Рождение Надежды - Сергей Мищук

– Смирнова? – спросила завуч школы, Лариса Владимировна.

– Да, я, – виновато опустив глаза, произнесла Ольга, на которую смотрели сидящие в классе дети.

– Заблудилась?

– Да.

– Садись на свободное место и больше не опаздывай, – сказала Лариса Владимировна и снова повернулась к ученикам.

– Хорошо, – тихо ответила Ольга и подошла к свободной парте. За ней сидела девочка в таких же больших бантах и держала ручку. В её тетради пока не было ничего записано. Все дети сидели, кротко сложа руки на партах и внимательно слушая учительницу.

Ольга немного успокоилась и рассматривала класс. На стенах висели большие разноцветные плакаты с изображениями букв и цифр. Ольга уже умела писать и считать, так как её научила мама. Позади стола учительницы была огромная, на полстены, тёмно-коричневая доска, на которой мелом было каллиграфическими буквами написано: «Третье сентября». Возле доски, по бокам класса стояли вазоны с растениями, а возле двери был полуоткрытый шкаф. Ольга смотрела по сторонам, разглядывая новые, интересные вещи, не заметив голоса завуча:

– Смирнова Ольга! Смирнова Ольга!

Наконец, услышав Ларису Владимировну, Ольга посмотрела в её сторону, но, испугавшись, не смогла проронить ни слова.

– Смирнова Ольга. Почему ты смотришь по сторонам?

Ольга лишь пожала плечами.

– Ольга, когда с тобой разговаривают, нужно встать, – поучительно сказала Лариса Владимировна, подойдя вплотную к растерянной Ольге. Но, увидев, что девочка испугалась, учительница сказала:

– Не переживай, Ольга. Всё хорошо. Только в следующий раз слушай меня, хорошо?

Вместо ответа, Ольга лишь пожала плечами и покраснела.

Вступительный урок от завуча школы закончился, и началась перемена, во время которой дети бегали по классу и по коридору. Ольга же, сидела на своём месте обездвижено, сложив руки на парте так, как сказала Лариса Владимировна.

Прозвенел звонок. Дети начали понемногу забегать в класс из коридора, но шум не стихал. Когда же дверь громко захлопнулась, и в класс вошла Лариса Владимировна с какой-то женщиной, дети стали понемногу садиться за парты. Когда шум совершенно стих, Лариса Владимировна, продолжая невозмутимо смотреть на детей, с некоторой строгостью сказала:

– Дети. Как только прозвенит звонок, вы должны садиться по своим местам и не шуметь. А когда заходит учитель, вы должны встать и поздороваться с ним. И не только учитель, но и кто угодно из старших. Я, как видите, не одна, – сказала Лариса Владимировна, с уважением указав на зашедшую женщину, которую дети уже видели первого сентября. – Так что, встаньте, – при этих словах все дети машинально подвелись с мест, шумя стульчиками. Когда шум закончился, Лариса Владимировна продолжила: – А теперь, поздоровайтесь с вашей первой учительницей, Еленой Ивановной.

– Здравствуйте, дети, – ласково сказала Елена Ивановна, на что дети, как по сигналу, растянуто и медленно, по слогам, громко произнесли:

– Здрав-ствуй-те.

– А теперь, садитесь, – сказала Лариса Владимировна и обратилась к Елене Ивановне: – Я оставлю вас. Они ваши, – улыбнувшись, закончила Лариса Владимировна и сказала детям: – До свидания, дети.

После этих слов дети подвелись и снова, медленно и громко сказали:

– До сви-да-ни-я.

– Садитесь, дети, – сказала Елена Ивановна и начала урок.

Раскрыв тетради, ученики начали перерисовывать значки, отдалённо напоминающие буквы. Через несколько минут Ольга поняла, что уже исписана её первая страница. Она, с некоторой гордостью, перевернула её. При этом она услышала по всему классу звук тетрадей. «Как интересно, у всех страница закончилась одновременно», – подумала Ольга и продолжила увлечённо переписывать всё с доски.

Уроки закончились, и дети выбежали во двор школы под звук школьного звонка. Ольга вышла на освещённую солнцем улицу. «Вроде бы, дорогу не забыла», – подумала Ольга и пошла дальше, оборачиваясь по сторонам и проверяя, туда ли она идёт.

– А тебе, кажется, со мной по дороге, – услышала Ольга сбоку от себя голос какой-то девочки.

– А тебе туда? – спросила Ольга, показав рукой в сторону городского парка.

– Да, туда. Я видела тебя с утра. Я с папой шла недалеко. Пойдём вместе? – спросила девочка, мило улыбаясь.

– Давай, – обрадовалась Ольга. Она очень хотела идти с кем-то, так как не была уверена, что точно знает, куда идти.

– Тебя Олей зовут? – спросила девочка.

