Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья Емелюшка

Понятно, с кем это он там переглядывается, и снова они что-то там решали за меня, но прежде, чем я успела всерьез об этом подумать и возмутиться, снова заговорил рыжий.

— В благодарность за подарок, — не унимался он.

— В самом деле! — вмешался еще кто-то, тоже глянул поверх моей головы и, переменившись в лице, отступил за спину рыжего. Тот, словно ничего не заметив, продолжал:

— А то как подарки брать, так все вы с три короба наобещать готовы, а как потом посулы исполнять — только хвостом вильнете и…

— Вот тебе и первый кандидат для испытания, — усмехнулся Алек. — Как я уже говорил, можешь не стесняться: трость прочная.

— Ты о чем? — не понял рыжий.

Я, признаться, тоже не поняла, но предпочла промолчать.

— Для испытания дубинки, — пояснил Алек. — Она ведь для того и предназначена — отгонять типов, которые слов не понимают. Или лезут не в свое дело. — Ухмылка его стала вовсе нехорошей.

На месте рыжего я бы уже сматывалась не оглядываясь, вон второй вмешавшийся убрался за спины остальных. Но рыжий, кажется, намеков не понимал, как и не замечал, что вокруг него начало образовываться пустое пространство.

— Для тебя же стараюсь. Чтобы тебя, как в прошлый раз, с носом не оставили.

— Карл, ты идиот, — прошипела Дейзи — единственная, кто еще стоял рядом в ним. Уцепила рыжего за ухо так, что тот охнул, что-то зашептала.

Я улыбнулась Алеку.

— Жалко. Поцарапается еще. Я имею в виду подарок. Спасибо. Я…

Огромная тень упала на землю. Забыв обо всем, я задрала голову вместе с остальными.

— Драконы! — воскликнул кто-то.

Драконы. Золотой пролетел совсем низко, описал круг над полигоном, и на миг мне почудилось, что он сейчас приземлится, но дракон взмахнул крыльями и взмыл вверх. Удивительно, насколько грациозным он был, несмотря на огромные размеры. Когда он поднялся выше, я заметила второго — черного, с золотыми искрами. Он — или правильней было бы говорить «она»? — казалась изящней, хотя размерами не сильно уступала золотому. Драконица кувыркнулась в воздухе, устремилась вниз по спирали, золотой метнулся за ней, вытянувшись стрелой, но, когда казалось, вот-вот настигнет, черная описала крутую дугу и снова понеслась вверх.

— Будто в догонялки играют, — со смехом сказал кто-то. — Как дети малые.

И в самом деле, выглядело очень похоже. А еще, кажется, золотой поддавался, позволяя черной драконице удирать в самую последнюю минуту.

— Это вы дети малые, будто в первый раз видите, — проворчал другой голос.

Не знаю, как остальные, а я действительно видела драконов в первый раз, и зрелище завораживало. Я смотрела в небо, открыв рот. Невольно вспомнилась черная статуя из моего сна — и от мысли, что это всего лишь статуя, на глаза навернулись слезы, даром что во сне ничего не было настоящим. И все же я бы хотела увидеть, как тот, черный, расправляет крылья и летит, пусть не с этими двумя.

В спину словно дохнуло холодом. Не сразу я поняла, что дело не в моих мыслях. Исчезли ладони Родерика, и сам он больше не заслонял меня от ветра. Я оглянулась. Родерик брел — именно брел, а не шагал — прочь, и, хотя спина его была прямой, как всегда, казалось, будто что-то придавливает его к земле. Он опустил голову на миг, снова поднял ее и прибавил шагу.

Что с ним? Не два же дракона, играющих в небе, расстроили его? Или он обиделся на меня за то, что взяла подарок Алека? Внутри что-то больно сжалось, захотелось догнать его и объясниться. Я заставила себя распрямить плечи, точь-в-точь как сам Родерик совсем недавно. Нет. Я ни в чем не виновата, значит, и оправдываться не в чем. И вообще, надо бы радоваться, если он обидится всерьез и перестанет называть меня своей девушкой. Ведь если не льстить себе, а подумать здраво — вообще непонятно, что он во мне нашел. Ну ладно, вначале вмешался, не дав мне зацепить заклинанием непричастных, потом — заметив явную несправедливость со стороны стражника, а потом-то что?

Радоваться не получалось. Я посмотрела на небо, надеясь, что играющие драконы поднимут мне настроение, но они уже были далеко.

