Обручение с вольностью - Леонид Юзефович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XXXI
ИЗ ОТЧЕТА ПОРУЧИКА ГОРНОЙ РОТЫ ПЕРЕВОЗЧИКОВА
О СОПРОВОЖДЕНИИ ИМ ОТСТАВНОГО
ШТАБС-КАПИТАНА МОСЦЕПАНОВА
В ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ ОСТРОГ
ОТ 21 СЕНТЯБРЯ 1823 ГОДА
«...12 сего сентября мы ночевали в Невьянском заводе, в помещении тамошней инвалидной команды, чьим начальством были выделены мне в помощь два солдата для сбережения на ночлеге везомого преступника. Хотя Мосцепанов в продолжение всего пути выказывал склонность к непокорству, в эту ночь он лег смирно. Я тоже уснул по причине усталости, но среди ночи пробудился от донесшихся ко мне с улицы голосов. Вышед на крыльцо, я увидел Мосцепанова беседующим с приставленным к нему солдатом. Заметив меня, он сказал: «Гляньте, какое диво явилось!» И указал рукою на хвостатую звезду, сиречь комету, которая в эту ночь по неизвестной причине поднялась в северной части небесного свода. «Ступайте в избу», — отвечал я на это. Он, будто не слыша приказания, повернулся к солдату и начал толковать ему про комету, бывшую, кстати сказать, весьма небольших размеров. «Ступайте в избу», — проговорил я опять. Тогда Мосцепанов, взъярившись, бесчестил меня всякими оскорбительными изречениями с присовокуплением неприличных телодвижений, а затем, протянув руку к комете, сказал со значением: «Уж поразметет вас всех сей божественной метлою!» На это я ничего не отвечал по причине долга службы, говоря одно: «Ступайте в избу!» Он, однако, продолжал стоять на крыльце. Тогда...»
ПРОШЕНИЕ ОТСТАВНОГО МАЙОРА МАТВЕЯ МОСЦЕПАНОВА МИНИСТРУ ЮСТИЦИИ КНЯЗЮ
Д. И. ЛОБАНОВУ-РОСТОВСКОМУ,
СОСТАВЛЕННОЕ БЕЗ УКАЗАНИЯ ДАТЫ:
«Ваше Сиятельство,
Милостивейший государь!
Благодетельное расположение ко всем прибегающим под защиту Вашего Сиятельства и носимое Вами звание блюстителя правосудия, в которое облечены прозорливою монаршею десницею, дают и мне смелости испрашивать не милости, а правосудия племяннику моему, отставному штабс-капитану Евлампию Мосцепанову, томящемуся ныне под стражею в г. Екатеринбурге. Ни я, ни другие родственники не имели долговременного сведения о месте пребывания сего нещастного. Наконец по особенному случаю получил я известие, что он содержится под строгим караулом в екатеринбургском остроге, как бы изменник государственный. Не входя в рассмотрение, справедливо ли отнята свобода у служившего много лет на поле чести дворянина-воина, я осмеливаюсь обратить внимание Вашего Сиятельства на то единственно, что нет нужды препятствовать ни родственной переписке заключенного, ни вхождению его к начальственным местам и лицам с жалобами. Ибо, где обвиняет подсудимого закон, а не судящий, там последний не имеет надобности употреблять средств чрезвычайных. Тем более, что из дошедших ко мне посторонним образом известий я мог усмотреть следующее: вся сущность заведенного суда состоит не в вине собственной моего племянника, а в донесении только о бывших на Нижнетагильских, г-на тайного советника Демидова, управителей оных злоупотреблениях.
Между тем для обнаружения несправедливости не только не следует отнимать свободу у моего племянника, но, напротив, дать ему еще все средства и способы к дальнейшему.
Однако на многие мои письма я ответа не получил, из чего можно заключить, что возможность переписки у него отнята. И как родственник теснимого я осмеливаюсь просить: силою закона дать ему возможность оправдаться и, облегчив участь содержания под стражею, позволить ему переписку с родственниками и правительством для объяснения дел его в настоящем положении, на что имею ожидать милостивейшей Вашего Сиятельства резолюции.
С истинным почтением и преданностью имею быть
Вашего Сиятельства покорнейший слуга
Матвей Мосцепанов, отставной майор, проживающий в г. Казани».
