Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона"

От общего гула отделились три партии, одна явно солировала. От их резкой остановки шапка бархана поехала вниз, бросая в лицо красные песчинки. Мэл отвернулась. Она закашлялась, раздирая пересохшее горло.

— Живая! — крикнули низковатым женским голосом.

Нарастающий топот лигриных лап возобновился. «А нельзя было проверить это иначе?» — Мэл не сразу осознала, что всё это значило.

Она снова взглянула на рыхлую верхушку бархана. Над ним высились та самая песчано-пятнистая морда и две фигуры целиком в белом. Если бы не их открытые солнцу глаза и брови, херувимка решила бы, что видит мираж: таким невероятным казались ржавые пески, голубое небо, «привидения» из выбеленного хлопка и то, что её нашли.

— Ну извини — так вышло, — будто прочитав мысли Мэл, сказала другая бедуинка.

Она спешилась и спустилась к раненой. Лигр без амуниции коротко рыкнул, напоминая о себе.

— Да-да, ты молодец, что нашёл её, — без энтузиазма сказало второе приведение, порылось в седельных сумах и кинуло зверю лакомство.

— Если бы твоя м-м-м… торба не упала утром возле нашей стоянки, мы бы даже не знали, что кому-то нужна помощь в пустыне, — голос первой женщины был насыщенным и звонким, как хруст спелого яблока.

— Это теперь так называется? — спросила бедуинка на склоне. — Твой мешок свалился на наш шатёр с такой силой, что он аж повалился. Я ещё битый час искала под ним свои вещи.

К лицу прилила кровь, хотя Мэл и понимала, что это была просто случайность.

— Эйша, чего ты добиваешься? Чтобы девочка почувствовала себя виноватой и попросила оставить её здесь умирать? — женщина опустилась на колени и провела рукой вдоль корпуса херувимки, не касаясь.

Кивнув своим мыслям, она открыла бурдюк с водой и поднесла ко рту Мэл. После первого же глотка та готова была возвести ей памятник: это была самая вкусная вода в её жизни.

— Спасибо, — прохрипела она, — Позвольте узнать, как я могу к Вам обращаться?

Густые темные брови её спасительницы почти спрятались под краем ткани на лбу.

— Пф-ф, оставь эти херувимские манеры. Меня зовут Таяна, а ты ?.. — она не прекращала водить руками над её телом.

— Мэл.

Остальная часть бедуинского отряда подоспела к ним, встав полумесяцем: кто-то наблюдал сверху, а другие расположились на склоне бархана. Херувимка заметила родную вещь за спиной у одной из бедуинок и у неё отлегло от сердца.

— Подсобите кто-нибудь!

Самая миниатюрная фигура выскочила из седла и направилась к Таяне. Та объяснила ей характер травм и указала на места переломов. Её помощница кивнула, и пересела ближе к коленям Мэл. Бедуинки сложили ладони куполом над повреждениями. От их рук тело покалывало. Через некоторое время оно начало как будто чесаться изнутри, а по коже прошла волна мурашек.

— Итак, как ты оказалась здесь? — спросила Эйша и пустила своего лигра шагом по склону.

Зверь низко держал голову и хищно облизнулся, не сводя с Мэл желтых глаз.

— Я-я упала с неба, — сказала Мэл и поджала губы.

— Но ведь херувимы начинают летать ещё над собственной люлькой! — выкрикнули из линии наверху.

Из-под белых тканей раздались смешки: короткие и заливистые, сдавленные и громкие. Мэл на секунду зажмурила глаза: «Да уж, не думала, что могу стать посмешищем ещё и в Садиже».

— У меня короткие крылья.

Смешки превратились в недоумение.

— У меня слабый Источник, — пояснила Мэл.

Весь отряд затих, некоторые потупили взгляд. Лигры под всадницами переминались с лапы на лапу, помахивали хвостами да лениво щурили глаза. Источник служил запасом энергии для колдовства, а слабый Источник означал, что магией Мэл может лишь пощекотать у грифона под крылышком. Мэл выдохнула и прервала неловкую тишину:

— Я летела в Мерон на грифоне и не планировала пересекать границу. Но мы попали в бурю и сбились с курса, — она сглотнула, — грифон испугался и сбросил меня. Я… — дальнейшие события вспоминались отрывками, — я пыталась приземлиться, но не понимала, куда лечу.