— А правду говорят, будто императрица нагуляла старшего сына до свадьбы, потому император и лишил его прав наследника? — полюбопытствовал все тот же рыжий Карл.

Родерик остановился, резко, будто налетев на стену. Не будь он так далеко, я бы сказала, что услышал. Но, может, и правда услышал, как услышал — почему-то сейчас я в этом не сомневалась — тихий шепот нищенки.

— Какая разница? — пожала плечами Дейзи. — Они там. — Она указала пальцем в небо. — Мы тут. Ни им до нас дела нет, ни нам до них.

— Как это «какая разница»? Разговоров-то. Истинная пара императора, чуть ли не святая, а на деле — еще одна…

— Оскорбление его императорского величества и членов императорской семьи, — прервал его звенящий от гнева голос Родерика.

Я подпрыгнула, обнаружив, как близко он уже был — подкрался совершенно бесшумно.

— Уложение о наказаниях, статья двести двадцать два пункт «ер» «О наказаниях за поношение государя императора и членов императорского дома…»

Родерик сделал еще несколько шагов, и я, оказавшись у него на пути, попятилась, неосознанно сжимая подаренную палку.

— Стоп-стоп-стоп. — Алек вклинился между Родериком и остальными, расставив руки, точно распихивая парней в разные стороны, но его, кажется, никто не слушал.

— «…карается лишением всех прав состояния, кнутом и ссылкой в каторжные работы», — закончил Родерик.

— Род, ты чего взвился? — еще раз попытался Алек. — Далась тебе ее величество! Дейзи права: где они, а где мы.

Родерик открыл рот, но Алек не дал ему слова сказать.

— Императрицу и без тебя есть кому защитить. А ты ведешь себя так, будто в нее втрескался.

— По портрету, — буркнул Зак себе под нос.

На лице Родерика промелькнуло неописуемое изумление, а потом он расхохотался — да так, что аж слезы проступили.

Алек заметно расслабился, зато очнулся рыжий. Шагнул к Родерику, выпятив грудь — ну точь-в-точь петух, заметивший соперника.

— Уж не ты ли на меня донесешь?

Родерик оборвал смех, развернулся было к нему, но Алек снова вырос у него на пути.

— Карл дурнем был, дурнем и помрет, это все знают. Остынь.

— Нет уж! — не унимался рыжий. — Я, может, умом и не вышел, зато совесть у меня есть своих не закладывать. Откуда Тайной канцелярии обо мне узнать, если этот не…

— Карл, заткнись! — рявкнули сразу несколько человек, и сразу после этого стало так тихо, что я услышала, как шелестит на брусчатке упавший с дерева лист. В этой тишине негромкий голос показался оглушительным:

— Ты назвал меня доносчиком. Ответь за свои слова, если ты мужчина.

Алек застонал, схватил Родерика за плечо.

— Род, ты в самом деле белены объелся. Собака лает — ветер носит. Уймись. Это же Карл. Сила есть — ума не надо.

Родерик стряхнул его, словно матерый волк — повисшую на нем легавую. Развернулся, и Алек отступил. Карл же отступать не собирался.

— А кто ты, если угрожаешь мне уложением о наказаниях? Доносчик и есть. Давай, беги в Тайную канцелярию, жалуйся! А заодно всех остальных заложи, за недонесение, поди, что-то там тоже причитается!

— Ой, дура-ак, — протянула Селия.

В самом деле дурак. Зачем прилюдно рассказывать, как можно испортить тебе и окружающим жизнь, и провоцировать всех, кто не успеет увернуться, на всякие гадости. Да и вообще… Можно подумать, император не умеет считать до десяти. И если бы у него появились какие-то подозрения, ссылать надоевших жен в монастырь — истинная она там пара или нет — не вчера придумали. Как и избавляться от нежеланных детей с помощью разнообразных «несчастных случаев» и внезапных «болезней».

Карл не унимался:

— Как еще назвать человека, готового своих заложить, чтобы выслужиться! Из-за какой-то…

Удар в челюсть оборвал его слова. Карл отшатнулся, тряхнул головой и бросился на Родерика.

Уж казалось бы, я и драк повидала, и сама в них участвовала, но сейчас могла только, застыв, смотреть. На обычный мордобой это походило не больше, чем ария примы императорского театра — на пьяное пение ночного сторожа. Удар, подсечка, снова удар… При том, что оба парня не тянулись к магии и не пользовались никаким оружием, я почти сразу перестала понимать, кто кого и как и чья берет, настолько быстро все происходило.