Жених поневоле - Сьюзен Джонсон

— Сегодня вечером ты повезешь Алису на бал к Голощекиным, — заявил он.

— Это приказ? — спросил Ники с горькой усмешкой.

— Да, приказ. У меня все. — Князь, сочтя дело решенным, закончил разговор.

Ники ушел в растерянности. Он был поражен гневом отца, но еще более зол и оскорблен. Не пристало взрослому мужчине, привыкшему самому распоряжаться собой, выслушивать отцовские наставления! Это слишком унизительно. Как смеет отец ему приказывать?

Стерпеть этого он не мог!

Оба они, и отец, и сын, были людьми с характером, и теперь их воли схлестнулись. Конечно, Ники был моложе, и выдержки у него было меньше, однако он не терял надежды, что найдет способ избежать уготованной ему участи. А старый князь, человек более искушенный и опытный, за шестьдесят восемь лет узнавший о мире немало, был уверен в том, что добьется своего.

Николай уехал из дома в самом дурном расположении духа и провел остаток дня в клубе за картами. Княгиня Катерина, прибывшая из «Ле репоза», его не застала, чему, впрочем, ничуть не удивилась.

Она распорядилась, чтобы распаковали ее багаж, и направилась в гостиную, чтобы встретиться с Алисой. Муж предупредил ее, что эта женщина не из тех, на ком обычно останавливал выбор их сын, и княгиня уже заранее была расположена к Алисе.

Дамы провели время в милой беседе — о родных местах, о будущем ребенке. Когда Алиса, извинившись, пошла отдохнуть перед ужином, княгиня Катерина отправилась к мужу сообщить, что она тоже одобряет выбор Ники.

Перед самым ужином князь Михаил получил записку от сына:

«К сожалению, меня задержали дела. Прошу принять мои извинения. Встретимся у Голощекиных. Н.».

Записка была прямым вызовом отцу, однако князь Михаил, прочитав ее, лишь усмехнулся. Да, у мальчика характер не из легких. Впрочем, он и не ожидал от сына немедленного и полного подчинения. Время есть, такие дела скоро не делаются. Князь был уверен, что и сыновнее уважение, и чувства Ники к Алисе сыграют свою роль; Ники поупрямится, да остынет.

Вечером князь Михаил развлекал обеих дам, объяснив, что Ники приедет прямо на бал к Голощекиным.

— Поскольку наш сын такой занятой человек, — с улыбкой сказал он, — позвольте мне, милые дамы, быть вашим сопровождающим. Но до отъезда у нас есть время на партию в карты.

В половине одиннадцатого все трое спустились в вестибюль, где лакей в парадной ливрее распахнул перед ними двери. Князь Михаил был в черном фраке, с орденом Святого Андрея в петлице, а по обеим сторонам от него шли две красавицы в шелковых нарядах.

На устроенном по случаю дня рождения «небольшом» приеме было сотни три гостей. Алиса, представленная как родственница князя, была крайне любезно принята хозяевами, готовыми терпеть любые странности Кузановых. Естественно, слухи о том, кто она такая на самом деле, уже просочились в свет, и кое-кто бросал неодобрительные взгляды на рыжеволосую красавицу. Но открыто высказать свое мнение ни князю Михаилу, ни его сыну никто бы никогда не решился.

— Да, прикрытие с тыла серьезное, — усмехнулся один из гостей. — Насколько мне помнится, князь Михаил не был в Петербурге года три, не меньше.

Когда Алису представляли какой-то весьма напыщенного вида матроне, разряженной в пурпурный шелк, она воочию убедилась в могуществе князя Михаила. Дама снисходительно взглянула на «родственницу» и крайне сухо ей кивнула. Заметив это, князь Михаил сказал сладким голосом:

— Анна Федоровна, удивляюсь я вам. Вы ведь сейчас рискуете потерять мое к вам расположение. Неужели вы забыли, что железная дорога, которая должна пройти неподалеку от имения вашего мужа, может быть перенесена по первому же слову министра внутренних дел? А он, если вы помните, является моим ближайшим другом. Будьте добры, постарайтесь отнестись к нашей кузине поласковее.

И матроне пришлось повиноваться.

— Добрый вечер, — с вымученной улыбкой произнесла она, и Алиса была отомщена.

— У этой женщины ума не больше, чем у курицы, — шепнул князь Михаил жене, когда матрона удалилась. — Никогда она не отличалась интуицией, не правда ли, Катерина? — Он взглянул на свою миниатюрную супругу и широко улыбнулся.

— Думаю, Миша, ты ее сегодня кое-чему научил, — тоже с улыбкой ответила она.

— Ну, Алиса, с кем бы вас еще познакомить? Впрочем, хватит с нас чванливых старух. Посмотрим, кто есть поинтереснее. — И он обвел взглядом зал.

Многие женщины смотрели на красавицу-незнакомку с плохо скрываемой завистью, но вслух предпочитали ее не обсуждать. Мужчины же не упускали возможности полюбоваться Алисой в отсутствие Ники, известного своим ревнивым нравом. Все согласились, что новая возлюбленная полностью соответствует его вкусам — красива, обольстительна, чувственна. Алису тотчас окружили кавалеры, каждый из которых старался сказать комплимент поизысканнее. Она танцевала без передышки, но все время искала глазами Ники, который днем исчез, даже ее не предупредив.

Наконец Алиса попросила принести ей шампанского, и сразу шестеро кавалеров кинулись исполнять ее просьбу. Она же уселась напротив двери и тут заметила в толпе фигуру Ники. Он неторопливо шел по залу, словно и не опоздал на четыре часа. Увидев его невозмутимое лицо, Алиса с трудом сдержала обиду: он вовсе не спешил подойти к ней. Казалось, Николай не обращает внимания на сотни глаз, жаждущих увидеть, как поприветствует молодой Кузанов «родственницу», которую князь Михаил взял под свое покровительство. Ники и так бывал нечастым гостем на балах и никогда ни для кого не поступался своей независимостью.

Все прекрасно понимали, что Алиса никакая не «кузина», однако, как это было принято в свете, никто этого понимания не выказывал. Кузановы были старинным и весьма уважаемым родом и привыкли вести себя так, как им заблагорассудится. В свое время сам князь Михаил взял в жены цыганку на восемнадцать лет себя моложе и заставил свет ее принять. Никто не решился возмутиться в открытую, дабы не навлечь на себя гнев Кузанова-старшего. Ники подошел наконец к Алисе. По золотистым огонькам в его глазах Алиса поняла, что он пьян, причем изрядно.

— Соизволили появиться, ваше сиятельство? — насмешливо спросила она.

— Как видите, мадам. — Он нарочито учтиво поклонился Алисе, и ей тотчас захотелось влепить ему пощечину. — Подозреваю, что, если я вас сейчас не приглашу, огорчится не только мой отец, но и все на нас глазеющие, так что, прошу вас, подарите мне танец, — произнес он с преувеличенной почтительностью.

Он протянул ей руку, но Алиса, горя негодованием, отвернулась.

— Прошу прощения, но сейчас я с вами танцевать не могу. Мне должны с минуты на минуту принести шампанское, и я… — И тут она почувствовала, что краснеет под его пристальным взглядом.