Эйша хмыкнула, не найдя, к чему придраться: в пределах своей страны граждане могли перемещаться свободно, Мэл к тому же выглядела достаточно взрослой; граница между Теосийской империей и Садижей пролегала так, что чуть дальше начиналась пустыня. Да и очевидного мотива у девушки не было: её здоровье было испорчено лишь недавними травмами. Оставалось проверить одну деталь.

— Где твой триплет?

— Это допрос, старшая воительница? — Таяна посмотрела ей в глаза.

— Нет, — она ходила из стороны в сторону. — Но я считаю, мы должны следить за тем, кто вторгается в Садижу, а не тащить всех под своё крыло, как бездомных щенков, предводительница отряда, — вернула она официоз. — Кто знает, может, она опасна?

— О, эта девочка придушит тебя одной рукой, если ты будешь так добра и наклонишься к ней. Мэл не может двигаться, у неё нет ничего, чтобы выжить здесь, кроме нас, — казалось ещё чуть-чуть и Таяна зарычит. — Ты предлагаешь бросить её?

Женщины некоторое время играли в гляделки. Наконец, Эйша отвернулась и направилась к остальным: собирать подручные материалы для шин.

— Готово, — бедуинки, колдовавшие над Мэл, сложили руки.

— Вы срастили мне кости? — с надеждой спросила она.

— Не всё так быстро, птенчик. Мы подогнали осколки и суставы на место и вылечили некоторые надорванные связки. Вечером займёмся синяками: в такую жару сердце не выдержит.

Бедуинки накладывали шины слаженно и чётко, будто разбуди их среди ночи, и они так же, не проронив ни слова, примотают чьи-то ножны к голени. Можно даже не зажигать свет. Закончив, Таяна с помощницей поднялись на ноги и стряхнули песок с шаровар. С бархана две воительницы вели под уздцы каждая по лигру. Мэл вздрогнула, когда увидела носилки: ткань была натянута на древки, а вот те лежали в специальных креплениях амуниции на животных.

Оказавшись между песочных боков лигров, херувимка наконец осознала их настоящие размеры: стой она в полный рост, они дышали бы ей в лицо. Всадницы вернулись в сёдла и готовы были отъезжать. С первым шагом Мэл взвизгнула от боли. Вся колонна встала. Мэл закусила губу, слыша недовольные вздохи, цоканья и полушёпот.

— Всё в порядке, — Таяна подъехала к Мэл. — Сейчас ты уснёшь, — и надавила ей сбоку шеи.

Проваливаясь в темноту, Мэл уловила низковатое «Хорошо, если к ночи выйдем на дорогу».

***

Бедуинка ловко двигала по песку расставленные у костра джезвы: по одной на каждого члена отряда. От этого действа воздух наполнялся приятным горьковатым ароматом. Поодаль сыто облизывали красные морды лигры. Кто-то чесал своему зверю уши, и тот завалился на бок от удовольствия и дрыгал задней лапой. Солнце заходило так быстро, что Мэл не успела понять, когда от него осталась лишь оранжевая полоска на горизонте.

Джезва зашипела. Бедуинка успела выхватить её с песка, пока пена не выплеснулась через край, и передала Таяне. Та вернулась в пёстрый шатёр и плюхнулась возле Мэл, скрестив ноги. У херувимки давно живот прилип к спине — последний раз она ела сутки назад, а от аромата рот наполнялся слюной. Но она только гипнотизировала взглядом джезвы — за своё спасение она и так была у бедуинок в долгу.

— Можно попробовать? — пропищала Мэл, глядя на тёмно-коричневый напиток.

— Не стоит нагружать твоё сердце перед лечением, — Таяна порылась в сумке и протянула ей пузатую флягу, — держи лучше вот что.

Мэл сделала глоток и не смогла оторваться: жидкость внутри была прохладной и сладковатой, а иногда попадалась сочная мякоть.

— Что это? — спросила она, пытаясь приподняться.

Таяна улыбнулась — и кивнула на колючее растение с мясистыми листьями. Мэл облизнулась, представляя, как это диковинное растение будет смотреться в её огороде.

— Завтра прибудем в Зуслан. Там о твоих костях позаботятся, и через месяц уже будешь как новенькая, — Таяна чуть было не похлопала херувимку по ноге.

От спины до самых ног пробежал холодок.

— Вы там не останетесь?