Рождение Надежды - Сергей Мищук

– И ещё, Людмила, – продолжила Ангелина Власьевна. – Ты утром выбросила много гречки в раковину. Я собрала её и бросила обратно. Ты совершенно не экономная.

Услышав эти слова, Людмила прекратила перемешивать и сильно ударила ложкой по кастрюле, отчего с ложки гречка упала на костюм Людмилы.

– Людмила, что ты творишь?! – громко и сердито сказала Ангелина Власьевна.

Но Людмила её как будто не слышала. Посмотрев на испачканный костюм, она только теперь вспомнила, что не переоделась. «Нужно стирать. Нет. Нет времени. Солью протру», – подумала Людмила и продолжила перемешивать гречку. Только теперь приняв во внимание крик матери, она спокойно сказала, сдерживая дрожь:

– Это я случайно, мама. Не беспокойся.

Вечером, покормив Ольгу и уложив её спать, Людмила села на свой диван. На соседней кровати уже крепким сном спала Ангелина Власьевна, громко сопя. «На следующей неделе нужно оплатить. Невозможно. Где же взять деньги?» – думала Людмила, переводя взгляд со спящей матери на деревянную кроватку Ольги.

Людмила тихо разделась и легла на жутко скрипящую кровать. Найдя телом положение, в котором можно было расслабиться, не думая о скрипе, она устремила взгляд на потолок. Окно было закрыто шторой, но под домом находился горящий фонарь, поэтому в комнате никогда не было кромешной тьмы. На потолке двигалась тень от дерева, находящегося возле окна. Время от времени, по потолку проходил свет от проезжающей машины. Иногда на улице ходили люди и громко разговаривали, мешая спать. Но Людмила не закрывала окно, так как Ольге для сна нужен был свежий воздух.

Людмила не могла сомкнуть глаз. Мысли о долге не покидали её. Она надеялась на августовскую зарплату, с которой должна была отдать долги за коммунальные услуги. К тому же, в доме уже заканчивались продукты.

Мысли непрерывно вертелись в голове у Людмилы. Вздохнув, она встала с кровати и пошла на кухню. Достав из своего старого портфеля записную книжку, она села за стол и посмотрела на запись, где, возле цифр, было большими буквами написано и несколько раз подчёркнуто: «Август». Ниже, меньшими буквами писалось: «Долг за май, июнь, июль». Ещё ниже была перечёркнутая запись: «Отложить с запасом для оплаты за август». Сбоку от этого было написано: «Кроме долга: крупы, овощи, платье Ольге». Посмотрев на все эти записи, Людмила достала карандаш и перечеркнула всю страницу. Немного помолчав, она начала писать с нового листа: «Сентябрь. Долг за май, июнь, июль, август. Попытаться отложить за услуги за сентябрь. Кроме долга: крупы, овощи». Холодно посмотрев на записную книжку, она положила её обратно в портфель и оперла голову на руки.

Посидев так ещё несколько минут, Людмила, с мрачным взглядом, выключила свет и ушла в комнату. Медленно ступая по прогибающему полу, она дошла до своей кровати и случайно ступила на скрипящую доску. Сжав кулаки, Людмила с надеждой посмотрела на кровать Ольги и, убедившись, что она спит, легла на скрипящую кровать.

– Людмила, не скрипи, – послышался угрюмый голос Ангелины Власьевны.

– Хорошо, мама, – шёпотом сказала Людмила и легла в удобное положение.

