Последний долгожитель (Сборник) - Пал Молнар

Что сказать ей? Что он и в самом деле ни о чем не жалеет? И вдруг он понял, почему не испытывает грусти и сожаления: рядом с ним девушка — молодая, привлекательная.

— Сейчас мы уйдем отсюда, Майра. А завтра снова придем. Если понадобится, и послезавтра…

— А если все понапрасну? — Как видно, она ждала от него спасительного совета, но он ничем не мог ей помочь.

— Тогда мы придем сюда через некоторое время. Будем приходить снова и снова.

— А если так и не сможем покинуть эту планету?

— Будем надеяться, что мы вернемся на Землю. И вернемся не с пустыми руками. Мы здесь первые люди. Если не возражаешь против такого сравнения, современные Адам и Ева. Некогда обитатели этой планеты вступили в общение с нашими предками. Им тогда пришлось много труднее. И уверен, они не сдались… Зачем же нам опускать руки?

Его взгляд встретился со взглядом Майры. Глаза ее затуманились от слез. Она долго молчала и Ведреш уже начал отчаиваться, но наконец она прошептала:

— Мы не сдадимся.

И улыбнулась сквозь слезы.

Дэжэ Кемень

Несчастный случай с профессором Баллой

— Расскажи толком, Габор, что, собственно говоря, произошло? — Сакач закурил сигарету.

Шомоди огляделся. На столе валялись книги, в углу тахты лежала стопка выглаженных рубашек, дверца шкафа была приоткрыта — уже много лет замок ее испорчен.

— Нет ли у тебя чего-нибудь выпить? — спросил он.

Сакач вынул из ящика стола бутылку джина и наполнил стаканы.

— Шеф совсем меня с ума сведет!

— Ты с ним поругался? — Со стаканом в руке Сакач удобно откинулся на тахте и подмигнул другу.

— С Баллой? — запротестовал Шомоди. — Ну, нет! Бедняга Краммер был человеком нервным, с ним трудно было ладить. Зато шеф — воплощение спокойствия. Хотя, знаешь, именно в этом все дело: с тех пор как их машина перевернулась на шоссе в Гетеборге, нервы у него очень сдали. Однако он держит себя в руках, он всегда отличался сильной волей. Но… поэтому я к тебе и пришел.

Сакач задумался.

— Насколько я помню, его ассистент погиб…

— Краммер? К сожалению. Талантливый был ученый… Он сидел за рулем — Балла не водит машину. Автомобиль занесло, он налетел на бетонную ограду, руль продавил Краммеру грудь. Балла тоже был ранен, его доставили в больницу без сознания, там он пролежал дней десять. — Шомоди на мгновение замолчал, потом нерешительно, словно оправдываясь, продолжил: — Послушай, Имрэ, не смейся надо мной, я совершенно уверен, что полиции здесь делать нечего. Я пришел не н полицейскому, а к другу. Вот уж скоро год, как старик то и дело задает мне загадки. Не думаю, что намеренно, но я не люблю загадок. Особенно неразрешимых. Представь, он мой непосредственный начальник, я, как говорится, его правая рука и…

Сакач прервал его:

— Неразрешимых загадок нет, старина! Но продолжай. Итак, ты его правая рука… Допей-ка свой джин!

Шомоди одним глотком осушил добрую четверть стакана, передернулся и поставил стакан на стол.

— Говорю тебе, я его правая рука, и это не самонадеянное утверждение, а сущая правда. И все же… Я физик. А он делает из меня лаборанта!

— Как это понимать? Старик ревнует тебя к работе?

— Это был самый доброжелательный человек из всех, кого я знал. Его не волновало, кто будет первым. Для него было важно, чтобы наука двигалась вперед. Когда мне удалось добиться важных результатов, он радовался, как ребенок, которому подарили игрушечный автомобиль с настоящим двигателем. Но теперь его словно подменили. Не успел он вернуться из больницы после того несчастного случая, как отменил опыты, которые мы с ним вместе начали около года назад.

— Это можно понять, — миролюбиво сказал Сакач. — Катастрофа, в которой человек чуть не погиб, достаточно сильный шок, чтобы…

— …чтобы на человека нашло затмение! Чтобы у него случались выпадения памяти, чтобы он не мог найти могилу собственной матери на Фаркашретском кладбище. Да-да! Он сам мне жаловался. Говорил, что иногда ему приходится смотреть в удостоверение, чтобы вспомнить год своего рождения. Рассказывал, будто шведский хирург, который сшил его после аварии, предупреждал о возможности таких явлений. К сожалению, врач оказался пророком, у профессора бывают периоды, когда он теряет память. Ты прав, авария — достаточно сильный шок и могла послужить причиной всего этого. Но не из-за аварии же он бросил свою работу и стал продолжать краммеровскую! Почему вдруг? В память о погибшем коллеге? Глупости! Потеря памяти не распространяется на сферу его творческой деятельности. У меня были случаи убедиться. В том, что касается дела, он остался превосходным специалистом. Смешно! Из уважения к памяти Краммера…

Шомоди пожал плечами и покачал головой.

— Нет, Имрэ. Балла любит своих сотрудников, но науку любит больше. В память о погибшем коллеге он не станет бросать начатой работы и вторгаться в область, которая ему чужда, — в круг интересов Краммера. Теперь он возится с гравитонами и разрабатывает теорию квантовой природы времени. Это же не его область! — Он помолчал. — Я очень ценил Краммера, но чтобы Балла, которому сейчас под шестьдесят, по совершенно необъяснимой причине — то ли из уважения к памяти помощника, то ли еще одному богу известно почему — взялся за работу, которая… Пойми, Имрэ, еще два-три года, и старик мог бы сделать выдающееся открытие. Если бы вдруг все это не бросил.

Шомоди умолк, закурил сигарету и обиженным тоном продолжал:

— Впрочем, бог с ним. У каждого из нас одна жизнь, и каждый волен распоряжаться ею по-своему. Но меня пусть не заставляют плясать под чужую дудку!

Он вскочил и забегал по комнате. Сакач с любопытством следил за ним.

— Нельзя ли поконкретнее узнать, что же он сделал?

— Швырнул мне лист с десятком дифференциальных уравнений, чтобы я решил, а если не получится — нашел приблизительные решения. На худой конец велел прибегнуть к помощи компьютера. Элементарнейшая задача! Я обычно задаю такие третьекурсникам.

Сакач смущенно кашлянул.

— Послушай, не мне судить, элементарная это работа или нет, но, допустим, ты прав. Какие же выводы ты сделал?

— Никаких! Нет у меня никаких выводов, дорогой Имрэ, есть только непонятные факты. Но в таких условиях совместная работа невозможна!

— Трудно сказать, как бы ты вел себя после такой аварии… когда твоя жизнь висела на волоске. У него, кажется, был перелом основания черепа?

— К счастью, через четверть часа он уже лежал на операционном столе. Бедняге Краммеру помочь, не смогли… Но пусть в таком случае едет в отпуск или лечится!