Люди и время - Геннадий Михайлович Черкасов

повспоминали спортивные будни, помянули друзей и разъехались. А я отправился в пресс-центр. Там собрались люди, которые служили в ВМФ. Зашёл в бар, где за столом сидели мои друзья, потом подошёл Виталий Арманд — известный фотограф-журналист, наш друг. Народ понемногу собирался. Журналисты, чекисты — они же сотрудники АПН и МИДа. Поднимали тосты за тех, кто нёс службу. В компании за нашим столом к ВМФ имели отношение я и Виктор. Он был постарше меня. Должность и место его работы не помню — уже прошло много времени. К нам подошёл молодой журналист, наш знакомый. Он работал в «атасе» — так называли в просторечии-телеграфное агентство Советского Союза — ТАСС, в общем, тот, который уполномочен всегда заявить. Через некоторое время Виктор произнёс тост за меня. Я ответил: «Это ты ходил по морям-океанам». Опустошили рюмки, не успели закусить, как молодой журналист произносит тост: «За ВМФ!» — и спрашивает Виктора, на каком флоте он служил. Уже рюмки взяли, а он с вопросом! Виктор кратко ответил, что служил на авианосце «Энтерпрайз» в БЧ-5. Журналист удивился: «Но это же американский авианосец!» Виктор ответил: «А я не сказал, что он советский. Так случилось». Мы опрокинули рюмки. Молодой держит рюмку, не пьёт. Мы, не сговариваясь, ему: «Вперед!» Он выпил, поняв, что это не шутка. Сказал, что его срочно ждут с фотографиями и ушёл в сторону барной стойки. Через минуту возвращается, ставит на стол две бутылки водки, говорит: «Пельмени сейчас принесут!» Ещё раз поздравил всех с праздником и ушёл.

Мэр

В середине 80-х годов на учебно-тренировочном сборе в городе Пловдив в Болгарии, куда поехала команда, состоявшая из спортсменов сборной Вооруженных сил СССР, нас принимали болгарские армейцы. В Пловдиве мы познакомились с интересным человеком, полковником армейской контрразведки Болгарии Ацеловым, что интересно, сошлись, не наливая, а когда выпили каждый по бутылке, уже побратались.

Общаться было просто, так как он хорошо говорил по-русски. Гостиница, где мы проживали, находилась рядом с зоопарком, на территории которого располагался ресторан. Там мы и питались. Сбор шёл двадцать четыре дня. Через неделю мы с Ацеловым были «не разлей вода».

Хочу привести пример, после которого он и его друзья стали относиться ко мне с ещё большим уважением. Сидели вечером в ресторане. Выпили прилично, по-армейски, ведь «от Москвы до британских морей Красная Армия всех сильней». Ацелов почувствовал себя плохо (я позже узнал: у него была онкология), и его отвезли домой. Я подошёл к метрдотелю и расплатился за весь ужин, при этом слукавил, сказав, что деньги дал Ацелов, иначе метр у меня денег не взял бы. Пришлось истратить все свои суточные. Кроме них деньги у меня, конечно, были. Не порожняком ехал. Пару слов о суточных в Советском Союзе — это был мизер. Но в моём случае — командировка почти месяц — набралось более-менее. Валюту брать с собой было опасно. Если попадёшься на границе, станешь невыездным. Брали водку, чёрную икру, фотоаппараты. Но икру — десять банок не провезёшь. Покупали баклажанную икру в металлических банках, разрезали поперёк, клали туда банку черного деликатеса и заклеивали этикеткой. Или с друзьями из страны, в которую едешь, договаривались. Они тебе — свою валюту, ты им — рубли, когда они приезжали в Союз. Очень удобно, без «головняка» на таможне.

Вечером следующего дня Ацелов пригласил меня одного на поздний ужин. Он сказал, что я первый человек из Союза, который решился на такой поступок. Засмеялся. «Давай за эту сумму я сейчас и отвечу». Теперь я засмеялся: «Столько я не выпью и до конца сборов!» Ацелов сказал: «Понял. Тебе и всему тренерскому составу до конца сборов будет открытый счёт». Отказаться было неприлично. Разговор состоялся в пятницу. И вот для чего я уточняю день недели: в субботу в первой половине дня успешно прошла контрольная тренировка. До понедельника — свободное время. Тренерским составом решили пообедать. Пришли в ресторан, стали думать, сколько взять спиртного. О счёте, открытом для меня, никто не знал. Я умышленно не сказал, чтобы сделать сюрприз. Стою и молча слушаю их рассуждения. Нас было семь человек. Я подозвал официанта, который обслуживал перед этим нас с Ацеловым, поздоровался и сделал заказ: «Пять бутылок водки и хороший «закусон». Тренерский состав замер, последовала сцена из «Ревизора». Только главный тренер ВС СССР и сборной СССР полковник Олег Васильевич Иванов, поправив очки, кивнул и подмигнул мне, потому как знал правду.

Где-то в середине ужина подошёл, а точнее подъехал на велосипеде мэр Пловдива. Он так передвигался по городу. Ему налили штрафную. Он выпил. Я и Олег Васильевич пошли в гостиницу, но перед тем как уйти, Олег Васильевич отозвал одного из тренеров и попросил его последить за мэром и, если что, отвезти его на машине домой. Уточнил: «Ни в коем случае не сажать на велосипед». Александр ответил, что проследит. На следующий день, сделал зарядку, вышел, встречаю Александра, спрашиваю: «Как мэр?» «Да он в норме был. Сам сел на велосипед и поехал домой». Я насторожился. О какой норме можно говорить, когда мэр при мне бахнул стакан водки, и, я думаю, не последний, потому как я ушёл раньше. Отмечу, что мэр был непьющим, а пил из уважения к нашей великой державе. Я подумал, что, если бы что-то случилось, то Ацелов бы сообщил. Пришло время обеда. Подъезжает мэр на велосипеде. На лице все признаки «асфальтовой болезни». Когда упал, разбил лицо. Мы поздоровались. Он говорит: «Да всё нормально. С велосипеда упал. Правда, как упал не помню. Жена сказала, что меня с велосипедом принесли незнакомые люди». Удивляться нечему: город небольшой, а мэра все горожане очень уважали.

Я решил выяснить, почему не проводили. Собрал тренерский состав, сказал: «Саша, тебя же лично Олег Васильевич просил проследить. Как же так получилось?» И мне рассказывают, как это было. Александр сказал мэру, что выпил больше его в разы, сел на велосипед, сделал круг, выезжая в очень узкую калитку, развернулся и въехал в нее обратно: «Ну, вот, я проехал, а вы тем более доедете». Ну, видно, Александр его убедил. Мэр сказал: «Доеду». Саша помог ему сесть на велосипед, держа его за седло, и вытолкнул в калитку. Тот поехал. Чем закончилась эта поездка, мы узнали утром.

Я много раз приезжал в Болгарию. В