Фэнтези или научная фантастика? (сборник) - Марина Дяченко

Марина и Сергей Дяченко

Фэнтези или научная фантастика?

(сборник малой прозы для любителей фэнтези и научной фантастики)

Бастард

Пролог

Темной холодной ночью двое стояли на крепостной стене, и длинным и страшным было их ожидание.

– Изготовились ли воины? – спросил тот, что носил на седой голове четырехзубый княжий венец. – Заряжены ли катапульты, и кипит ли смола?

Лучники замерли у бойниц, и готовы были катапульты, и смола пузырилась в черных чанах.

– Что ты там видишь? – спросил венценосный у стоящего рядом, ибо тот обладал силою видеть в темноте, и на сто верст вперед, и на десять локтей под землей.

– Вижу, – ответствовал тот, – вижу бесчисленные отряды, и сталь полыхает при свете факелов, и ведет их твой сын.

Венценосный расхохотался:

– Скорее земля расколется, как гнилой орех, нежели он доберется до наших стен!

А ветер выл, и от каждого факела тянулась черная лента дыма.

– Что ты видишь теперь? – снова спросил князь.

– Вижу, как дети мои, ловушки, сокрытые в земле, жадными пастями хватают воинов, пожирают их вместе с панцирями, и крик и стон поднимаются над лесом. Половина войска погибла, но твой сын уцелел.

– Скорее небо свернется в свиток, нежели он возьмет замок! – рассмеялся князь.

А ночь ревела, и неслись по небу обрывки туч, и далеко еще было до рассвета.

– Скажи мне, что ты видишь сейчас? – спросил венценосный, и ветер вздыбил его седые волосы.

– Вижу, – тихо сказал стоящий рядом, – как бьются с войском змеи и хищные птицы, как падают наши враги, но другие ступают по их трупам. Вижу море их факелов; вижу рты, разинутые в боевом кличе. Вот дети мои, алчные желтые марева, убивают их целыми отрядами, но твой сын уцелел, за ним следуют те, кто остался в живых!

Князь воздел кулаки к небу:

– Скорее леса прорастут корнями вверх, скорее реки взовьются на дыбы, скорее мать пожрет младенца, чем он получит венец!

И вот уже все, кто был на стене, увидели огни факелов и блеск стали.

– Что ты видишь теперь?! – яростно воскликнул князь, но собеседник не ответил – из середины лба его торчала стрела.

И тогда закричал князь, призывая к бою, и эхом отозвались его воины, а те, что пришли с огнями, двинулись на приступ.

Железные крюки впивались в камень, как хищные когти впиваются в плоть. Ручьями дымилась кровь, и потоками лилась горячая смола. И отступили от стен те, что пришли, и велики были их потери. Победно вскричал князь – но кинжал вонзился ему в спину, потому что сын его тайно проник в замок через подземную нору.

И упал князь, и скатился венец с его головы, и множество рук потянулось к венцу – но коснувшиеся его умирали на месте. И закричал княжий сын, и голос его раскатился, подобно грому:

– Княжья кровь в моих жилах! Наследство – только наследнику!

И схватил венец, и водрузил на голову, и пришедшие с ним воспряли духом, а оборонявшиеся утратили мужество…

И наступил рассвет, и стаи ворон возрадовались и слетелись на княжий пир. И черными клубами поднимался дым, и ступени сделались скользкими от пролитой крови.

И сказал колдун, что всю ночь умирал со стрелой во лбу – ибо долго, очень долго умирают колдуны:

– Проклятье на весь род ваш и на все его колена. Вовеки, вовеки сыновья ваши будут убивать своих отцов. Проклинаю и предрекаю: вовеки.

Глава первая

Солнце стояло уже высоко, когда он, голодный, бросил заплечный мешок в траву.

Никогда в жизни он не видел такой травы – густой, лоснящейся, как шерсть сытого и здорового зверя. Ему казалось, что все здесь лоснится от удовольствия – и деревья, здоровенные, в три обхвата, и непуганое зверье – вон, полевая мышь смотрит и не боится, – и птицы, и белесые цветочки…

Он еще раз огляделся и, хмыкнув, потянул из ножен меч.

В который раз сердце его сладко замерло, когда без звука, без скрежета миру явилось широкое ясное лезвие, поймало плоским боком солнечный луч и отправило его Станко в глаза.

Он прищурился.

Тяжесть, лежащая в его ладони, была силой и властью. Желобок на мече был прямой дорогой, с которой не свернуть. Счастливо улыбнувшись, он принял боевую стойку.

Первая позиция. Вторая позиция. Удар – отражение. Удар – противник поражен в плечо. Отражение удара сзади… Коварный негодяй! Разворот… Серия ударов, противник истекает кровью, но лезут новые и новые, и меч в его руке превращается в сверкающий железный веер…

Он не уставал. Он вообще никогда не уставал, кисть его вращалась с бешеной скоростью, и ревел воздух, рассекаемый лезвием. Раз – от локтя, два – от плеча, круговая защита…

– Подходите! А-а-а! Получили? Еще хотите? На! На!

Крики рождались сами, и он не помнил, что кричал. Он был силен и, конечно же, смертельно опасен, и от того, что он силен и опасен, от бешеной радости мышц ему хотелось запеть, но кто же поет во время боя?!

– Небо да в помощь! – донеслось из-за спины.

Станко еще ничего не успел подумать, а тело его уже разворачивалось, а меч уже поднимался навстречу голосу. Он повернулся и замер в боевой стойке.

Напугавший его отшатнулся за темный ствол и оттуда пробормотал примирительно:

– Тихо, парень, мир… Мир, парень! Что ты…

Станко перевел дух. Меч в его руке чуть опустился, и тот, что прятался за стволом, тут же осмелел и выглянул.

Ему, похоже, было далеко за сорок, и был он не то чтобы худой – поджарый, и не то чтобы бородатый – так, заросший очень густой щетиной.

– Что ты, парень, я же не стражник, посмотри как следует…

Станко и без того смотрел во все глаза. На незнакомце были шерстяные штаны, тщательно заправленные в высокие башмаки на шнуровке, неопределенного цвета рубаха и видавшая виды кожаная безрукавка; у пояса – длинный кинжал в ножнах.

– Убери свою игрушку, парень… Ну, промышляешь, и промышляй себе – мне дела нет…

Станко опустил меч.

– Я не браконьер, – сказал он хрипло.

– Да? – удивился незнакомец. – Ну, тогда гулял, значит, и заблудился… в землях князя Лиго, на которые если кто ступил – ноги отрубают…

В душе Станко шевельнулась холодная змейка, и поэтому он сказал очень громко:

– Не пугай. Не боюсь.

Незнакомец хохотнул. Шагнул вперед – и красноречиво воззрился на обнаженный меч Станко. Тот картинным жестом загнал оружие в ножны.

Незнакомец приблизился. Глаза его оказались голубыми – настороженными и насмешливыми одновременно. Глаза эти в секунду обежали Станко с головы до пят – и вернулись, чтобы повторить осмотр тщательнее.

– Издалека ты пришел, что ли? – поинтересовался небрежно, взглянув на стоптанные Станковы башмаки.