Простые радости - Клэр Чемберс

Агар-ст.

Лондон W1

Июль 1957 г.

Уважаемая мисс Суинни,

Пишу, чтобы сообщить вам, что в результате предварительных анализов крови Матери А и Дочери установлено, что у обеих группа крови A1 резус фенотип cdecde, а результат дальнейших более детальных исследований показывает полную идентичность групп крови – см. приложенную таблицу.

Поэтому нам очень хотелось бы приступить к следующей стадии нашего исследования, и мы будем благодарны, если Мать А и Дочь повторно явятся в корпус больницы Чаринг-Кросс на Агар-стрит 12 июля в 9.30 утра для дальнейших анализов.

Искренне ваш,

Сидни Ллойд-Джонс

Дорогая Джин!

Я очень продвинулась в работе над вашим платьем и хотела спросить, не приедете ли вы на примерку в эти выходные в любое удобное для вас (и вашей матери) время. Может быть, вы позвоните Говарду в магазин, чтобы договориться о времени?

С наилучшими пожеланиями,

Гретхен

12

– А это что еще такое? – Мать стояла в дверях кухни, держа в руках осколки сахарницы, которую только что уронила на обложенную кафелем плиту. Рот разинут в изумлении. Как будто единорога увидела, подумала Джин.

– Это кролик, – ответила она. – Ты наверняка его опознала.

Животное сидело между ними на линолеумном полу и пощипывало капустные листья. Кролик был абсолютно белый, не считая черного пятна на подергивающемся носу и одного черного уха, и все еще такой маленький, что уместился бы в ладонях.

– Само собой. Но почему он здесь?

– Я сегодня купила его в зоомагазине, но с клеткой не справилась, и продавец сказал, что завезет мне ее сегодня вечером по пути домой. Надеюсь, не забудет, – сказала Джин.

Тут кролик несуразно медленно запрыгал по направлению к обрубку морковки, который укатился за пределы досягаемости, и мать опять отшатнулась к дверям.

– Он тебя не съест, мама, – рассмеялась Джин. – Они травоядные.

– Но почему же ты его купила? У нас раньше никогда не было домашних животных.

– В подарок Маргарет. Она мне сказала, что хочет кролика или котенка. Мне кажется, ей одиноко.

Сообщение о том, что пребывание кролика у них на кухне будет кратковременным, кажется, совершенно не утешило мать, а наоборот, еще больше выбило ее из колеи.

– Ты не можешь принести в подарок живого кролика, – вскипела она.

– Ну не мертвого же дарить, – отозвалась Джин. – Это будет мрачновато.

– А ты выяснила, хотят ли ее родители, чтобы девочка завела кролика? У них могут быть серьезные возражения.

– Нет, – ответила Джин, на миг усомнившись в своей блестящей затее. – Я хотела сделать сюрприз.

– Да уж, такого никто не ждет, это точно, – последовал едкий ответ. – Что в тебя вселилось?

– Мне показалось, что это будет мило. Это же не удав. Кролик будет сидеть себе в клетке и грызть остатки капустных листьев, пока Маргарет не захочется его погладить. Не вижу, какие тут могут быть возражения.

– А я считаю, что ты очень поторопилась, – сказала мать. – Представляешь, что случится, если ты явишься с кроликом без предупреждения, а родители откажутся его взять. Девочка ужасно расстроится.

Джин это замечание задело; она просто хотела порадовать Маргарет и так воодушевилась от собственной выдумки, что не сумела остановиться. А ведь мать в точности описала, что произошло бы лет тридцать назад, получи они внезапно кролика в подарок. Джин на мгновение почувствовала себя той расстроенной девочкой; это было невыносимо.

– Черт возьми, я просто хотела сделать приятное ребенку, – выпалила она, возражая против критики, которая – и она это знала – была справедливой. – Вот нужно тебе все испортить.

Мать окаменела и заморгала, безмолвно протестуя против перехода через запретную черту. Как бы ни расходились их взгляды, повысить голос или пойти на конфликт было так же немыслимо, как приставить к горлу нож.

– Я тут ни при чем, – в конце концов произнесла она холодно. – Делай, как считаешь нужным.

Потом, после ужина, они как ни в чем не бывало сидели в гостиной и слушали по радио развлекательную передачу. Джин не могла попросить прощения за свой срыв; это значило бы признать, что между ними произошла размолвка. Лучше безо всяких обсуждений вести себя так, как будто ее и не было. У них были приняты другие способы проявить раскаяние: поделить картофельную запеканку с мясом не поровну, а в пользу матери; вызваться помассировать ей больные ноги; предложить совместный – очередной – просмотр свадебного альбома Дорри.

Кролик подремывал у Джин на коленях поверх сложенного полотенца и покорно давал себя гладить. Его тепло и вес действовали на удивление умиротворяюще, и она почувствовала, что не огорчится, если Тилбери все-таки от него откажутся.

Владелец магазина объявился с клеткой, как и обещал. В магазине она казалась меньше, а у них на кухне заняла почти все пространство у задней двери. Джин застелила дно газетами и соломой и резинкой прикрепила стеклянную бутылку с водой на сетчатое окошко. Сейчас в клетке пахло свежестью недавно оструганного дерева; но очень скоро в ней появится запах животного, совсем не такой приятный, и его до конца не перебьют привычные кухонные запахи средства для уборки “Аякс”, горелых спичек, пищи. Конечно, в нормальных обстоятельствах клетку держали бы снаружи, как того требует элементарная гигиена, но какой смысл тащить ее в сарай, если через несколько дней она все равно отправится в новый дом.

– Довольно безмятежное существо, – снисходительно заметила мать по дороге в постель.

Ее вытянутая рука, не вполне готовая дотронуться до кролика, застыла над его головой словно в благословении.

– Говард?

– Да, у телефона.

– Здравствуйте, Говард, это Джин Суинни.

У нее было железное оправдание для этого звонка, которого он, без сомнения, ждал, и это придавало ей уверенности, поэтому она говорила совершенно спокойно. Каждый раз, когда она вспоминала их последний разговор, ее охватывала легкая паника от того, как безоглядно она ему открылась. Если бы они говорили не по телефону, не на спасительной дистанции, ей вряд ли удалось бы сохранять хладнокровие.

– Здравствуйте, Джин.

В его приветствии не было ни тени неловкости, только обычная теплота и вежливость.

– Гретхен мне написала, чтобы я заехала в эти выходные на примерку.

– Да-да, она мне говорила.

– Простите, что вам досталась роль моего секретаря, но она просила сообщить вам, когда мне удобно.

– Конечно. Ручка и бумага под рукой, я готов записывать под диктовку.

Она по голосу поняла, что он улыбается.

– Давайте в одиннадцать утра в субботу?

– Очень хорошо.

– И еще… Говард?

– Да?

– Кажется, я совершила необдуманный поступок.

– Да? – Его тон внезапно стал серьезным. – Вы мне расскажете, какой именно?

– Только, пожалуйста, будьте со мной