Светлый лик смерти - Александра Маринина

Получив требуемые списки и отыскав глазами знакомые фамилии, Лариса убедилась, что все трое друзей – Томчак, Леонтьев и Стрельников – учились в группе номер четыре, и стала внимательно вчитываться в женские имена. Имя девушки в белом свитере вспомнилось легко, как только Лариса наткнулась на фамилию Цуканова. Да, конечно, именно Цуканова. Надежда Романовна Цуканова. Еще тогда, двадцать семь лет назад, она отметила про себя, что зовут пациентку так же, как директора медучилища, которое заканчивала сама Лариса, та тоже была Надеждой Романовной.

Значит, Цуканова Надежда. Что ж, уже легче. Фамилия не очень распространенная, год рождения есть, имя-отчество тоже. Можно попытаться. Конечно, очень не хочется, чтобы виновником той некрасивой истории оказался Томчак. Может быть, лучше вообще не знать об этом? Они прожили в браке двадцать четыре года, прожили хорошо, почти без ссор, правда, детей не было, но все равно брак их был крепким, устойчивым и по-человечески теплым… Стоит ли рисковать всем этим ради призрачной надежды «удавить» ненавистного Володю Стрельникова?

Стоит, решила Лариса. Всегда лучше знать правду.

Письма, обнаруженные на даче у Томчаков, привели следователя Ольшанского в полное изумление. Это была не любовная переписка, а скорее, так сказать, ознакомительная.

«Добрый день, Людмила!

Ваш адрес мне дали в агентстве «Купидон». Несколько слов о себе: мне 42 года, я был когда-то женат, но неудачно, детей у меня нет. Всю жизнь я искал женщину, которая соответствовала бы моему идеалу: ласковую, спокойную в жизни, но необузданную в любви. К сожалению, мне пока не везло, но я надеюсь, что встреча с вами станет праздником, которого я так долго ждал. В агентстве мне сказали, что вы хотели бы познакомиться с мужчиной не моложе 35 лет, который готов к сексуальным экспериментам. Хочу верить, что этим вашим требованиям я полностью отвечаю. Посылаю вам свою фотографию. Теперь решение за вами.

Два других письма были точно такими же по содержанию, отличаясь только некоторыми деталями и подписью.

– Ничего себе, – присвистнула Настя, когда Ольшанский показал ей письма, вернее, их ксерокопии, потому что сами письма находились на экспертизе. – Выходит, мадемуазель Широкова пользовалась услугами брачного агентства. Интересно, зачем? Судя по рассказам ее знакомых, она не страдала от отсутствия внимания со стороны мужчин. Скромницей она тоже не была, и на такое внимание всегда с готовностью откликалась. Может, ей замуж очень хотелось, а никто не брал, все только постелью ограничивались?

– Может быть, – кивнул Ольшанский, – если бы не одно «но». Посмотри на дату письма, которое прислал некто Дербышев.

Настя взяла письмо, и брови у нее полезли вверх. Письмо было датировано сентябрем. К этому времени Мила Широкова уже жила со Стрельниковым и даже была обвенчана с ним.

– Ничего не понимаю. Неужели она была настолько не уверена в своих отношениях со Стрельниковым, что готовила запасные варианты?

– Вот и я о том же. Ты вдумайся: Стрельников ради Широковой за каких-нибудь два-три месяца делает то, чего не сделал за два года ради Любы Сергиенко: подал на развод с женой Аллой Сергеевной и затеял венчание, пусть и чисто символическое и бессмысленное с точки зрения гражданского права, но все-таки чрезвычайно значимое с точки зрения души. Это ли не свидетельство серьезности его намерений? Дальше уж, по-моему, просто некуда. А Широковой все неймется. Как ты это объяснишь?

Настя задумчиво покрутила в руках письмо и осторожно положила его на стол перед следователем. Ей хотелось закурить, но она знала, что у Ольшанского от табачного дыма болит голова, и сдерживалась. Впрочем, Константин Михайлович почти всегда бывал снисходителен к ее слабостям и курить все-таки разрешал, предварительно открыв настежь окно, даже если на улице был двадцатиградусный мороз. «Согреться потом проще, чем избавиться от головной боли», – говорил он в таких случаях.

– У меня есть два варианта, – осторожно начала Настя, с вожделением поглядывая на стоящую на подоконнике пепельницу. – Первый: Широкова знала, что ее отношениям со Стрельниковым что-то угрожает, что-то достаточно серьезное, и эти отношения могут в любой момент прерваться, поэтому на всякий случай не оставляла попыток найти себе подходящего мужа через брачное агентство. Мне этот вариант нравится хотя бы потому, что эта неизвестная нам с вами угроза вполне могла быть причиной убийства Широковой.

