Жених поневоле - Сьюзен Джонсон

Была и незабываемая поездка в Царское Село, где Алиса любовалась Янтарной комнатой, Камероновой галереей, залами, где стены и мебель были обиты желтым лионским шелком, расшитым крохотными птичками, сидящими на ветвях, и личной спальней Екатерины, которую та называла «табакеркой».

В Петергоф, летнюю резиденцию Петра, построенную Растрелли и по праву соперничавшую с Версалем, они отправились на пароходе. Там Алиса увидела два императорских дворца и множество изысканных летних павильонов, гуляла по лучшему в Европе парку, знаменитому своими неповторимыми фонтанами.

Город радовал удивительными красками. Желтое с белым Адмиралтейство, голубой, уносящийся ввысь Смольный собор, темно-розовый дворец Меньшикова… А многочисленные реки, каналы, мосты! Алиса была в восторге от города, по праву названному Северной Венецией.

Однако ни Алексей, на Алиса не замечали, что их каждый день всюду сопровождали двое незнакомцев. В пестрой петербургской толпе затеряться было несложно, а люди Форсеуса были опытны и выслеживали свою жертву осторожно, не привлекая внимания. Алиса ни разу не появилась на улице в одиночестве, но они были терпеливы. Дежурили они попарно, по восемь часов, и ждали лишь удобного случая, чтобы застигнуть Алису врасплох и доставить обратно к мужу. Форсеус был не настолько глуп, чтобы в открытую вести войну с таким влиятельным и опасным противником, как князь Кузанов, чья семья обласкана самим императором.

Часто прогулки заканчивались поездкой на Стрелку, откуда вся петербургская знать любовалась заходом солнца. Зрелище и в самом деле было удивительное: небо становилось золотисто-розовым, и огненный шар медленно опускался в неподвижную, словно стеклянную, гладь Финского залива. Алиса стояла как зачарованная, пока все вокруг не окутывали сиреневые сумерки. Эти красоты, однако, оставляли совершенно равнодушными соглядатаев, не спускавших глаз со своей жертвы.

Как-то утром Ники, опаздывая на полчаса в полк, торопливо и раздраженно натягивал на себя форму. Усевшись в кресло, уже полностью одетый, он пробормотал, запихивая ногу в сапог:

— Ну где, черт подери, этот Василий? Как нужен, так нет его!

Алиса в пеньюаре цвета морской волны сидела перед зеркалом.

— Позволь тебе напомнить, — улыбнулась она, — что десять дней назад ты строго-настрого запретил своему слуге беспокоить тебя по утрам.

— Я запретил? — Ники удивленно приподнял бровь. Заметив, как она покраснела, он усмехнулся и добавил: — Ну да, запретил. Теперь я плачу за свои удовольствия тем, что вынужден одеваться самостоятельно.

— Может, я помогу? — спросила Алиса, подойдя к нему.

— Нет, дорогая, не утруждай себя, — ответил он, надевая второй сапог. — Чего я разворчался, непонятно. Одеться я вполне в состоянии. Просто надоело опаздывать. Все над этим подтрунивают.

— Ники, — нерешительно сказала Алиса. — А одна минутка у тебя найдется?

— Конечно, любовь моя. — Ники повернулся к зеркалу и провел гребнем по волосам. — Так в чем дело, голубка моя? — спросил он, заметив, что Алиса молчит.

— Видишь ли… — Она запнулась, словно не могла подобрать нужных слов.

— Ну что? — Ники внимательно посмотрел на нее.

— Я не знаю, как сказать… В общем, я уверена, что беременна, — выпалила одним духом Алиса.

— Давно уверена? — спросил Николай невозмутимо.

— Около трех недель.

Алиса была поражена тем, как спокойно Ники воспринял эту новость. Она представить себе не могла, какова будет его реакция, и мучилась уже несколько дней, не зная, как ему сообщить. Услышав ее признание, он вполне мог бы предложить ей собрать вещи и убраться. А идти ей было некуда.

— Радость моя, успокойся! Почему ты так нервничаешь? Да, во мне много пороков, — сказал Ники с легкой усмешкой, — но, уверяю тебя, я никогда не выставлю беременную женщину на улицу. — Он пристально посмотрел на Алису. — Кроме того, это совершенно в порядке вещей, — продолжал он спокойно. — Мы с тобой настолько часто предаемся… дружбе, что подобных последствий следовало ожидать.

— Так ты не сердишься? — воскликнула Алиса.

— На что мне сердиться? Ну, подойди, поцелуй меня на прощание. Увы, мне действительно пора. Чернов меня окончательно замучил своими шуточками.

Алиса вздохнула с облегчением. Поняв, что беременна, она пришла в отчаяние: отношения у них с Николаем были самые неопределенные, и меньше всего она собиралась от него рожать. Но вот в ней затеплилась новая жизнь, и все переменилось. Все эти дни она мучилась, не представляя даже, как все сложится, и теперь радовалась тому, что наконец открылась Ники.

Что до Николая, он действительно принял новость совершенно спокойно, как нечто само собой разумеющееся. Рано или поздно это должно было случиться. Он тут же решил, что купит ей что-нибудь, чтобы ее подбодрить. Заботу о ребенке он считал вполне понятным обязательством, к Алисе же испытывал самые нежные чувства. Правда, предпочитал не задумываться о том, насколько эти чувства серьезны…

Алисе же приходилось полностью положиться на Николая, поскольку у нее не было ни денег, ни дома, ни родственников, к которым она бы могла обратиться. Были и другие, не столь прозаические причины: она страстно полюбила этого странного, загадочного и непредсказуемого мужчину.

— Днем я вернусь, и мы поедем к мадам Вевей, — сказал Ники между прочим. — Она вчера прислала записку, сообщила, что еще несколько платьев готово для последней примерки. — Он подошел к Алисе, нежно обнял и поцеловал. — До встречи, радость моя!

В дверях он обернулся, и у Алисы замерло сердце. Неужели ее худшие предчувствия сбудутся?

— Да, дорогая, чуть не забыл! У меня к тебе одна просьба, — Ники нахмурился и смотрел на нее очень серьезно. — Ради нашего ребенка, пожалуйста, не вздумай начать курить. Это, конечно, очень модно, но я бы не хотел, чтобы наш ребенок родился с лицом в пепле.

— Это все? — спросила изумленная Алиса.

— Все, о чем я успел подумать, — ответил он озадаченно. — Так не будешь курить?

— Конечно, не буду, — воскликнула она.

— Благодарю, дорогая. А теперь пойди полежи до моего возвращения. Ведь дамы в положении, насколько мне помнится, всегда утомлены.

На этом разговор и закончился.

Алексей больше не мог гулять с Алисой по утрам, поскольку его тоже вызвали в полк, и это было к лучшему: ее мучили приступы тошноты. После ухода Ники она действительно снова легла и даже с Кателиной занималась у себя в спальне.

Николай вернулся домой не поздно, перекусил, и они с Алисой отправились к мадам Вевей. Ники, как всегда, уселся в кресло, вытянул перед собой ноги и внимательно наблюдал за тем, как Алиса примеряет платье за платьем, а мадам Вевей что-то поправляет, подкалывает, укорачивает, непрерывно при этом болтая.