Вечной жизни не хватит - Антон Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отчим вдруг переменился – поняв, что окончательно разоблачен, он перестал дрожать. И, сверкнув глазами, сказал:
– Никто вам не поверит!
– Ей поверят, – Жанна Михайловна прижала к себе Лену. – У меня сестра работает в РОНО, я немедленно с ней свяжусь. А мой муж – не последний человек в милиции. Проведут экспертизу, вас задержат! Да, скандал будет жуткий, однако по-другому нельзя! Вы – грязный, гадкий педофил!
Это слово Лена слышала впервые, однако, судя по тому, как скривилось лицо отчима, поняла, что классная попала в точку. Борис Егорович был педофилом. И должен был понести за это наказание.
– Не советую вам этого делать! – заявил он, подходя к Жанне Михайловне. Та, топнув ногой, сказала:
– Вы мне угрожаете? Да вы представляете, что с вами будет? Вас, наверное, даже не в тюрьму надо запихнуть, а в психушку! До конца вашей никчемной жизни!
Отчим вдруг обмяк и, всхлипывая, произнес:
– Вы же меня погубите… Я не виноват, что я такой…
Жанна Михайловна подошла к нему, желая, видимо, обличить, но отчим вдруг кинулся на нее, схватил за горло и стал душить.
Она захрипела, попыталась сопротивляться, однако мужчина был намного сильнее ее. Тогда Лена пришла на помощь учительнице, вскочила на спину отчиму, обхватила руками его лицо. Отчим взвыл, попытался сбросить девочку, но ничего не вышло. Лена услышала, как Жанна Михайловна шумно вздыхает и кашляет – ей удалось освободиться от душащих рук отчима.
– Вы чокнутый, вы самый настоящий убийца! – прохрипела учительница, отшатываясь в сторону. – Сейчас же вызову милицию…
Она последовала к двери. А Борис Егорович вдруг вывернулся, ударил Лену локтем в живот. Девочка полетела на пол, при этом ударившись головой об угол парты. И последнее, что она слышала до того, как потерять сознание, был насмешливый голос отчима:
– Убийца? Нет, я еще не убийца… Но готов им стать…
Когда Лена пришла в себя, то увидела, что лежит в темной классной комнате. Никого больше не было – ни Жанны Михайловны, ни отчима. Лена, пошатываясь, вышла. Школа была давно пуста.
Лена заглянула в туалет, стерла с лица кровь. А потом вдруг поняла, что в большой опасности находятся мама и Оленька. Ведь отчим мог сделать с ними что-то ужасное!
Она бросилась прочь из школы, мимо спавшего в своей комнатушке вахтера. Ей повезло – дома Бориса Егоровича еще не было. Задыхаясь, Лена сбросила пальто на пол и крикнула маме:
– Я должна тебе кое-что сказать…
А потом осеклась, уставившись на выпиравший живот Ольги Дмитриевны. А что, если у мамы снова будет приступ и она потеряет малыша? Однако ведь мама должна знать правду!
Мама, всполошившись, уселась на табуретку на кухне. Лена опустилась перед ней на колени, взяла руки мамы в свои и произнесла:
– Дело в том, что…
Она запнулась. Как поведать родной матери о том, что человек, за которого она вышла замуж, подвергает насилию ее дочь?
– Леночка, что это такое? – спросила мама, вдруг заметив на голове Лены свежую глубокую рану. – Ты с кем-то подралась? Неужели снова эта несносная Азиза?
Мама вскочила, бросилась за домашней аптечкой, желая обработать рану дочери. Лена же все подбирала слова. Наконец, когда мама смазала рану и заклеила ее пластырем, девочка решилась:
– Ты должна знать, что Борис Егорович…
В этот момент послышался шум в прихожей – кто-то открыл дверь. Это мог быть только один человек, Борис Егорович.
Лена запнулась, а мама спросила:
– Леночка, что ты хочешь сказать?
В самом деле, что? Что отчим насиловал ее под носом у матери, которая не подозревала об этом?
Борис Егорович, заглянув в кухню и заметив падчерицу, сказал:
– Ага, вот вы где! Ну что, поговорили по душам? Кстати, доченька, Жанна Михайловна передает тебе большой привет!
Лена окаменела. А мама пожелала узнать, что муж имеет в виду. Тот же, пройдя в кухню, странно сверкнул глазами и заметил:
– Да вот был сегодня по приглашению классной в школе. Она жаловалась на нашу дочь. Елена совсем от рук отбилась!
Мама охнула и схватилась за живот. И Лена поняла – нет, мама не выдержит ужасающей правды. Но более всего в этот момент ее занимало то, что стало с классной.
– Бедная Жанна Михайловна была в таком взвинченном состоянии, когда мы ушли из школы! – заявил отчим. – Она так переживает за нашу Леночку!
Ведь он элементарно врал! Он явно что-то сделал с классной, но что именно?
– Однако Леночка обещала, что исправится. И больше никогда не будет вести себя плохо, ведь так?