– А второй вариант?

– Второй – совсем дурацкий, мне даже говорить неловко, поэтому я лучше сначала его проверю.

– Анастасия, – сердито произнес Ольшанский, – на заре нашего с тобой знакомства я, помнится, ясно тебе объяснил, что утаивать информацию от следователя нельзя. Объяснил?

– Объяснил, – понуро подтвердила Настя.

– И о том, что никогда не буду работать с оперативником, который пытается объехать меня на хромой козе, предупреждал?

– Предупреждал.

– Так что же ты дурака валяешь?

– Я торгуюсь с вами, а не валяю дурака. Вы что, не поняли?

Ольшанский звонко расхохотался, сняв очки и сжав пальцами переносицу. В этот момент Настя в очередной раз подумала, как же это мужчина с таким привлекательным лицом, большими глазами и ровными белыми зубами ухитряется всегда выглядеть затюканным недотепой в вечно мятом костюме. Чудеса какие-то!

– Ну и чего же ты хочешь, торговка базарная? – спросил он, отсмеявшись.

– Закурить.

– Да кури, черт с тобой. Говори, что за второй вариант?

– Я думаю, что у Широковой был слишком большой сексуальный аппетит, поэтому ей постоянно нужны были мужчины. Сначала она трахалась со всеми подряд без оглядки, а потом что-то случилось. Что-то такое, что ее остановило. Короче, она стала бояться случайных знакомств. Может быть, заразу какую-нибудь подцепила или на откровенного подонка нарвалась. Вот и стала искать знакомства через агентство. Это все-таки надежнее, можно к человеку хоть чуть-чуть присмотреться, да и адрес его в агентстве есть, случись что. Понимаете? Она искала не мужа, а партнеров по постели, поэтому сам факт венчания со Стрельниковым никакого значения не имел. Даже выйдя за него замуж, она продолжала бы делать то же самое. Я, Константин Михайлович, другого не понимаю.

– Чего же, интересно?

– Зачем Стрельников хранил эти письма и даже спрятал на даче у Томчака? Почему не уничтожил их? Это ведь и проще гораздо, и безопаснее.

– Значит, эти письма ему нужны.

– Для чего?

– Ну мало ли… Например, шантажировать этих мужиков.

– Господи, да чем же тут можно шантажировать? Что предосудительного в попытках найти себе жену через брачное агентство?

– Не знаю, Анастасия, не знаю. Я только высказываю предположение. А твоя задача – найти этих женихов и посмотреть на них повнимательнее. Задание понятно? Все, красавица, бегом – марш!

Настя с тяжелым вздохом поднялась из-за стола, закрыла окно, натянула куртку и отправилась выполнять задание следователя. Разумеется, не бегом. Бегать Анастасия Каменская не умела и учиться категорически отказывалась.

Николай Львович Лопатин, подвижный, энергичный и совершенно не похожий на собственную фотографию, встретил Юру Короткова радушно и с готовностью ударился в воспоминания об очаровательной сексуальной Милочке, с которой он два раза встречался в июле нынешнего года. Юру даже покоробила такая открытость. Ну ладно, не можешь ты самостоятельно найти себе женщину, пользуешься услугами агентства – это, в конце концов, твое личное дело. Но откровенничать с совершенно посторонним человеком, пусть даже и сыщиком с Петровки…

– Получив ее адрес в «Купидоне», я написал ей. И через неделю примерно получил ответ, в котором Милочка выразила готовность встретиться и указала свой телефон. Я позвонил, мы встретились… Ну и все.

– Она вам понравилась?

– Очень, очень понравилась. Но только в первый раз.

– Вот как? – заинтересовался Коротков. – А во второй?

– А во второй – уже нет. Поэтому мы больше и не встречались.

– Что же вам не понравилось, Николай Львович?

– Она была чрезмерно… Как бы это сказать… Требовательна в постели. Да, я указал в своем письме, что готов к сексуальным экспериментам. Но, заметьте себе, именно к экспериментам, а отнюдь не к излишествам. Отнюдь. Вы понимаете разницу между экспериментом и излишествами?

– То есть вы хотите сказать, что Широкова требовала от вас больше, чем вы реально могли ей предложить? – уточнил Коротков.

– Вот именно. Знаете формулу идеальной жены? Леди в гостиной, кухарка на кухне и проститутка в постели. В первый раз мне показалось, что Милочка как раз такая, а во второй раз я понял, что, кроме постели, ее ничто не интересует. Разумеется, я мог поднапрячься и удовлетворить все ее запросы, но что потом? Ни леди в гостиной, ни кухарки на кухне. Я ищу жену, а не любовницу. Вы понимаете?