Светлый лик смерти - Александра Маринина

Он перевернулся на другой бок и снова прикрыл глаза. Начинать новый день не хотелось. Может быть, удастся еще немного подремать? Со стороны дороги послышался шум автомобильного двигателя. Томчак даже прислушиваться не стал, все равно ведь не к нему, кому он нужен в будний день с утра пораньше? Однако он ошибся. Двигатель замолк как раз возле его участка, послышались голоса, а спустя минуту раздался громкий и уверенный стук в дверь.

– Вячеслав Петрович! Откройте, пожалуйста! Вы дома?

– Минуту! – крикнул Томчак, неохотно откидывая одеяло и выползая в холодный осенний день, в котором не будет ни работы, ни радости, а только одна сплошная тоска. Ну, еще, может быть, неприятности. Но ничего приятного уж точно не будет.

Он натянул спортивный костюм, всунул ноги в пляжные тапочки и пошел к двери. На пороге стоял сутулый мужчина в мятом костюме и в очках, вид у него был смущенный, растерянный и совершенно нелепый. Чуть дальше, за его спиной, маячили еще четверо. Одного из них Томчак узнал, это был тот самый оперативник, который беседовал с ним после убийства Милы.

– Старший следователь Мосгорпрокуратуры Ольшанский, – представился сутулый нелепый человечек, – зовут меня Константином Михайловичем. Вы позволите мне войти?

– Да, – растерянно пробормотал Томчак, – проходите.

К его удивлению, следователь вошел и сразу же прикрыл за собой дверь. Остальные четыре человека остались на улице, причем даже не сделали попытки войти в дом. Как будто так и надо!

– Сейчас, уважаемый Вячеслав Петрович, вы будете допрошены в качестве свидетеля по делу об убийстве Людмилы Широковой, невесты вашего близкого друга. По результатам допроса я приму решение о проведении обыска на вашей даче.

Ольшанский неторопливо уселся за стол на веранде, достал из портфеля папку и начал заполнять какой-то бланк.

– Паспорт принесите, пожалуйста, – негромко, словно себе под нос, сказал он.

– Зачем?

– Так положено.

– А если у меня нет? Я же на даче, в конце концов, зачем мне здесь паспорт?

– Так положено, – терпеливо повторил следователь. – Я не имею права допрашивать свидетеля, не установив достоверно его личность.

– Значит, если у меня нет паспорта, вы не будете меня допрашивать? – почему-то обрадовался Томчак.

– Ну почему, буду, – Ольшанский скупо улыбнулся, только краешками губ. – Вашу личность подтвердит майор Коротков, он вас уже допрашивал несколько дней назад по моему поручению. А паспортные данные я перепишу из предыдущего протокола.

– Но вы же сами сказали, что не имеете права…

– Вячеслав Петрович, здесь нет предмета для обсуждения. Если бы мы не могли допрашивать всех тех, у кого с собой нет документов, мы бы выглядели весьма смешно и довольно бледно в глазах и преступников, и всего населения. Не понимайте мои слова буквально. Итак, Вячеслав Петрович, когда вы в последний раз виделись с Владимиром Алексеевичем Стрельниковым?

– Недавно.

– Поточнее, пожалуйста.

– Ну… Он приехал в пятницу во второй половине дня и уехал отсюда в воскресенье.

– Утром, днем?

– Ближе к вечеру.

– Для чего Стрельников приезжал к вам?

– А для чего приезжают к друзьям? – зло отпарировал Томчак.

– По-разному, – пожал плечами Ольшанский, – кто как. Одни – чтобы что-то рассказать, другие, наоборот, чтобы выслушать ваш рассказ, третьи выполняют долг вежливости и навещают больных или страдающих. Если повысить уровень обобщения, то в одних случаях к друзьям приходят, чтобы оказать им помощь, а в других – чтобы эту помощь получить. К какому из этих двух случаев относился последний визит Стрельникова к вам на дачу?

– Он хотел собраться с силами перед похоронами Милы, неужели это непонятно?

– Почему же, вполне понятно. Стрельников обращался к вам с какими-либо просьбами или поручениями?

– Нет. Он просто хотел побыть в тишине, подальше от людей и телефонных звонков.

– Вячеслав Петрович, подумайте, пожалуйста, и скажите, есть в этом доме или на территории вашего участка какие-либо предметы, принадлежащие Стрельникову?

– Нет. Если вы имеете в виду то, что он привез с собой…

– А что он привез с собой?

– Продукты, спиртное.

– И больше ничего?

– Больше ничего.

– Дача самого Стрельникова находится где-то рядом?

– Да, вон там, ее из окна видно.

– Почему же он провел эти дни не у себя на даче, а у вас?

– Он… Он ушел от жены, это случилось давно… Дачу оставил ей. Он там вообще никогда не появляется, кроме тех случаев, когда Алла сама просит его приехать. Починить что-нибудь или помочь на участке.

