Тень Дракона - Эн Варко

— Красив? — кокетливо поинтересовался он.

— А я? — также игриво вопросила Даосса, крутанувшись еще сильнее.

Юбки взметнулись почти до головы, открывая взору не только стройные ножки, но и то место, откуда они росли, едва прикрытое кружевным лоскутком.

— Ох, — притворившись смущенной, выдохнула хулиганка, одним движением возвращая юбки на место.

Коросс взглянул на Арону, во все глаза взирающую на неугомонную парочку. Она была во все тех же охотничьих штанах и кожаной жилетке, накинутой поверх холщовой рубахи.

— Пойдешь со мной? — спросил он девушку.

Что-то дрогнуло в ее лице.

— Я не хочу проблем.

— Уже темно. Тебя никто не узнает.

— Меня трудно не узнать, — невесело засмеялась Арона.

Действительно, она была единственной в селении особой женского пола, кто носил штаны. И, похоже, ничего другого она никогда и не надевала. Но Коросс уже подумал, как решить эту проблему. Подмигнув, он положил сверток ей на колени:

— Примеришь?

Помедлив, Арона кивнула.

— Донна, тебе тоже обновка есть. Так что, давайте девочки… Мы вас ждем.

Донна, радостно взвизгнув, потащила Арону в ее комнату переодеваться.

— Я вам помогу! — сообщила Даосса и порхнула за ними следом.

Прошло полчаса, прежде чем шушуканье и возня за дверью закончилась. Даосса распахнула дверь и, как заправский фокусник, взметнула руками:

— Оп-ля-ля!

Выплывшую в комнату Арону было не узнать. В белом, очень целомудренном наряде, перепоясанном расшитым кушаком, она была хрупкой и воздушной, словно легкое облачко. Ее волнистые волосы, уложенные вокруг головы и закрепленные гребнем Даоссы, открывали взору лебединую шею и самые краешки ключиц.

— Неплохо, — одобрительно причмокнул губами Уоросс, а Коросс, поклонившись, подал руку зардевшейся девушке.

Веселой гурьбой они выпорхнули в ночь, оставив Лэппэла в гордом одиночестве набираться сил перед трудным походом.

Праздник Пробуждения Земли

Поляна у трех дубов была довольно большая — зеленое пятно, врезающееся в свежевспаханное поле. Сразу за ним начинался покрытый зеленоватой дымкой лес. Он все нарастающими волнами уходил на северо-восток, чтобы затем, наконец, решившись, круто взмыть ввысь к неприступным скалам.

На усыпанной луноцветом поляне все было приготовлено для предстоящего праздника. Из селения были вынесены столы, и сейчас они быстро заполнялись валгавскими хозяйками бесхитростной сельской снедью и бутылями с мутной белесой жидкостью. Несколько женщин суетились около жаровен, на которых шкварчали и шипели лепешки. Их сдобный аромат, смешиваясь с пьянящей смесью запахов весенних трав, свежевспаханной земли и талых вод, бодрил и веселил душу. Народу на поляне было много, но центральная ее часть пока пустовала. Там широким кольцом были уложены дрова. Ребятня, веселыми стайками сновавшая между селянами, иногда проносились через середину поляны, высоко подпрыгивая над будущим костром.

— Вы выбрали очень неудачное время для посещения этого места, чужеземцы, — сурово провозгласил рыжебородый великан.

Он, вместе с группой таких же рослых парней, преградил путь.

— Ступайте назад в тот дом, в который вас поселили. И не высовывайтесь оттуда, пока первые лучи солнца не коснуться земли.

— Нас Провидица пригласила, — спокойно отозвался Коросс.

— Вот как! — глаза рыжебородого остановились на Даоссе.

— О, да, мой богатырь, — томно вздохнула она, стреляя в него глазками.

Рыжебородый смущенно кашлянул, и посторонился.

— Ну, тогда, проходите, — буркнул он. — Пусть Богиня пошлет вам чудесную ночь.

— Нам, — многозначно поправила Даосса, похоже, определившись с кавалером на этот вечер.

Ночь была звездной. Огромная луна, нависшая над поляной, отражалась в нежнейших соцветиях луноцвета, окутывая поляну мягким сиянием. Даосса и Уоросс уже где-то веселились, растворившись в толпе. Коросс с остальными спутниками облюбовали небольшой каменистый выступ за дубами. Из-за деревьев центральную часть поляны была плохо видно, но зато это местечко было в стороне от людского столпотворения и буйства аур местного населения. В отличие от легкомысленной огневолосой парочки, Коросс внял предупреждению Лэппэла. Укусы обрушавшегося на него зверя еще давали о себе знать и заставляли его быть осторожным.

Сквозь просветы деревьев они увидели, как в центр поляны вышел уже знакомый рыжебородый великан, держа за руку Даоссу, и торжественно прокричал:

— Пусть Аэола Аорда благословит нас всех!

— Благослови нас, Аэола Аорда, — нестройным хором отозвались валгавцы.

Оставив досужие разговоры, они поднялись из-за столов, окружая поляну плотным кольцом.

— Аэола Аорда, взываем к милости твоей! — продолжил скандировать рыжебородый, похоже, занимающий не последнее место среди селян.

— Взываем к твоей милости, Аэола Аорда, — повторила толпа.

— Мы восславляем тебя, о, Крылатая Дева-Богиня!

— Восславляем! — согласилась толпа.

— И пусть сквозь пелену Святого Сна донесутся до тебя наши чаянья и надежды, — подытожил рыжебородый.

— Безоблачного тебе неба, Аэола Аорда! — заученно откликнулись валгавцы.

Чей-то звонкий голос затянул первую строку песни, а затем к нему присоединились остальные. Песня зазвенела в сгущающихся сумерках торжественно и неторопливо:

   Был велик первозданный мир,   Где царили Великие Боги.   Возводя себе горные замки,   Вкруг которых роились звезды.

   Наши Боги дружили с ветрами,   Им служило пространство и время,   Они были закованы в латы   Из живого огня сотворены.

   И жила Аэола Аорда   Величайшая дева предгорий,   Покорившая грозного Корна,   Захватившая в плен его сердце.

   Он оставил народ свой суровый   Чтоб забыться в нежных объятиях   Юной девы, пресветлой Аорды   Королевы Хрустального Замка

   Там нашел его братец любимый,   Грозный Рок, поэт и мыслитель,   Кто в суровых сраженьях с врагами   Был надеждой ему и опорой.

   Но увидев пресветлую деву,   Позабыл он и долг свой, и совесть,   Воспылав черной завистью к брату,   Превратился в братоубийцу.

   И искусно плетя злые чары,   Возжелал Рок пленить королеву,   Заточить ее в Черный Замок,   В Злую Гору, Драконью обитель.

   Но не властна Великая Сила   Над влюбленным девичьим сердцем,   Обратилась дева голубкой   И умчалась в заоблачны дали.

   Теперь смотрит небесная дева   На народ свой из Звездных Чертогов   Изливая на земли Валгавы   Лунный свет разбитого сердца.

Песня лилась неторопливо, а каждая фраза повторялась дважды, обыгрываясь причудливым многоголосьем.