Люди и время - Геннадий Михайлович Черкасов

Хочу вам рассказать историю, которая случилась в бытность мою на заводе. История о том, как вынуть содержимое из засыпного сейфа, не вскрывая сам сейф. Она случилась, когда я работал слесарем. Вот захожу я в раздевалку — все ребята невеселые, даже грустные, и все трезвые. Бригадир, обращаясь ко мне, говорит: «У мастера в комнате стоит сейф. Там в бутылке литр чистого спирта для протирки деталей. Ты почти инженер — помоги открыть». Я посмотрел: сейф серьёзный, старинный — не открыть, и вдруг один из рабочих говорит: «Ребята, спирт же в стеклянной бутылке. Давайте бросим сейф на пол. Пол же цементный». И бросили. С трудом быстро подняли и поставили на место. Когда поднимали сейф, у меня в глазах потемнело, несмотря на то, что железо я таскал на тренировках не один год. Поставив на место, его наклонили, и спирт потёк. Ну, конечно, литра там не было, но больше пол-литра натекло точно. Сразу приняли. Хотели часть оставить на вечер, но бригадир сказал, что улики оставлять нельзя. «Голь на выдумки горазда», — гласит русская народная пословица.

Великие

Хочу рассказать о знакомстве с талантливыми людьми. Шел январь 1989 года. Советские люди продолжали отмечать Новый год. До развала великой державы оставалось совсем немного времени. В Москву с концертами приехал известный оперный певец, солист венской оперы Борис Рубашкин. Он был первым из ранее запрещённых в СССР певцов, кто решился привезти к нам концертную программу. Беседуя с товарищами о Рубашкине, я был несколько удивлён, что он ассоциируется у большинства как певец шансона, с таким песнями, как «Мурка», «Одесса», на край — «Казачок». Они не знали, что в венской опере Борис Рубашкин исполнял ведущие партии в таких спектаклях, как, например, «Борис Годунов».

Как-то вечером мне позвонил друг и предложил два билета в дом киноактёра имени Яблочкиной на встречу с Борисом Рубашкиным. Я с радостью согласился. В фойе встретился с Яном Френкелем, с которым был знаком. Это порядочный, добрый человек, талантливый композитор и исполнитель своих песен. Свою песню «Журавли», по моему мнению, он исполнял лучше всех. Об этом человеке можно написать роман. Мы поздоровались и пошли в зал. Сели рядом. На сцену вышел Борис Рубашкин, сел за приготовленный столик, на котором стояли три бутылки с минеральной водой. Борис молча налил стакан и залпом выпил. Потом налил второй. В зале тишина. Мы с Яном, не сговариваясь, четко и достаточно громко, сказали: «Сушняк». Рубашкин это услышал, допил второй стакан, покосившись на нас, и изрёк: «Вчера пять часов вместе с Женей Евстигнеевым и Владленом Давыдовым просидели в ресторане. Утром, когда проснулся, пытался вспомнить, о чём говорили. Помню только: «Будь здоров, Борис! Будь здоров Евгений! Будь здоров Владлен!»

Во время встречи он много рассказывал о своей жизни, концертной деятельности, отвечал на вопросы. Атмосфера была тёплой и дружеской. Создавалось впечатление, что не было отдельно Рубашкина и слушателей в зале, а все сидели за одним столом за дружеской беседой. В конце встречи, его, конечно, попросили спеть. Он сказал: «Тяжело, но, если вынесли гитару, то деваться некуда. Я спою вам «Мурку», — и добавил: «Нет блатных песен — есть песни хорошие и плохие». И, как говорят в Одессе, сорвал бурные аплодисменты. Я счастлив, что Господь свёл меня с такими людьми.

«Прессуха»

История первая

В восьмидесятые годы в Агентстве печати «Новости» (АПН) работал мой хороший друг, добрый человек. К сожалению, он ушёл из жизни в начале девяностых, так как очень переживал и сожалел о развале СССР, не мог понять происходящего. Мы часто с ним ходили в пресс-центр МИДа, где находились бар и ресторан. Начинали в баре, заканчивали в ресторане. Реже — наоборот. Расскажу несколько историй, которые хорошо помню.

История первая — о знаменитом законе о борьбе с пьянством и алкоголизмом в СССР в период правления Михаила Горбачёва. Подробно останавливаться на самом законе не буду — дураков на Руси в руководстве было всегда достаточно. Посетителей бара и ресторана это коснулось. Сначала алкоголь запретили продавать до часу дня, а через некоторое время до шести часов вечера, то есть алкогольные напитки можно было приобрести только после окончания рабочего дня. Возмущению сотрудников мощной организации КГБ не было пределов. Как работать с клиентами, добывать информацию? В общем, всё как в поговорке: собака лает, а караван идёт. Договорились с барменами и с официантами наливать водку в бутылки из-под пепси.

Поставил всё на свои места Михаил Амвросиевич Шеварднадзе, в то время министр иностранных дел. Как-то мы с моим старшим другом пришли в пресс-центр прилично поддатые. Шеварднадзе в это время закончил пресс-конференцию и решил пройти со своими телохранителями в ресторан. В это же время я решил позвонить и пригласить знакомых. У телефона меня качнуло, я стал пятиться назад, а точнее падать. Телефонный аппарат начал скользить по столу, на котором стоял, и упал бы, если бы не друг, который держал в одной руке папку, а другой схватил и удерживал телефон. Я повис на проводе с трубкой в руках. В этот момент сзади меня Шеварднадзе и сопровождающие его ребята из «девятки», поддерживая меня за спину, проходили по очереди. На следующий день мне в красках описали эту сцену, как министр, поддерживая меня за локти, прошёл со своей охраной. А ещё рассказали ещё одну историю, которая произошла после входа Шеварднадзе в ресторан. К нему подошёл полковник КГБ. Они были знакомы. Чётко сказал Михаилу Амвросиевичу, что невозможно работать, так как алкоголь стали продавать только после шести вечера. На следующий день в «прессухе» вопрос с алкоголем был решён, и дело пошло. Михаил Амвросиевич имел понятие о том, как работает контора. Мне ещё раз пришлось встретиться с Михаилом Амвросиевичем. Возможно, я об этом напишу.

История вторая

Шёл 1990 год, великая держава, которую создавали наши предки, воюя и защищая, разваливалась. Летом того года в день ВМФ я поехал в ЦСКА ВМФ увидеться с друзьями. Где-то с час посидели,