Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона"

— Умеешь читать по-херувимски?

— Не-а.

— Вот и я не умею, — пробубнила она себе под нос.

— Это научный труд о прогнозировании погоды, — пропищала Мэл.

Она думала, что эта книга пригодится ей в плавании. Стражница вскинула голову.

— Ого! У нас тут есть и другие херувимки-погодницы, — она закрыла книгу и положила её обратно. — Проезжайте, добро пожаловать.

— Поднимайся, Мэл, а то такой вид проморгаешь! — Таяна на лигре освободила ей обзор и кружила рядом, поглядывая то вперёд, то на херувимку.

Мэл схватилась за древки, приподнялась как могла и забыла, как дышать.

По обеим сторонам каньона раскинулся сад до самого горизонта, утопающий в солнечных лучах. Между квадратами зелени виднелись каналы, ещё тёмные от воды, что доставляли из расщелины. Мышцы уже ныли, но Мэл продолжала смотреть, не моргая. На противоположной стороне возводили башни, а за ними блестело море. Воздух отдавал солью. Херувимка пыталась высмотреть пришвартованные корабли, но они были слишком далеко.

— А где же город? — вырвалось у Мэл, когда восхищение спало.

Таяна не ответила, а только расплылась в улыбке наглого кота.

Стоило дороге пуститься под наклоном вниз — на другой стороне каньона замелькали вырезанные в камне фасады. Путницы преодолели весь зигзаг лестницы, и Мэл уставилась на вырывающуюся из-под земли реку, бурлящую через весь Эр-Кале. А начиналась она перед дворцом — у Мэл не было никаких сомнений, что это именно дворец.

Позолоченный солнцем массив выпирал из скалы. Блики от воды играли на широких ступенях. Монументальные колонны изобличали в слоистой текстуре эпохи, образовавшие этот камень. Они поддерживали портик, на котором стояли три купольные башни. Всё это украшали скульптуры воительниц, лигров и орлов.

***

Мэл проснулась в полумраке. Комнату лазарета освещал лишь стеклянный колпак с желтозадыми светлячками. Под столом лежали скопом личные вещи. Мэл запустила руку под подушку и встретилась с металлическим холодом триплета. Только она проморгалась и пришла в себя — входная занавеска распахнулась. На вид вошедшая бедуинка была на пару лет младше Мэл.

— Привет! Я — помощница старшей целительницы, — сказала она так, будто это должно произвести на Мэл впечатление. — Мне поручили присматривать за тобой и сращивать твои кости. Если тебе понадобится что-нибудь — обращайся ко мне.

Подросток явно была рада получить это задание. Мэл расслабилась — второй Эйши она бы не вынесла.

— Как насчёт завтрака? — херувимка улыбнулась.

— Да, конечно, — бедуинка метнулась в коридор, куда попадал солнечный свет, и тут же вернулась. — На самом деле, у меня уже всё готово.

Они мило болтали, девушка в основном расспрашивала Мэл о Теосийской Империи, о путешествии, всяких незначительных вещах, вроде «какие наши блюда ты успела попробовать?». Мэл срочно вспоминала, что хотела узнать, но стеснялась спросить у воительниц.

— Ты слышала, что мы попали в засаду в Тенистом Перешейке? — начала она издалека. Девочка кивнула. — Я всё думаю: почему бедуинки не воспользовались магией жизни против горцев?

— Ох…ну, вообще мы можем убить своей силой. Но вспомни, как тебя лечили — манипуляции над живым существом это кропотливый процесс. И нужно подобраться к телу довольно близко. Так что пока ты наколдуешь горцу недержание — он уже нашинкует тебя мечом.

Мэл стоило бы хоть улыбнуться из вежливости, но образы битвы замелькали перед глазами. Она поспешила увести разговор в другое русло:

— Красивый у вас город. Не расскажешь, как вы его создали без магии камня?

Девушка напротив выпрямилась и откашлялась, будто всё время только и ждала этого вопроса. Она выдержала драматическую паузу.

— Демиург создала.

Мэл закатила глаза.

— Ну да, он же создал всё в этом мире.

Ответ точный, но не дающий никакой информации. Как вежливый способ сказать «не твоё дело». Херувимка вернулась к еде.

— Нет, ты не понимаешь, — девочка наклонилась к ней, — она его создала.

