голубым домино, к которому, несмотря на легкость, с какой он раздавал луидоры, любовник Николь отнюдь не питал слепого доверия.

– Нет, нет, покончим с этим сейчас же, – возразили компаньоны. – Что это за подробности?

– Дорожная карета с гербами Соуэм, – отвечал Босир.

– Рисовать их куда как долго, – заявил дон Мануэл, – а просушить их – еще дольше.

– Есть другой способ! – воскликнул Босир. – Карета господина посла сломается в дороге, и он будет вынужден воспользоваться каретой своего секретаря!

– А разве у тебя есть карета? – спросил португалец.

– Первая попавшаяся карета – моя карета.

– Ну, а твои гербы?

– Первые попавшиеся.

– Ну что ж, все упрощается. Как можно больше пыли и пятен на стенках, как можно больше пыли на задке кареты, на местах, где должны быть гербы, – и хранитель печати не увидит на ней ничего, кроме пыли и пятен.

– А как же прочие члены посольства? – осведомился банкомет.

– Мы все прибудем вечером, – так будет удобнее для начала, – а вы прибудете на следующий день, когда мы уже все для вас приготовим.

– Превосходно!

– Каждому послу, кроме секретаря, полагается иметь еще камердинера, – заметил дон Мануэл, – это должность весьма деликатная.

– Господин командор! – заговорил банкомет, обращаясь к одному из мошенников. – Роль камердинера вы возьмете на себя.

Командор поклонился.

– А деньги для покупок? – спросил дон Мануэл. – Ведь у меня ни гроша!

– У меня есть деньги, – заявил Босир, – но они принадлежат моей любовнице.

– А что у нас в кассе? – спросили компаньоны.

– Дайте ваши ключи, господа, – сказал банкомет. Каждый из компаньонов вынул маленький ключик, отпиравший один запор из тех двенадцати, на которые замыкалось двойное дно знаменитого стола, – таким образом, ни один из членов этого почтенного общества не мог наведаться в кассу без разрешения одиннадцати своих коллег. Состоялась проверка.

– Сто девяносто восемь луидоров помимо запасных фондов, – объявил банкомет, следивший за своими компаньонами.

– Отдайте их господину де Босиру и мне. Это не слишком много? – спросил дон Мануэл.

– Дайте нам две трети, а треть оставьте для прочих членов посольства, – возразил Босир, проявляя великодушие, примирившее все мнения.

Таким образом, дон Мануэл и Босир получили сто тридцать два луидора, а семьдесят остались на долю прочих. Компаньоны расстались, назначив встречу на следующий день. Босир поспешно скатал свое домино, взял его под мышку и бегом припустился на улицу Дофины, где он надеялся застать мадмуазель Оливу, обладающую всеми своими прежними добродетелями и новыми луидорами.

Глава 4.

ПОСОЛ

К вечеру следующего дня через заставу Анфер в город въехала дорожная карета, достаточно запыленная и достаточно забрызганная грязью, для того чтобы никто не мог разглядеть ее гербы.

Карета остановилась перед довольно красивым особняком на улице Жюсьен.

В дверях особняка ее поджидали два человека! один – в костюме, вполне приличествующем для того, чтобы начать церемонию, другой – в некоем одеянии, вроде тех, какие во все времена носили нотариусы различных парижских административных учреждений.

Карета въехала во двор особняка, ворота которого тотчас закрылись перед носом у кучки любопытных.

Человек во фраке весьма почтительно приблизился к дверце кареты и слегка дрожащим голосом начал торжественную речь на португальском языке.

– Кто вы такой? – спросил из глубины кареты грубый голос также по-португальски; разница заключалась в том, что этот голос говорил на превосходном португальском.

– Недостойный хранитель печати посольства, ваше превосходительство.

– Отлично. Но как скверно вы говорите на нашем языке, дорогой хранитель!.. А скажите, куда я должен выйти?

– Вот сюда, ваша светлость, вот сюда!

– Жалкий прием, – заметил сеньор дон Мануэл, который с важным видом опирался на своего камердинера и на своего секретаря.

– Ваше превосходительство! Извините меня, – заговорил хранитель печати на своем плохом португальском, – но курьер вашего превосходительства приехал в посольство с известием о вашем прибытии всего два часа назад. Я отсутствовал, ваша светлость, я отсутствовал и не мог заняться персоналом дипломатической миссии. Как только я вернулся, я обнаружил послание вашего превосходительства. Я не успел распорядиться, чтобы открыли помещение; сейчас там зажигают свет.

Хранитель печати почтительно склонился перед Босиром, Босир ответил ему ласковым приветствием и сказал ему с видом учтиво-ироническим:

– Говорите по-французски, дорогой мой, – так будет лучше для вас, да и для меня тоже. Ну, как ваше имя? Кажется, Дюкорно?

– Совершенно верно: Дюкорно, господин секретарь; это имя довольно-таки счастливое, ибо, если угодно, у него испанское окончание. Господину секретарю, оказывается, известно мое имя – это весьма лестно для меня.

– Кажется, звонит господин посол.

– Бежим к нему!

– Послушайте! – сказал Мануэл. – А нельзя ли поужинать?

– Разумеется, можно, ваше превосходительство. Да, да, Пале-Рояль в двух шагах отсюда, и я знаю превосходного трактирщика, который принесет вашему превосходительству отличный ужин.

Восхищенный Дюкорно покинул посла и пустился бежать, чтобы выиграть десять минут А тем временем трое мошенников, затворившись в спальне, производили смотр движимого имущества и документов, составлявших принадлежность их новой должности.