Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Белла завернула крышку цилиндра, и, привязав канат, постучала по верху.
— Отлично! — донесся до нее приглушенный голос Констанцы. «Тут внутри защелка, можно самой открыть. Давай!»
Девушка сбросила аппарат в темно-синюю, играющую легкой волной воду, и оглянулась — вокруг никого не было, только поодаль, у южного берега, видны были лодки перевозчиков.
— Там ведь даже не взглянуть, — куда плывешь, — Белла поежилась и посмотрела на канат, — он спокойно разматывался. «Какая она смелая все-таки, Констанца».
— В общем, неплохо, — Марфа оглядела солнечную, чистую камеру. «Уж лучше той тюрьмы в Акапулько, о которой мне Тео покойная рассказывала. И писать тебе разрешили, я смотрю, — она кивнула на деревянный стол с чернильницей.
— Да, — Николас улыбнулся, — ну, пригодится, тетя, если вдруг…
— Никаких «вдруг», — Марфа села на узкую койку и похлопала рукой по холщовой подушке.
«Иди сюда, мальчик».
Она погладила племянника по голове и улыбнулась: «Полли тебе крестик матери вашей передала, вот».
Николас поднес к губам простой, медный крест и вздохнул: «Я его надену, тетя, спасибо, спасибо ей большое. Тетя, — он поцеловал руку женщины, — там, в усадьбе, в моей комнате, заметки кузины Мэри, — их надо дяде Джованни передать и мой дневник — его в Адмиралтейство отправьте, он пригодится тем, — капитан вздохнул, — кто потом отправится моей дорогой».
— Сам и пойдешь, — сварливо отозвалась Марфа, поднимаясь. «Твой отец никогда не сдавался — так же и ты, капитан Кроу. Смотри-ка, — она прищурилась, — бот на реке, стоит, и не двигается. Иди-ка сюда, — она позвала мужчину.
Николас встал рядом и прищурился. «Жаль, подзорной трубы нету, — пробормотал он.
«Хороший бот, сразу видно, — знающие люди строили. А это что? — он пригляделся к воде Темзы.
Белла поплевала на руки, и, вытравив канат, отвинтила крышку цилиндра. «Так, — сказала Констанца, вылезая, — там охранниками все кишит, но ночью — их будет меньше. Я не стала выбираться наружу, это опасно, даже из бассейна были слышны голоса — много. И весла, — она в сердцах пнула цилиндр, — никуда не годятся, надо что-то другое».
Девушка вдруг застыла и зло проговорила: «Черт, черт, черт! Ну, где бумага и перо, когда они так нужны? Хоть на песке рисуй, как Архимед, но тут и его нет. Я знаю, что надо сделать, — она похлопала Беллу по плечу, — поднимай якорь, мы идем домой».
— Погоди, — Белла пригляделась к башням Тауэра и потянулась за подзорной трубой.
«Николас!» — тихо сказала она. «Смотри, там Николас!»
— Дай мне, — потребовала Констанца, и застыла, поднеся подзорную трубу к глазам. Она вдруг потянулась и, вынув шпильки, распустила волосы. Летнее солнце заиграло в них — золотым, огненным светом, и Николас тихо сказал: «Тетя, это же леди Констанца, и Белла. Зачем они там?»
— Да уж не знаю, дорогой мой, — лукаво улыбнулась Марфа. «Смотри, они флажок выбросили сигнальный, на мачте. Синий квадрат, а внутри — белое. Что это значит?»
— Всему экипажу явиться на борт, судно готово к отплытию, — тихо ответил Николас. Флаг играл, бился на ветру, парус взлетел на мачту и бот, наклонившись, пошел вверх по Темзе.
— Так-то, — ласково сказала Марфа. «Тебя ждут, там, — она кивнула на реку, — ты уж не подведи».
— Не подведу, — усмехнулся Николас. «Спасибо вам, тетя».