Он уставился на Лену, и та, чувствуя на себе взгляд мамы, кивнула. Момент был упущен. Она знала, что ничего больше не расскажет.
– Или ты все же хочешь что-то сказать? – произнес отчим, и Лена мотнула головой. Она выбежала из кухни, оставив маму и отчима наедине. Девочка заперлась в ванной и залезла под душ. Через некоторое время она услышала осторожный стук.
– Открой, Леночка! Иначе будет хуже! – заявил отчим.
Лена подчинилась и открыла. Отчим ввалился в ванную, схватил ее за волосы и прошипел в лицо:
– Учти, ты больше никогда и никому ничего рассказывать не будешь! Потому что теперь на твоей совести и ваша классная!
– Что вы с ней сделали? – пролепетала Лена, а отчим толкнул ее на коврик и заметил:
– Не твоего ума дело! Но в том, что с ней случилось, виновата только ты! Ты одна и твой длинный поганый язык! Это ты убила ее, а не я! Так что мне придется теперь тебя наказать! Очень и очень сильно!
И он, хрипя, навалился на нее.
Утром, придя в школу, Лена узнала шокирующую весть: классную нашли в городском парке задушенную и ограбленную! Это событие всколыхнуло город, тем более ничего подобного раньше не происходило.
Муж Жанны Михайловны, работавший в милиции, и коллеги предприняли все, чтобы найти убийцу. Ходили различные слухи о том, что случилось. Кто-то вел речь о гастролерах с Дальнего Востока, кто-то говорил о беглом зэке-людоеде. Наконец, упоминалось некоторыми взрослыми и таинственное, невесть что обозначавшее словосочетание «сексуальный маньяк».
Представители правоохранительных органов желали поговорить с Леной и Борисом Егоровичем – они ведь были последними людьми, видевшими Жанну Михайловну живой.
Разговор вел Борис Егорович, который отлично играл свою роль. И он поведал о том, что около семи они с дочкой покинули в школу, в то время как Жанна Михайловна осталась там одна.
– Вам бросилось в глаза что-нибудь странное? – спросил милиционер и взглянул на Лену.
Сказать ему, что убийца – вовсе не гастролер с Дальнего Востока, не зэк-людоед и непонятный «сексуальный маньяк», а сидевший перед ним чинный и благородный Борис Егорович?
– Нет, нам ничего в глаза не бросилось! – заявил отчим.
Милиционер же уставился на Лену и сказал:
– А тебе, тебе-то тоже ничего не бросилось?
Лена подумала о маме и Оленьке и быстро сказала:
– Нет, ничего!
После беседы Бориса Егоровича куда-то вызвали – кажется, надо было подписать какие-то бумаги. А Лена осталась сидеть в коридоре. Вдруг около нее возник приземистый седой мужчина, который опустился около нее на стул и сказал:
– Меня зовут Степан Захарович, я – муж Жанны Михайловны. Точнее, теперь вдовец…
Он внимательно посмотрел на девочку и сказал:
– Ты ведь что-то недоговариваешь, так? И все из-за того, что с тобой в комнате был твой отчим?
Лена молчала, а Степан Захарович продолжил:
– Я не могу беседовать с тобой официально без присутствия взрослых. Поэтому никому не говори о нашей встрече. Просто скажи мне – все было так, как и поведал твой отчим?
Лена колебалась. Она ведь сказала обо всем Жанне Михайловне, и чем все это завершилось? Однако одно дело – придушить беззащитную хрупкую женщину, а совсем другое – иметь дело с сильным и полным решимости мужчиной.
Но как же быть с мамой и Оленькой? Ведь если вдруг станет известно, что отчим – педофил и убийца, то его арестуют, будет судебный процесс. И мама этого не выдержит! Позору-то сколько будет! Все станут указывать на маму пальцем – мол, у нее под носом истязали дочку, а она ничего и не заметила. И замужем была за чудовищем!
– Да, именно так! – сказала Лена.
Степан Захарович вздохнул и сказал:
– Я ведь вижу, когда врут. И ты сейчас врешь. Но не потому, что ты плохая девочка, а потому, что ты боишься. Ты ведь отчима своего боишься? Скажи мне, Лена! Ведь я кое-что накопал на этого типа!
Лена вспомнила то, о чем вела речь Жанна Михайловна.
– Думаю, он использует вашу семью в качестве прикрытия. О нем ходили разные слухи, но все утихло, когда он женился и стал появляться со своей супругой на сабантуях. Однако ведь это не более чем очковтирательство, ведь так?
Лена молчала. Могла ли она довериться этому человеку?
Степан Захарович же повысил тон:
– И учти, будешь его покрывать, тебе тоже мало не покажется! Давай, говори правду!
Его рука легла ей на коленку – наверное, так мужчина хотел приободрить ее и подвигнуть на признание. Однако Лена в ужасе вскочила и закричала. Ощущать на себе руку чужого мужчины было верхом кошмара.