Людмила и дальше не могла сомкнуть глаз. «Завтра рано утром на работу. Нужно заставить себя спать», – подумала Людмила и сомкнула глаза. Но, чем больше она пыталась заставить себя уснуть, тем больше раздражалась. Людмиле стало неудобно, отчего она повернулась на бок, претерпев неминуемый скрип. Хоть окно было открыто, и ночная августовская прохлада пробиралась в комнату, Людмиле было ужасно жарко. Она сняла с себя одеяло и обратно перевернулась на спину. Людмила почувствовала, что её рука лежит в неудобном положении. Положив руку себе на живот, она закрыла глаза и услышала тиканье часов Ангелины Власьевны, которые зачастую и не замечала. «А они всё ходят и ходят», – подумала Людмила и почувствовала, что чем больше она сосредотачивает внимание на часах, тем громче ей кажется их тиканье. «Заставить себя уснуть», – вновь подумала Людмила и начала следить за своим дыханием. «Начну считать вдохи и усну», – решила она и начала считать, всё больше успокаивая и замедляя дыхание. «Один, два, три, четыре, пять…» – считала Людмила, чувствуя, как её тело начало расслабляться и готовиться ко сну. «Двенадцать, тринадцать, четырнадцать», – считала Людмила и поняла, что изображения чисел возникают перед ней, как на листе в книге отчётов. В некоторые моменты Людмила сбивалась со счёта, и ей показалось, что она засыпает. «Двадцать восемь… Тридцать. Опять сбилась. Это хорошо. Я засыпаю. Неважно, какое число. Главное считать. Продолжу, например, с тридцати пяти. Тридцать шесть». Людмила почувствовала, что не знает, в каком положении находятся её руки. «Не могу пошевелить пальцами. Рук, как будто, нет. Мозг отключается. Скоро усну. Сорок два. Сорок три. Вот уже и ног не чувствую… Сорок три. Завтра на работу идти. Опять все смотреть будут. Сорок четыре. И Николай Дмитриевич жалеть начнёт. Может быть, поможет со своего кармана? Хотя, лучше не надеяться на это. И зачем мама сказала, что я заплачу на следующей неделе? Я же всегда сама договаривалась», – подумала Людмила и осознала, что не считает. «Опять всё сначала? Ладно. Один, два», – считала она, но уже не так умиротворённо и спокойно. Вздохнув, Людмила решила проверить, помог ли счёт вздохов. Она медленно открыла глаза и почувствовала, что они тяжёлые. «Значит засыпаю. Хорошо. Не нужно ни о чём думать, и я скоро усну». Людмила не могла успокоиться: «А может я, всё-таки, не засыпаю?» При этой мысли она открыла глаза немного увереннее и поняла, что совершенно не чувствует сна. Глаза открыты и не тяжелы. Руки она уже хорошо чувствует и может пошевелить пальцами. «Подушка такая горячая», – подумалось Людмиле, и она перевернула её холодной, приятной стороной, которая, впрочем, через несколько минут, тоже стала горячей. Людмила оказалась в той же ситуации, с которой и начала. «И я снова не хочу спать. Да что ж это такое? А времени-то, сколько сейчас?» – подумала она и начала присматриваться на тикающие часы. «Полтретьего ночи. Кошмар. Когда же я высплюсь?» – эта мысль мучила Людмилу каждую ночь. И на каждое утро, едва просыпаясь, она надеялась, что вечером сможет быстро уснуть. Но бессонница мучила её уже несколько лет. И каждая ночь была её проклятьем. Продолжительное чувство нахождения между явью и сном истязало Людмилу, отчего ночью она часто плакала, закрывая лицо рукой, чтобы не разбудить любимую Ольгу. Часы тикали, неустанно и неумолимо перематывая время вперёд…

Закончилось лето, и дождливые осенние холода понемногу сменялись зимними морозами. На подоконнике лежал снег, а в квартире становилось холоднее, невзирая на то, что батареи были тёплыми.

Громкий звон железного будильника разбудил Людмилу. Не успев проснуться, она почувствовала, что её голова уже болит от бессонницы. «Ну, конечно. Как же без головной боли можно день начать?» – подумала Людмила и поднялась с кровати. Ангелина Власьевна спала крепким сном и не слышала будильника. Ольга ещё не проснулась. Людмила пошла на кухню и поставила кастрюлю на плиту. Пока варился завтрак, она почистила зубы и умылась. Подняв глаза на зеркало, Людмила посмотрела на своё лицо. Ужасное истощение читалось на молодом лице, покрытом морщинами. «Красавица», – грустно подумала Людмила и отвернулась от зеркала.

Ольга проснулась и начала плакать. Завтрак был готов, и Людмила начала кормить маленькую Ольгу, время от времени смотря на старые часы, висевшие на стене. «Опаздываю», – подумала Людмила. Посмотрев на маленькую дочь, она улыбнулась ей и сказала:

– Ну, ничего. Подождут меня. Правильно, Оленька? – спросила Людмила ничего не понимающую дочь. Ольга пожевала кашу, проглотила её и улыбнулась.

Людмила улыбнулась в ответ, докормила дочь и положила её обратно в кровать. Но Ольга только проснулась и хотела играть.

– Я тоже хочу играть, моя маленькая, но мне нужно на работу. С тобой бабушка поиграет. Мама, – обратилась к Ангелине Власьевне, которая только что проснулась. – Я Ольгу покормила. Поиграй с ней. Я ухожу на работу.

Ангелина Власьевна, вместо ответа, поднялась на ноги и подошла к кроватке Ольги. Посмотрев на собирающуюся дочь, она протёрла глаза, взяла ребёнка на руки и сказала Людмиле:

– Иди уже. Я поиграю с ней. Да, моя маленькая, я с тобой поиграю, – начала приговаривать Ангелина Власьевна Ольге, качая её на руках.

Людмила вышла из подъезда и направилась через заснеженный парк на работу. Лавочки уже чаще стояли пустыми, и лишь изредка на них сидели, по-видимому, дожидаясь кого-то. Слыша лишь потрескивание снега под ногами, Людмила не смотрела по сторонам, стараясь скрыть лицо от сильного ветра со снегом.

И лишь когда она дошла к центру города, то её взгляд опять оказался прикован к благородному замку. Но времени не было, и Людмила быстро оторвала от него глаза и дошла к работе.