Покемоны и иконы - Виктор Ильич Коган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, как-то давно от деда своего по отцовской линии, когда тот ещё живой был, узнал, что прежняя фамилия моя происходила от татарского «имансыз», что значит «неверующий». Историю происхождения он не знал и, похоже, особенно не задумывался, пока я не спросил. Забавно, не правда ли?
18. Зомби
Меня завели в камеру, напоминающую ту, в которой я проснулся с утра, но более мрачную. В камере стояли двухъярусные кровати на шестерых человек. Все, кроме одной, были уже заняты. Я разместил на свободной койке второго яруса принесённый с собой матрас и обернулся. После ярких вспышек фотокамер журналистов, что караулили меня у здания суда, после лучей ещё теплого солнца, пробивавшихся через решётки автозака, и после света ламп, отражающегося в белом кафеле душевой, я практически ничего не мог разглядеть в сумерках вонючей комнаты. Заметил лишь, как из темноты на меня уставились, поблескивая мутными белками, пять пар глаз.
Сначала они были неподвижны, а затем начали двигаться, как мне казалось, всё ближе и ближе. Железные двери за мной уже успели закрыться, и путь к отступлению был отрезан. Я вспомнил, как к моим видео некоторые озлобленные личности оставляли комментарии с довольно подробным перечислением всего того, что со мной будут делать, когда я попаду на зону. Изнасилование было лишь одним пунктом в этом списке. Не думал, что всё начнется так скоро. Тот мужик, с которым я провел прошедшую ночь в изоляторе, в какой-то степени успокоил меня. Он хоть и был настоящим зеком, но опасностью от него даже не веяло. Здесь же воздух пропитался страхом. Моим страхом.
Меня охватила паника. Ничего тяжелого под рукой я нащупать не мог, в руке был только мой синий пакет. В школе я всегда держал себя в форме, даже тяжести таскал, поэтому подумал, что начну отбиваться и кричать, а там, глядишь, охрана на шум прибежит. Я сжал в левой руке пакет, чтобы отмахиваться им на тот случай, если у нападавших будет нож или заточка, а на правой растопырил пальцы – чтобы было легче кого-нибудь схватить, развернуть и создать среди них толкучку. Вдруг из темноты, освещаемой тусклой потолочной лампочкой, показался невысокий щупловатый парень, на вид моложе меня. Выражение его лица было несколько странным. Оно было одновременно и заинтересованным, и безразличным, а глаза бесцветными.
«Покемон? – спросил он меня. – Это тебя по телевизору показывали?»
У меня сразу отлегло. Оказалось, что парень только сегодня, как и я, был арестован и попал сюда за сбыт наркотиков, продавал их, придурок, через ВКонтакте и оплату на сберовскую карточку принимал. Одним словом, довольно занятный тип.
Позже я познакомился со всеми обитателями камеры. В основном это были наркоманы. Каждый попался за хранение. В дальнейшем мне приходилось сидеть в разных камерах с разными арестантами, но большинство из них оказывались там именно за наркотики. Причем именно за хранение, а не за сбыт. Собственно, это были простые наркоманы, как правило, с совсем небольшим стажем. Как они мне сами рассказывали, практически всегда таких приговаривают к реальным срокам. Но, вопреки расхожему мнению, зона выздоровлению от наркотиков не способствует. Даже напротив, плотненько усаживает на наркоту, ведь и там существуют свои каналы доставки дури. Лишь бы деньги были.
Оказалось, что наша камера была карантином. Всех, кто попадает в СИЗО, сперва помещают в карантин. Пожалуй, это было самое ужасное место, где мне когда-нибудь довелось побывать. Такой жуткой антисанитарии я больше нигде не видел. В камере было очень душно. Стены от влаги покрылись тонким слоем слизи, чувствовался пенициллиновый запах грибка. Зарешеченные окна были постоянно открыты, но от духоты спасали только ночью, которая была во власти комаров. А по грязному полу, не обращая внимания на время суток, протаптывали свои маршруты мокрицы и тараканы. Но все эти тараканы и комары перестали меня волновать, как только я лицом к лицу встретился с зомби.
Последний раз зомби я называл Иисуса, имея в виду, что он, как не кто иной, стал соответствовать этому понятию, воскреснув из мертвых. По крайней мере, других примеров история не знала, если, конечно, не считать Лазаря из Вифании, которого сам Иисус воскресил на четвертый день после смерти. Других документальных свидетельств существования зомби я не встречал, разве что только в фильмах. Но я и подумать не мог, что настоящим зомби был не человек! Спрыгнув как-то со второго яруса, я, чтобы не наступать босыми ногами на грязный пол, постарался попасть в свои кроссовки, что стояли у кровати. «Блядь!» – крикнул я, машинально дернув ногой так, что кроссовок, в который я только-только протиснул носок, взлетел, сделав тройное сальто, и упал на пол подошвой кверху. В камере воцарилась тишина. Все уставились на мой кроссовок, что лежал в проходе. Вдруг он начал шевелиться, переваливаясь то на одну сторону, то на другую, норовя перевернуться. Вдруг из-под кроссовка появилась маленькая серая мордочка. Это была мышь! Камера оживилась, а серая плутовка, получив сотрясение, неспешно проковыляла до стены, где скрылась в щели.
Зомби-мышь скрасила однообразие, царившее в камере. Она не особо обращала внимание на людей и свободно передвигалась из угла в угол. Вела она себя очень странно, порой даже кидаясь на нас. Судя по всему, была она поражена токсоплазмозом. Это такой паразит, который, попадая в чужое тело, меняет мозговую активность своей жертвы: зараженное животное старается спровоцировать более крупных хищников сожрать его, чтобы паразит смог занять другое тело. Всё это немного напоминает, как люди, хавая вечерами соловьёвых и киселёвых, не замечают, как превращаются в зомби.
Кто-то предложил отправить вместе с мышью маляву в соседнюю камеру.
«А если мышь – стукачок?» – тут же высказали версию.
«Тогда малява в руки мусоров попадет. Не вариант», – возразили в ответ.
«Давайте попробуем что-нибудь от балды написать. Если попадет к мусорам, они ничего не поймут, а
