Жених поневоле - Сьюзен Джонсон

— Но я неплохо образована, молода и полна сил. Я могла бы найти место гувернантки.

— В принципе я с тобой согласен, но, к сожалению, в данной сфере деятельности ситуация такова, что надежд крайне мало. — Он говорил с явной издевкой. — Для тебя, дорогая, роль гувернантки не вполне подходит. Прости, что я говорю столь откровенно, но, боюсь, ты плохо представляешь себе реальное положение вещей. Если даже — обрати внимание, я говорю «если» — какая-то дама и наймет для своих детей такую молодую и красивую гувернантку, готов спорить на любую сумму, что не пройдет и недели, как ты окажешься в постели хозяина. Подумай, в каком преглупом положении ты окажешься, радость моя! Оставаясь со мной, ты, по крайней мере, можешь не бояться, что возмущенная жена, узнав про шалости мужа, вышвырнет тебя на улицу. А поскольку петербургских жен я знаю неплохо, можешь мне поверить. Не понимаю, чем ты недовольна, — продолжал он миролюбиво. — Мое покровительство устроило бы любую женщину. Я буду считать себя обязанным содержать и тебя, и твоего ребенка, и твоих слуг наилучшим образом.

Алиса почувствовала, что на глаза ей наворачиваются слезы.

— Ты что, думаешь, что я игрушка? — возмутилась она. — Что меня можно купить?

— Дорогая, ну, конечно же! — простодушно воскликнул Ники. — Признай, женщина — это прежде всего прелестное создание, и предназначение ее — доставлять мужчине наслаждение. А потом она неминуемо становится матерью. Вот эти две роли женщина и играет. Сопротивляться этому бессмысленно, — добавил он рассудительно.

Алиса многое бы отдала за то, чтобы согнать выражение самодовольства с его лица.

— Ну что ж, в таком случае мне, возможно, есть смысл принять предложение Чернова, — сказала она, желая его спровоцировать. — Он богаче тебя? Если я решу стать дамой полусвета, мне надо будет все тщательно взвесить, — рассуждала она вслух. — Раз уж мне суждено быть игрушкой, то следует продать себя подороже. Я получила хорошее воспитание и образование, поэтому ценю себя недешево. Кроме того, я играю на фортепьяно, правда, должна признаться, в этом у меня больше умения, нежели таланта. Еще я неплохо вышиваю, но, боюсь, в спальне этот талант мне вряд ли пригодится… Я неплохо танцую, свободно владею немецким, французским, латынью, хотя это опять же, увы, мало ценится ночью.

К своему огромному удовольствию, Алиса заметила, что слова ее возымели действие. Николай сурово нахмурился.

— Будь добра, прекрати перечислять свои достоинства, — грубо перебил он ее и добавил ледяным тоном: — Эти пустые разговоры ни к чему. Ты остаешься со мной.

Заметив в его взгляде стальной блеск, Алиса невольно содрогнулась.

— Ты хочешь сказать, что разговоры о моей жизни пустые? — чуть слышно прошептала она.

— Ты меня неправильно поняла, дорогая моя, — ответил он спокойно, но с оттенком раздражения. — Я просто не намерен вести бессмысленные споры о твоих качествах и о том, кого ты одаришь своим расположением. Мадам, вы останетесь моей любовницей.

Губы его улыбались, но смотрел он на нее холодно и мрачно. Алиса на мгновение прикрыла глаза. Все идеалы ее юности рушились… Гордо вздернув подбородок, она сказала с горькой усмешкой:

— В таком случае, полагаю, мне следует поблагодарить вас за ваше великодушие и гостеприимство?

— Милая моя, — язвительно ответил Ники, — я рассчитываю получить за свое великодушие надлежащую плату.

Алиса не успела ответить, потому что к ландо подошли Ракель и Кателина. Они весело щебетали о цветах, лебедях, статуях, и Ники как ни в чем не бывало улыбнулся Алисе:

— Сейчас мы поедем к мадам Вевей. Это, конечно, не Париж, но, поскольку нам следует как можно скорее пополнить ваш гардероб, думаю, лучше всего остановить свой выбор именно на ней.

«Вот и первое испытание в роли любовницы», — подумала Алиса с тоской.

— Следует ли мне на это отвечать, князь? — спросила она, глядя ему в глаза. — Вам придется обучить меня поведению, соответствующему моему положению.

— Это лишь доставит мне удовольствие, — ответил он так, что слышала его только Алиса. — Мне кажется, что у тебя есть природные способности ко многому из того, что требуется знать, — закончил он с усмешкой.

Алиса сидела рядом с Ники, сложив руки на коленях, и оскорбленно молчала, а когда он обращался к ней, отвечала односложно. После нескольких неудачных попыток ее разговорить Ники наклонился и прошептал ей на ухо:

— Я начал сомневаться в том, что Форсеус безумен. Кажется, я понимаю, почему он тебя бил: ты слишком своенравна и независима.

Она бросила на него исполненный ярости взгляд и прошипела:

— Вы даже представить себе не можете, князь, на что я способна!

— Что ж, будем надеяться, что впереди меня ждут приятные неожиданности, — усмехнулся Ники, взглянув на нее искоса.

К счастью, Ракель с Кателиной так увлеченно глазели по сторонам, что к этой негромкой пикировке и не прислушивались.

Через несколько минут они подъехали к салону мадам Вевей. Ники, пребывавший в отменном расположении духа, поскольку все складывалось, как ему хотелось, ввел их в заведение, сверкавшее позолотой, зеленым шелком и мебелью красного дерева.

Мадам Вевей, приметившая подъехавший ко входу элегантный экипаж, поспешила лично встретить прибывших. Увидев князя Кузанова в сопровождении молодой красавицы, державшей за руку ребенка, она замерла в изумлении, однако быстро опомнилась и, протянув обе руки, пошла навстречу князю и его спутницам.

— Ваше сиятельство! — воскликнула она. — Какая честь!

— Добрый день, мадам Вевей. Позвольте представить вам мою… — он помедлил и продолжал с легкой улыбкой: — мою кузину, увы, недавно овдовевшую, и ее прелестную дочурку. — Упомянув о «вдовстве» Алисы, он изобразил на лице подобающую скорбную мину.

Алиса залилась краской, Николай же расплылся в широчайшей улыбке — он отплатил Алисе за ее непокорность, а теперь еще сделал все, чтобы шансы ее найти место гувернантки стали равны нулю. Через несколько часов после их визита к мадам Вевей весь город будет оповещен о том, что Алиса — новая любовница князя.

Алиса и сама это поняла. «Он хочет проверить, осмелюсь ли я возражать, — в смятении думала она. — А если осмелюсь, он наверняка позволит себе прояснить ситуацию…» Алисина храбрость при мысли о возможном публичном позоре тут же испарилась.

Мадам Вевей весьма воодушевилась, узнав о том, что ей предстоит одеть такую красавицу, к тому же явно не испорченную светом. Видно, именно свежесть юности и привлекла пресытившегося изощренными кокетками князя. Эта женщина — совсем ребенок, к ее изящной фигурке отлично подойдут самые изысканные туалеты. А то, что князь назвал ее своей «кузиной», свидетельствует о том, что одежда потребуется роскошная.