Ржавая решетка, загрохотав, поднялась вверх, и Джон, поежившись, велел охраннику.
«Дайте мне плащ. Вы ее не переводили?»
— Нет, конечно, вы же не велели, мистер Джон, — солдат подал ему плащ и Джон, взяв факел, пошел по узкому, сырому каменному коридору.
— А я ведь даже не знаю, кто эти люди, — вдруг подумал он, услышав чье-то хриплое дыхание в темноте. «Когда королева умерла, сожгли, половину архивов, не читая. Опасно это — читать, можно узнать то, что никому знать не надо. А они тут уже разум потеряли, половина, а то и больше».
— Какой сейчас год? — услышал он шепот. «Господом заклинаю, какой год? Передайте ее величеству, что я всегда, всегда был ей верен, меня оболгали…
Джон не ответил, и, нащупав в полутьме сырой деревянный табурет, отбросив сапогом пискнувшую крысу, — опустился на него.
— Здравствуйте, леди Арабелла, — тихо сказал он. «Его величество интересуется вашим здоровьем».
— Передайте его величеству, чтобы он сдох в аду, — раздался из-за решетки сухой, ненавидящий голос. «И убирайтесь отсюда, верный пес короны, чтобы я вас больше не видела».
Джон взглянул на седые волосы женщины и подумал: «А ей всего тридцать семь, на год старше меня. Интересно, если я закончу свою жизнь на этом этаже — насколько меня хватит?»
— Вы очень похудели, — заметил Джон. «Зачем вы отказываетесь от пищи?»
Леди Арабелла Стюарт злобно рассмеялась. «Есть вы меня, не заставите, ваша светлость герцог. Если я хочу умереть — вы мне в этом помешать, не вольны. Хоть в этом у меня есть свобода».
— Я велю вам принести Библию и разрешу свечи, — спокойно сказал Джон, поднимаясь.
«Может быть, читая слово Божье, вы раскаетесь в своем неправедном решении».
Женщина подняла тонкую губу, обнажив черные, сгнившие зубы и прошипела: «И ты тоже, герцог Экзетер — раскаешься, поверь мне. Только будет уже поздно. Уходи отсюда вон, мерзавец! — Арабелла отвернулась и Джон, подняв факел, вздохнув, — пошел к выходу.
В кабинете пахло кофе и Марфа, снимая замшевые, темно-зеленые перчатки, сказала: «Так, Виллем еще не вернулся, я смотрю, и Джованни тоже нет. Майкл, сходи наверх, в комнату Николаса, принеси сюда его дневник, и арктические заметки Мэри. Покажите мне, что вы уже сделали, и будем работать дальше».
Марфа откинулась в кресле, и, просматривая исписанные листы бумаги, заметила: «Тут нужны карты. Позовите Полли, она с документами хорошо обращается. Пусть возьмет все, что есть — у Николаса, и в бумагах Мэри, и сделает одну, сводную. Обязательно надо отметить там маршруты всех прошлых экспедиций».
Волк положил на стол кое-как перевязанную бечевкой кипу бумаг и осторожно сказал: «Тут работы на всю ночь, а у нее ребенок…
— А еще у нее брат, — сухо ответила Марфа, кусая перо. «Посидит в опочивальне, ничего страшного. Кеннет последит за Мораг. Александр пусть сюда придет, — она быстро написала записку.
— Как дядя Николас, бабушка? — мальчик просунул темноволосую голову в дверь.
— Держится, — хмыкнула Марфа. «На, отнесешь Белле, только смотри, — Марфа криво улыбнулась, — передай в руки ей или Констанце, больше никому. Да впрочем, — она вздохнула, — Джона, и дома еще нет, наверное».
Дверь заскрипела и Виллем, садясь в кресло, устало сказал, набивая трубку: «Послезавтра трибунал, но, по-моему, все Адмиралтейство его уже похоронило».
