Вельяминовы. Начало пути. Книга 3 - Нелли Шульман

Мораг открыла глаза и Кеннет, осторожно взяв ее на руки, шепнул: «Ну, здравствуй, доченька, здравствуй, моя милая. Папа тут, он приехал. Скоро уже и домой отправимся, на север».

Он застыл, покачивая девочку, и Волк, тихо открыв дверь в коридор, услышал, как Полли, выходя из умывальной, сказала: «Господи, Кеннет, как хорошо, что ты здесь, мы так скучали, так скучали».

Волк еще успел увидеть, как женщина положила темноволосую голову на плечо мужу, и тот обнял ее, — ласково, нежно.

Он вздохнул и спустился вниз, на кухню, где уже пахло жареным мясом и Питер, сидя рядом с адмиралом, весело сказал: «Ник, я смотрю, совсем с Беллой заболтался, у них, наверное, пообедает».

— А! — Виллем поднял бровь, — ростбиф с картошкой. Мистрис Мак-Дугал, ну признайте, — он подмигнул шотландке, — картошка вкуснее брюквы, правда?

— Из Нового Света, — недоверчиво протянула домоправительница, ставя на стол серебряное блюдо с большими кусками мяса. «Ну, посмотрим, как она — приживется тут, или нет».

— Я картошку, — адмирал стал разрезать ростбиф, — ел, как вот этот юноша, — он указал на Уильяма, — еще и на свет не появился, дорогая мистрис Мак-Дугал. Тогда — то ее клубнями покупали, а сейчас — у каждого второго зеленщика она лежит, мешками.

Марфа вошла, неся в руках кожаную папку, и махнула рукой: «Не вставайте». Она опустилась в кресло, и, приняв бокал, сочно сказала: «Когда принцесса Элизабет, наконец, обвенчается, я подам в отставку, обещаю».

Адмирал хохотнул: «Вот в феврале и посмотрим, дорогая жена». Он налил Марфе вина и прислушался: «В дверь стучат, мистрис Мак-Дугал, откройте, пожалуйста».

Из передней донесся взволнованный голос и Марфа, нахмурившись, сказала: «Что это Белла тут делает?»

— Я вам говорю, я ее внучка! — Марфа приподнялась и крикнула: «Внучка, внучка, мистрис Мак-Дугал, пускайте, не бойтесь».

Белла влетела в столовую, и, тяжело дыша, поправила шелковый берет: «Бабушка, Ника арестовали! Джон…

Марфа увидела темные, твердые глаза Констанцы и сказала: «Белла, ты сядь, поешь, а мы с Констанцей пока поговорим. Пойдем, девочка».

Констанца прислонилась к закрытой двери кабинета, и спокойно сказала: «Джон забрал у капитана Кроу шпагу и отправил его в Тауэр, миссис Марта. За должностное преступление, которое карается смертью».

— Это он о «Независимости», — пробормотала Марфа. «Ну, о корабле, что Ник потерял во льдах. Он показывал Нику какой-нибудь приказ, ты видела?»

— Мы на кухне были, с Беллой, — Констанца тряхнула косами, — но бумага шуршала, я слышала. Миссис Марта, я могу пойти к его величеству…

Марфа взглянула на жаркий румянец, что играл на щеках Констанцы. «И будешь сидеть в соседней с капитаном Кроу камере, — хмыкнула она, — впрочем, ты, кажется, от этого бы не отказалась».

— Миссис Марта! — потрясенно сказала Констанца. «Дело совсем не в этом…»

— Не в этом, — усмехнулась женщина, — ну, слава Богу, наконец, у тебя кровь заиграла, а то с ним, — Марфа кивнула в сторону кухни, — у вас же так, от одиночества все случилось, не более. Когда с Николасом будешь жить, сына-то забери, дорогая моя, пусть с матерью растет, — Марфа улыбнулась и поцеловала девушку в щеку.

