Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

– Это Дрезден. Что вы можете мне предложить?

– Вот бы все было так просто, – отозвалась она сухим тоном, в котором сквозила ирония. – С чего это вы думаете, что у меня есть что вам предложить?

– Потому что мне есть что предложить вам в обмен.

– Мужчины вообще, как правило, склонны думать именно так. Большинство их сильно переоценивает предлагаемый ими товар.

– Мисс Гормональный Шторм, – произнес я. – Не могли бы мы посвятить остаток этого разговора тематике выше талии?

Она издала свой фирменный гортанный смешок, на который с готовностью отозвались все мои соответствующие гормоны. Я не стал обращать на них внимания. Дурацкие гормоны.

– Что ж, – сказала она. – Возможно, вам будет интересно узнать, что деньги на счет Стража Моргана переведены фиктивной корпорацией под названием «Ветровик».

– Фиктивной? – переспросил я. – И кто ею владеет?

– Я, – как ни в чем не бывало ответила она.

Я изумленно помолчал.

– Поскольку вы делитесь со мной этой информацией, я так понимаю, что это произошло без вашего ведома.

– Вы совершенно правы, – согласилась она. – Управляющим компанией является мистер Кевин Арамис. Помимо меня, он один обладает полномочиями распоряжаться подобной суммой денег.

Я лихорадочно думал. Тот, кто ухлопал Лафортье, не просто хотел взорвать Совет изнутри. Он – или они – приложили максимум усилий к тому, чтобы разжечь вражду еще и к Белой Коллегии.

Адские погремушки!

Воображение услужливо рисовало мне правдоподобные кошмары. Морган, тщетно пытающийся отбиться от несправедливого приговора. Разрастающиеся конфликты между различными фракциями чародеев. Следователи Совета, которым удается наконец проследить денежные счета, и след этот приводит к Ларе. А ведь это идеальный способ объединить враждующие фракции – указать им на общего врага. Вражда к вампирам распространится и на Белых. Красная Коллегия, выждав, пока плохо организованный Совет погрязнет в войне с Белой Коллегией, нанесет решающий удар. А потом – только отдельные всплески героического сопротивления. И конец.

Еще какие, черт подери, адские погремушки!

– Нас натравливают друг на друга, – сказал я.

– Я тоже пришла к подобному заключению.

Еще пара кусков мозаики с щелчком встала на свои места.

– Мэдлин, – произнес я. – Она добралась до этого вашего Арамиса, или как там его, и совратила, заставив предать вас.

– Да, – прошипела Лара. Ее ровный, хорошо контролируемый голос переполнился едва сдерживаемым нечеловеческим гневом. – Когда я наконец доберусь до нее, я своими руками у нее все потроха вырву.

Слава богу, эти слова разом решили все мои проблемы с гормонами. Я поежился.

Мне доводилось видеть, какова Лара в деле. Я так и не решил, что это: один из самых прекрасных ужасов, которые я видел, или же одна из самых ужасающих прекрасных вещей.

– Можете попробовать поискать в гостинице «Сакс», номер двести тридцать три, – предложил я. – Если не ошибаюсь, тело мистера Арамиса вы найдете именно там. Мэдлин работает на кого-то, на мужчину. Правда, не говорит ничего такого, что могло бы помочь идентифицировать его. Вам также стоит знать, что она пользовалась наемными услугами типа по прозвищу Вязальщик. Не ученый-ракетчик, конечно, но достаточно хитер, чтобы представлять собой опасность.

Секунду Лара молчала.

– Как вы это узнали? – спросила она наконец.

– Как ни странно, с помощью магии.

Я услышал, как она разговаривает с кем-то, находившимся в помещении. Потом она вернулась к телефону.

– Если Арамис мертв, Мэдлин ликвидировала еще одно слабое звено своего плана. Невозможно будет представить убедительные доказательства, что это не я платила за убийство Лафортье.

– Угу. Вот почему она это и сделала.

Лара издала звук, полный неодобрения, но даже он получился у нее совершенно женственным.

– Что мы намерены с этим делать, Гарри?

– У вас есть парадное платье?

– Пардон?

До меня дошло, что я ухмыляюсь как идиот.

– Я устраиваю вечеринку.

Мне пришлось ждать пятого гудка, прежде чем телефон Томаса ответил. Последовала секундная тишина. Потом послышался голос Томаса, хриплый, усталый.

– Гарри?

При звуках его голоса сердце у меня в груди едва не застыло.

– Томас? Как дела?

– Ох, – прохрипел он. – Так, ничего особенного.

Мне приходилось видеть Томаса, когда ему больно. Голос у него тогда был точь-в-точь как сейчас.

Из трубки послышались какие-то случайные звуки, потом мяукающий голос Перевертыша.

– Он здесь. Он жив. Пока жив. Отдай мне обреченного воина.

– Идет, – сказал я.

В трубке замолчали – Перевертыш явно обдумывал мою реплику.

– Привези его мне, – произнес он.

– Нет. Этому не