В первый раз Мэл решила, что ослышалась, но вот бедуинка снова сделала ту же ошибку.

— Почему ты говоришь о Демиурге как о женщине?

— Да потому что Демиург — женщина.

Мэл застыла, выпучив глаза и часто-часто хлопая ресницами.

— Ты не знала?

— Эм… Понимаешь, для меня Демиург — что-то вроде древнего сказания. Может, ты права: кто там знает, кем он или она были.

Собеседница цокнула языком.

— Ты опять не понимаешь: моя бабуля видела её своими глазами. Когда она была ребёнком, Демиург ещё жила здесь, в Эр-Кале… Спроси любого — это чистая правда.

— И что же случилось?

— С Демиургом? Она ушла.

Мэл смотрела на девочку и как бы сквозь неё. «Значит, всю жизнь мне рассказывали, что Демиург был седым мудрецом с бородой, а тут вот оно как». Мысли перескакивали от одного к другому. Было бы несправедливо со стороны Мэл подозревать кого-то в сумасшествии, но у неё появились сомнения: «Нужно обязательно спросить о Демиурге кого-то ещё».

***

Через пару дней сняли гипс с руки: кожа под ним была вся в струпьях и пахла заплесневелым сыром. Мэл не думала, что когда-либо будет так рада есть сидя и держать в левой руке нож. Работы было ещё много — мышцы ослабели, и пальцы потеряли ловкость.

— У вас же есть почта? — спросила Мэл целительницу. — Я бы хотела отправить письмо домой.

— Конечно! Принести бумагу и чернила?

Мэл кивнула. Она ещё не решила, стоит ли тревожить родителей всем, что с ней случилось, но нужно хотя бы сообщить, что она жива и относительно здорова и пробудет в Садиже ещё некоторое время. Хорошо бы дождаться вердикта Верховной Целительницы, но пока Мэл не удостоилась приёма.

И не удостаивалась ещё долго.

Так долго, что уже бродила на костылях, глупо надеясь случайно встретить Хеяру в коридоре. Помощница старшей целительницы это одобряла: «Так ты восстановишься быстрее… только не уходи далеко от палаты». Естественно, Мэл уходила.

Это не внесло особого разнообразия — все тоннели были почти одинаковые: голые стены из слоистого камня цвета охры. Херувимка слонялась по всему лазарету, затем вышла за его пределы — не специально, просто в один момент увидела за поворотом комнату, полную детей.

На возвышении учитель объяснял им простейшую арифметику. Мэл пыталась сосчитать детей, но уже могла сказать, что их в несколько раз больше, чем бывает в херувимских школах. Она бросила эту затею и пошла дальше, иногда выглядывая из-за поворотов и стараясь никого не потревожить.

Стук дерева о дерево был слышен издалека. Мэл никак не могла пройти мимо него: путь оказался всего один. Она уже собиралась развернуться и потопать обратно, но битва за поворотом слишком притягивала взор.

Бедуинка, будто вырубленная из скалы, двигалась с быстротой гепарда, не тратясь на лишние движения. Её соперник ничем не уступал. Он уклонился от атаки, уходя ей за спину. Бросок через бедро. Она упала наземь и перекатилась. Сабли скрестились. Её каштановые кудри извалялись в пыли. Положение было неудачное: требовалось гораздо больше сил, чтобы сдерживать чужое оружие. Она упиралась, не уступая ни миллиметр.

— Можем остановиться.

— Нет.

Она увела его саблю в сторону, проскользнула между ног соперника и ударила под коленом. Оказавшись за его спиной, приставила лезвие муляжа между лопаток. Мэл чувствовала что-то странное в её взгляде, но не могла понять, что именно.

— Вижу, ты уже поправилась, херувимка, — голос, как рёв водопада, разлетелся по пещере.

Мэл вздрогнула. «Почему она обо мне знает? Это Хеяра?».

— На сегодня всё. Спасибо, Сараби, — бедуинка обхватила его ладонь, и они притянулись друг к другу, касаясь плечами.

Она расхлябанной походкой направлялась к Мэл, оставив по пути тренировочное оружие. Прятаться за поворотом уже не имело смысла. Мэл вышла, опираясь на костыли сильнее прежнего и смотря под ноги. Она понятия не имела, как следует обращаться к этой женщине.

Тем временем, та поравнялась с ней, но стояла боком.