Констанца опустилась в кресло и горько сказала: «Да о чем вы, миссис Марта, его же повесят сейчас, да и зачем я ему такая нужна…, - он не договорила и застыла, глядя куда-то вдаль.

— Такая, — Марфа присела на ручку кресла и прижала к себе голову девушки, — как раз ему и нужна, девочка. А теперь иди, поешь, и позови сюда мужчин, они уж, и закончили, наверное.

Потом отправляйтесь с Беллой домой, если что, мы кого-нибудь пришлем, с запиской.

— Но ведь трибунал… — Констанца поднялась и вдруг вздернула острый подбородок: «Мой папа Джон спас вашего мужа покойного из замка святого Ангела, он мне рассказывал. И отец мой там был».

Марфа кивнула и положила нежную руку поверх пальцев Констанцы: «До этого дело не дойдет, поверь мне. Будет трибунал, так положено, и все разрешится. Джон, конечно, зря его на глазах у Беллы арестовал, но тут уж ничего не попишешь, приказ короля».

— Тауэр выходит на реку, — загадочно сказала Констанца, вставая.

— Даже и не думай, — строго велела Марфа. «Во-первых, скоро Николаса выпустят, а во-вторых — там все просматривается, бот сразу заметят».

— Бот, — еще более таинственно проговорила девушка, выходя из кабинета. «Бот — да, а кое-что другое — нет».

Марфа только вздохнула и покачала головой.

— Так, — сказала Марфа, откидываясь в кресле, сцепив пальцы, — ты, Виллем, сходи в Адмиралтейство, разузнай, когда трибунал. А ты, Уильям, — она взяла за руку младшего сына, — скачи в усадьбу к дяде Джованни, привези его сюда.

— А дядя Джованни тут зачем? — удивился Питер.

— Пригодится, — вздохнула Марфа. «Я бы, конечно, и Александра туда отправила…»

— Александр никуда не поедет, — упрямо сказал стоящий в дверях мальчик. «Александр останется здесь».

— Кто куда не поедет? — раздался за ним удивленный голос Кеннета. «Что случилось, миссис Марта, мы с Полли обедать пришли, а на кухне нет никого?»

— Иди сюда, — велела Марфа зятю. Выслушав ее, Кеннет, растерянно сказал: «Но я тоже могу пойти к его Величеству…»

— Нет, — Волк, что молчал до этого, разлил вино по бокалам. «Понятно же, дорогой свояк, что о возвращении Николаса король узнал первым, и, заметь, не от тебя, и не от меня. Кто-то был в «Золотом Вороне», и этот человек, а, скорее, люди, — он поднял бровь, — и отправили сведения в Лондон. А что нас с тобой не упомянули — так это только потому, что у нас хватило ума не разговаривать с Николасом на глазах у всех.

— Я не доносчик, — покраснев, сказал Кеннет, — и уж тем более, не собираюсь сообщать что-то там о членах своей семьи. Николас ни в чем не виноват, я уверен. А к его величеству я все равно пойду.

— У тебя дочь только родилась, — злым шепотом сказала Марфа, — у тебя сыновья маленькие, не смей этого делать, Кеннет, ты же знаешь, как быстро из любимцев можно попасть в опалу.

— Кеннет, — Полли стояла на пороге, комкая шаль. «Что случилось, о чем вы говорите?»

— Ты только не волнуйся, милая, — шотландец поднялся. «Ты ведь кормишь….»

— Твой брат в Тауэре, по обвинению в должностном преступлении, — Марфа тоже встала. Волк посмотрел на стройную, в темно-зеленом шелке, спину тещи, и вдруг подумал: «Господи, ей ведь седьмой десяток идет, а сзади — как девочка».

— И его могут повесить, — добавила Марфа. «Но не повесят, разумеется».

Полли кивнула, и, сняв с шеи простой, медный крестик, протянула его Марфе: «Если можно будет передать Николасу, матушка…, На всякий случай, это мамы нашей».