– В этот раз он на свою дачу не заходил?

– Нет.

– Вы совершенно уверены?

– Разумеется. Мы все время были вместе.

– А ночью? Мог он выйти из дома так, чтобы вы этого не заметили?

– Вряд ли. Мы спали в одной комнате. Я бы услышал. Я сплю чутко. Послушайте, к чему эти вопросы?

Ольшанский проигнорировал вопрос Томчака.

– Оставлял ли Стрельников в вашем доме что-нибудь?

– В каком смысле? – не понял Томчак.

– Может быть, дал вам что-то и просил сохранить. Не было такого?

– Не было. Он ничего у меня не оставлял.

– Ну что ж, Вячеслав Петрович, вам предлагается добровольно выдать следствию все не принадлежащие вам предметы, в том числе те, которые принадлежат Владимиру Алексеевичу Стрельникову.

– Но я же сказал вам, у меня нет…

– Я понял, Вячеслав Петрович, я прекрасно вас понял. Еще раз предлагаю вам добровольно выдать то, что у вас оставил Стрельников. В противном случае на вашей даче будет произведен обыск.

– С какой стати?! – возмущенно выкрикнул Томчак. – Это произвол!

– Отнюдь. Это процессуальное действие. И у меня есть санкция прокурора.

– Но я не понимаю… – Томчак сбавил тон, но все равно было видно, что он возмущен до крайности. – Что Володя мог у меня спрятать? Вы что, подозреваете его в убийстве Милы? Это же полный бред.

– Вячеслав Петрович, я не обязан отчитываться перед вами в своих подозрениях и тем более в своих действиях. В последний раз спрашиваю вас: будем оформлять добровольную выдачу или производить обыск?

– Да делайте вы что хотите, – махнул рукой Томчак. – Все равно у меня ничего нет. Только время потеряете. Глупость какая-то…

– Хорошо, – вздохнул Ольшанский, вытаскивая из папки лист бумаги. – Вот постановление о производстве обыска, ознакомьтесь, и мы приступим.

Он вышел на крыльцо и позвал в дом остальных. Обыск начался. Томчак демонстративно попытался было устраниться от оскорбляющей его процедуры и с обиженным видом уединиться на кухне, но следователь настоятельно попросил его присутствовать вместе с понятыми. Не прошло и часа, как Коротков обратился к присутствующим:

– Понятые, прошу подойти сюда. Константин Михайлович, есть.

– Что вы там нашли? – недоуменно вскинулся Томчак.

Коротков стоял возле старого дубового комода, ящики которого были уже выдвинуты.

– И вы, Вячеслав Петрович, тоже подойдите. Это ваш пакет?

Томчак подошел ближе и увидел среди старых теплых вещей обернутый в полиэтилен пакет. Он видел его впервые.

– Нет… То есть я не знаю… Может быть, Лариса… – неуверенно пробормотал он.

– Открывайте, – скомандовал Ольшанский.

К комоду подошел эксперт Олег Зубов, долговязый и вечно хмурый. Натянув на руки перчатки, он аккуратно вынул пакет из ящика и открыл. Это были конверты с письмами.

– Так, письма, адресованные Людмиле Широковой, – удовлетворенно констатировал следователь. – И как же они к вам попали, уважаемый Вячеслав Петрович? Подойдите поближе и взгляните. Вы когда-нибудь видели эти письма?

Томчак метнулся к столу, на котором лежали конверты. Нет, он никогда их не видел. Но, боже мой, как они сюда попали? Неужели Володька?.. Но зачем? Почему?

Эксперт тем временем при помощи пинцета вытащил из одного конверта листок бумаги.

– Посмотрите, Вячеслав Петрович, – сказал Ольшанский, – вам знаком этот почерк?

– Нет, – твердо ответил Томчак.

– Это не почерк Стрельникова? Подумайте как следует, посмотрите внимательно.

– Я уже сказал – нет. Я впервые это вижу. И потом, как Володя мог писать эти письма? С тех пор как он познакомился с Милой, они и не расставались, насколько мне известно. Зачем бы он стал писать ей?

– Действительно, зачем, – усмехнулся Коротков. – Ладно, посмотрим, кем эти письма подписаны. Вот это писал некто Бакланов Сергей. Кто такой Бакланов?

– Понятия не имею, – пожал плечами Томчак.

– Так, вот это письмо от гражданина Лопатина Николая Львовича. И этого не знаете?

– Нет, не знаю.

– А вот это от гражданина Дербышева. Тоже не слыхали?

– Нет.

– Что ж, Вячеслав Петрович, будем подводить итоги. Ваш друг Стрельников привез и спрятал у вас на даче переписку своей невесты с некими посторонними мужчинами. Вы как-нибудь можете это прокомментировать?