– Да. А откуда ты знаешь? – удивилась Ольга, которая от избытка переживаний не запомнила никого из класса.

– Мы же с тобой за одной партой сегодня сидели, – широко раскрыв глаза, сказала девочка.

– Ой, а я и не заметила, – ответила Ольга, и обе девочки засмеялись.

– Давай дружить, – искренне предложила девочка.

– Давай. А как тебя зовут? – спросила Ольга.

– Инной, – ответила девочка, и они вместе пошли домой. Ольга увидела знакомые дома и совершенно успокоилась. Инна была очень весёлой и активной девочкой. Они с Ольгой быстро подружились и постоянно возвращались домой вместе.

Ольга возвратилась домой и радостно открыла дверь.

– Это ты, Ольга? – послышался из другой комнаты голос Ангелины Власьевны.

– Да, – ответила Ольга и стала на месте, надеясь, что бабушка придёт и засыплет её вопросами. Но, услышав из другой комнаты только тяжёлый вздох Ангелины Власьевны, Ольга сняла обувь и ушла в свою комнату. Быстро переодевшись, она начала доставать из ранца тетради, в которых были первые в её жизни школьные записи. Пересмотрев строку с рядом косых палочек, Ольга, пожав плечами и улыбнувшись, закрыла тетрадь, сложила всё аккуратно на стол, и ушла на кухню, чтобы покушать.

На улице вечерело. Скоро должна была возвратиться домой Людмила, и Ольга ежеминутно смотрела на часы. Решив, что так время пройдёт быстрее, Ольга легла на кровать. В квартире было очень тихо. Окна были закрыты, поэтому не было слышно даже звуков проезжающих машин. Тишина напугала Ольгу. Кроме того, ей почему-то стало жарко, поэтому Ольга открыла окно.

– Закрой окно, простудишься, – послышался из другой комнаты голос Ангелины Власьевны.

Замечания бабушки насчёт погоды всегда раздражали маленькую Ольгу. Ангелина Власьевна из-за своего преклонного возраста была более подвержена влиянию перепадов температуры, поэтому заставляла одеваться Ольгу так, как считала комфортным для себя. «Ну, почему я должна одеваться, если мне не холодно? Почему я не могу открыть окно, если мне жарко? Почему я должна надевать на себя кучу одежды из-за того, что ей холодно?» – думала Ольга, всё более и более раздражаясь и нервничая. Ей стало ещё более жарко. Щёки горели, а сердце билось быстрее, чем обычно. Пытаясь успокоиться, Ольга бросилась на кровать и легла на подушку.

Через некоторое время Ольга, окончательно успокоившись, уснула и не услышала, как домой пришла Людмила. Закрыв за собой дверь, Людмила увидела, что в комнате у дочери не горит свет, хоть на улице уже стоял сумрак. «Устала. Пусть поспит», – промелькнуло в голове у Людмилы, и она начала тихонько раздеваться. Зайдя на кухню, Людмила закрыла за собой дверь. Сев за стол, она достала свой блокнот и карандаш. Возле строки: «Купить всё для школы», Людмила увидела число, которое было несколько больше того, на что рассчитывала Людмила. Перелистнув страницу, Людмила начала что-то записывать, но через несколько мгновений услышала шаги в коридоре.

– Людмила, – холодно и глухо произнесла Ангелина Власьевна, зайдя на кухню и закрыв за собой дверь, – нам нужно поговорить.

– О чём, мама? – с подозрительным удивлением спросила Людмила.

– Об Ольге.

– А что случилось?

– А ты не знаешь, что случилось? – с упрёком спросила Ангелина Власьевна, посмотрев дочери в глаза. – Нет, ты не знаешь. И никто не знает. Вы все теперь одинаковые. О спасении не думаете. Только в себя верите.

– Мама, ты опять об этом, – недовольно повертев головой, сказала Людмила.

– Да, об этом. Это же кошмар. Сегодня утром Оленька не хотела взять иконки, – с шокированным выражением лица сказала Ангелина Власьевна.

– И что? – спокойно спросила Людмила.

– Молчи, Людмила, молчи, – быстро сказала, широко раскрыв глаза, Ангелина Власьевна. – Не богохульствуй. Я знаю, что ты не веришь. Я никогда этого не понимала. И сейчас я этого не могу понять. Но ты отдаляешь Оленьку от Господа. Ты никогда её не обучала. Хоть не ради себя, для Оленьки – образумься.

– Мама, – вздохнув, сказала Людмила, – я устала после работы. Я не хочу об этом говорить. Ты ведь знаешь, чем всегда заканчивались у нас с тобой все эти разговоры. Не нужно, пожалуйста.

– Не нужно? Не нужно? – спросила Ангелина Власьевна, губы которой задрожали, а глаза стали влажными. – Как ты вообще можешь такое говорить? Как у тебя язык поворачивается сказать такое? Ты же губишь Ольгу.