Приведенный документ требует краткого комментария, без которого читатель легко может впасть в заблуждение. Дело в том, что, насколько мне известно, никакого дядюшки, проживавшего в Казани, у Евлампия Максимовича сроду не бывало. Потому можно предположить это прошение принадлежащим кому-то из близких Евлампию Максимовичу людей, которые волновались его судьбой, но не могли в то же время ни о чем просить, не будучи с ним в родстве.
Такими людьми были дядька Еремей и Татьяна Фаддеевна.
Я склоняюсь больше в пользу последнего предположения. Как-никак Татьяна Фаддеевна была женой учителя, имела связи и вполне могла сама или с помощью знакомых составить такое прошение. Тот же Дамес, к примеру, которого мучило запоздалое раскаяние, мог в этом деле прийти к ней на помощь. Или другие лица, которые сочувствовали Евлампию Максимовичу, не решаясь открыто высказать свое сочувствие. Таких лиц в Нижнетагильских заводах имелось порядочное число.
Впрочем, это мое предположение никакими свидетельствами подкреплено быть не может. И есть, разумеется, вероятность того, что прошение действительно было написано отставным майором Матвеем Мосцепановым, о существовании которого мне, повторяю, ничего не известно.
ИЗ ПРЕДПИСАНИЯ МИНИСТРА ЮСТИЦИИ
КНЯЗЯ Д. И. ЛОБАНОВА-РОСТОВСКОГО
ПЕРМСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ГУБЕРНАТОРУ
А. К. КРИДНЕРУ О СОДЕРЖАЩЕМСЯ ПОД СТРАЖЕЙ
ДВОРЯНИНЕ МОСЦЕПАНОВЕ ОТ 11 ЯНВАРЯ 1824 ГОДА:
«...разобраться и донести...»
ИЗ РАПОРТА ПЕРМСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ГУБЕРНАТОРА
А. К. КРИДНЕРА МИНИСТРУ ЮСТИЦИИ
КНЯЗЮ Д. И. ЛОБАНОВУ-РОСТОВСКОМУ
ОТ 3 ФЕВРАЛЯ 1824 ГОДА:
«...Изыскание по изветам Мосцепанова поручено было советнику губернского правления Васильеву с депутатами от духовной и горной стороны, и по уличении указанного Мосцепанова в злостной ложи составляемых им жалоб, а также во многих иных преступлениях, он был взят под стражу и ныне содержится в екатеринбургском остроге, но вскоре будет переведен на губернскую гауптвахту, как место более отвечающее его дворянскому званию, хотя и запятнанному, а дело его будет передано в пермский уездный суд, где все течение оного дела возьмет под свой присмотр берг-инспектор Булгаков купно с губернским прокурором Барановым. Что же касается существа этого дела, заключающегося ныне в 1670-ти листах, то из него уже сочиняется экстракт, который по завершении немедля будет представлен на рассмотрение Вашего Сиятельства...»
ИЗ ПРЕДПИСАНИЯ БЕРГ-ИНСПЕКТОРА БУЛГАКОВА
НАЧАЛЬНИКУ ЕКАТЕРИНБУРГСКОГО УЕЗДНОГО ОСТРОГА
МАЙОРУ НЕЙМАНУ 3-му ОТ 5 ФЕВРАЛЯ 1824 ГОДА:
«...Отставного штабс-капитана Мосцепанова отправить в Пермь, на губернскую гауптвахту не позднее 10 сего февраля в сопровождении двух солдат. Везти его бережно, дабы никакого дурна он себе не учинил, ночью не ехать, рыбы с костями не давать, и правому от него в санях солдату саблю перевешивать на другой бок...»
ОБЪЯСНЕНИЕ, ДАННОЕ В ПЕРМСКОМ УЕЗДНОМ СУДЕ
ДВОРЯНИНОМ МОСЦЕПАНОВЫМ
НА ПРЕДЪЯВЛЕННЫЕ ЕМУ ВОПРОСНЫЕ ПУНКТЫ
ВМЕСТО ОТВЕТА ОТ 26 ФЕВРАЛЯ 1824 ГОДА:
«На сии вопросные пункты объясняюсь.
Когда я подвигнут был тайным вышним воззванием открыть злодеяния, чинимые на Нижнетагильских, г-на тайного советника Демидова, заводах, тогда в Пермской губернии самовольно лишили меня покровительства, обещанного законом, без суда и высочайшей конфирмации, не уважая звания дворянина, всегда охотно жертвовавшего монарху своему на поле чести.
Управители Нижнетагильских заводов обратились
