Всему свету голова - Леонид Александрович Гурченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На них мы смотрели – я и две внучки,
Одна такая, другая поменьше.
И мысль кольнула, чем их потешить:
Налил воды и оживил бедных карпов,
Затея пошла прахом —
Внучки растерялись, никаких залпов,
То есть эмоциональных взрывов.
Разделали карпов живыми.
И вот, сигнальная точка эволюции,
Как человек, я стал поедать продукцию.
Но уязвила горло кость,
Ни откашляться, ни столкнуть хлебом,
Затосковал, с овчинку стало небо.
Катим на «Скорой» из Истры
В Н-Петровск ни долго, ни быстро.
Картина третья
Угрозы сопровождающей медицины:
Кости не будет, оплатишь стоимость бензина,
Обратно – сам, мы не поедем.
Врач из горла «журавлём»
Вынимает кость – была она в самом деле,
Вымотала душу до нитки, а вот теперь – подъём.
Орнитология
С ума чуть не спятил —
Думал, стучит дятел,
А это дерзкая ворона
Клювом трещит на берёзе.
Звук серьёзный,
Посторонний,
Не живой, не мёртвый,
Не видел, не знал бы,
Что он вороний.
Но знал друг по бане.
Дескать, да, трещит клювом,
Ну и что? – Какой неуклюжий!
Мог ли я подумать до этого, что такой звук доступен вороне, – первый раз в жизни слышал. Сказал одному в бане, как я удивился, когда услышал, как ворона трещит клювом. Молчит, хоть бы что! Значит, знал об этом и раньше, а может, и слышал, как ворона клювом трещит.
ЗАКАНЧИВАЮТСЯ ЗАПИСИ 2007 ГОДА
«Технологическая функция» 2007 года: выполнена операция – представлен русский гимн войне и вождю: на счёт 0 читается вслух «Как на грозный Терек выгнали казаки…»
«Как на грозный Терек выгнали казаки,
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей,
И покрылся Терек, и покрылся Терек
Сотнями порубанных, пострелянных людей.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,
С нашим атаманом не приходится тужить.
Атаман наш знает, кого выбирает,
Эскадрон по коням да забыли про меня.
Им осталась воля да казачья доля.
Мне досталась пыльная, горючая земля.
А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
Жинка погорюет, выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
Жалко только волюшки во широком полюшке,
Жалко сабли вострой да буланого коня.
Любо, братцы, любо, братцы, жить,
С нашим атаманом не приходится тужить.
Перечень записей 2006 года
V. Гуннолюбы…
IV. Дуроплясы…
III. Вина без вины…
II. Русская доктрина…
I. Иерусалим (Прибавление)…
0. Читается вслух стихотворение «В узком кругу», запись II
V. Гуннолюбы
05.12.2006 г.
На днях купил у П.В. Тулаева, издателя журнала «АТЕНЕЙ», книгу Юрия Венелина «Древние и нынешние словене» (М., 2004) и книгу Андреаса Готтлиба Маша «Сокровища Ретры» (М., 2006). Венелин, благодаря невыразительным ссылкам на некоторых древних авторов, именующих славян гуннами, убеждает себя и нас в том, что гунны – это славяне. И говорит, что его взгляд поддерживает средневековый английский историк церкви Беда Достопочтенный: Hunni у Beda Venerabilis – Балтийские или Поморские славяне (с. 287). Сказать ли, что это мнение отражает жизненный мир того времени, тогда куда девать свидетельства древних очевидцев, оставивших описание ужасных физиономий гуннов как физический тип монголов? Или, всё-таки, безобразные лица поморских славян – у Тацита венетов – в результате смешения с сарматами дали повод называть славян гуннами? Тем более что сами гунны стояли станами в Центральной Европе и наверняка были в контакте со славянами. И совсем уж наверняка, гунны и поморяне подпадали под определение Овидия, которым он запечатлел фракийцев-гетов, жителей г. Томы, смешанных с греками: «голос дикий, взгляд свирепый» (Ov. Trist. Lib. V, El. 7, 17). Неприятно и нам глядеть на донского казака, историка Иловайского, когда он пытается, по остроумному замечанию сильного умом русского историка С.М. Соловьёва, «вырвать первые страницы нашей летописи о призвании варягов-руси, считая их позднейшей вставкой». А вот гуннов, я говорю, навязывает нам в качестве славян, – как неприятно было и Овидию глядеть на головы томитанских скифов, покрытые бараньими шапками, и на их длинные волосы: «А на людей погляжу – людьми назовешь их едва ли. // Злобны все как один, зверствуют хуже волков. // Им не страшен закон, справедливость попрало насилье… // Страшные лица у них…» (Ov. Trist. Lib. V, El. 45–50). Я бы добавил: вылитые большевики. Но обольшевизаненный Александр Блок уже сказал: «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами». Неправда, исторически мы не скифы, Блок знал, но слов из песни не выкинул, потому что не выкинешь – так спелось.
Прибавление
IV. Дуроплясы
Пон., 03.06.2013 г.
(На даче.) По «Народному радио» целый день крутят снова и снова песни – жидо-большевистский сухостой. Другое дело – горностаевые песни Дона, царственный ритм и напев радостной тоски: «Не для меня Дон разольётся», и ещё, не помню только название песни, исполняемой старинным героическим басом горючего горя. Красные справляют победную тризну над белыми. И ещё: ворон принёс руку с кольцом на пальце, невеста узнала руку суженого. До того высоко поднимают дух, что того гляди разрыдаешься. Ницше обмолвился недаром о русской музыке: «Русская музыка с трогательной простотой обнаруживает душу мужика, простонародья. Ничто не говорит так сердцу, как их светлые мелодии, которые все без исключения печальны. Я обменял бы счастье всего Запада на русский лад быть печальным» (Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т. 2. М., 1990. Сумерки кумиров. Примечание № 6, с. 796).
Но даже прекрасную Жанну Бичевскую заставили петь песню с интенсивным бестолковым ритмом: «Мы русские, мы русские, мы обязательно подымемся с колен». Но каким образом и для чего? Дальше хуже – такая же крикливая песня, обличающая масонов словом «масоны», и хоть ты «убеся ап стену»! Не крики нам нужны, а меч в руках «патриотов нового призыва», стоящих на ногах во весь рост, возвышаясь; говорить громко, а не шпарить слушателей кипятком неразборчивых слов, вплетая слово «масоны». Бедная Жанна Бичевская! Её заставили петь песню в духе фантасмагорий газеты «Завтра», подразумевая советское как нечто
