Жаба в дырке - Татьяна Нильсен

ещё один день пролетит, не заметишь, итак расследование не принесло никаких результатов, главное неизвестна личность убитого и ускользает что-то важное. А начальник подождёт, с краеведом дел на двадцать минут.

Улицы старого города ничем не отличались от любых других таких же в разных поселениях необъятной России. Двухэтажные жёлтые домики, с арочными входами в подъезды, пережили несколько госсекретарей и нескольких правителей современности. Эти здания давно пора было снести из-за разрушения и покошенных деревянных лестничных пролётов, только местные власти тянули с переселением, словно ожидая, что всё само как-нибудь рассосётся – кого-то снесут на погост, а жители моложе приобретут современное жильё.

«Миниханов закончит диссертацию, получит хорошую должность в университете и тоже въедет в современную квартиру с пластиковыми окнами от пола до потолка и ванной джакузи».

С такими мыслями следователь поднялся по скрипучим, гнилым лестницам на второй этаж, остановился возле обшарпанной двери и пригляделся в поисках звонка. Лампочка на площадке отсутствовала, а свет из давно не мытого окна проникал скудный. Аристархов не стал шарить руками по косякам, просто постучал в дверь и прислушался к тишине. Звук улетел в квартиру, но покой дома не нарушил, только где-то в углу зашуршала, то ли кошка, то ли мышь обнаружила крошки хлеба. В какую-то минуту здание прошлого века показалось совсем безжизненным, не пахло едой, не слышался звук радио или телевизора. Аристархов подумал, что ошибся адресом, дом, скорее всего, готов к сносу, поэтому такая тишина. На всякий случай постучал громко и крикнул:

– Есть кто живой?

Дверь рядом распахнулась резко и неожиданно, словно ветром выдувая тяжёлый, застарелый запах табака.

– Тебе чего здесь надо?

На пороге образовался пожилой мужик с папиросой в зубах.

– Я ищу Миниханова Игоря. Мы договорились встретиться, звоню, а телефон не отвечает. Вы видели его сегодня?

– И кто им интересуется? – голос мужика звучал скрипуче и надсадно, так разговаривают курильщики с огромным стажем.

– Вы такую бдительность развиваете, словно проживаете над банковскими ячейками в элитной новостройке, – Аристархов полез за удостоверением. – Я из полиции.

– Вчера видел, сегодня слышал, как то ли выходил, то ли заходил, – старик неопределённо пожал плечами, словно сам не верил своим словам. – А может, это вчера было? – дядька почесал щетинистый подбородок. – Он бегает по утрам. Ты или стучи громче, или жди, когда вернётся.

«Не совсем понятный выбор предлагает дядя», – мелькнуло в голове следователя.

Степан сначала громко постучал, потом автоматически надавил на дверь, которая без труда распахнулась. Аристархов замешкался на пороге, в животе каким-то десятым чувством ощущая опасность. За спиной мелькнула тень соседа.

– Оставайтесь здесь!

Полицейский не поворачиваясь, предупредительно поднял руку, затылком чувствуя астматическое дыхание старика, который замер в позе любопытного, старого кота. Войдя в прихожую, Аристархов огляделся и позвал:

– Миниханов, вы дома? Мы с вами договорились о встрече. Я из полиции!

Он ещё пару секунд постоял в ожидании, потом шагнул в комнату. Из окна струился солнечный свет, от чего полицейский в первый момент зажмурился.

Краевед лежал на диване в спортивной форме и в кроссовках, совсем неудобно повернув голову. Аристархов склонился над телом и увидел, что шею несчастного стягивал тонкая верёвка, на которой обычно вешают бельё.

– Какой-то город повешенных, – пробормотал полицейский, выпрямился и вынул из кармана телефон.

Глава 6

Несмотря на то, что Ольга курила, она всё же стремилась соблюдать здоровый образ жизни. Утром делала зарядку, готовила для себя и мужа плотный завтрак, не покупала к столу копчёности, ограничивала себя в сладком и мучном. Тяжело, но заставляла себя пару раз в месяц выбраться в бассейн или в тренажёрный зал. Все эти надсады и ограничения позволяли с чистой совестью выкурить несколько сигарет в день. Можно было лишить себя многого, но не традиционного утреннего ритуала. Не существовало ничего вкуснее и желаннее первого глотка ароматного кофе и первой, глубокой затяжки. Ольга устраивалась на стуле возле кухонной вытяжки, закидывала ноги на пуфик и наслаждалась минутами пробуждения. В этот чуткий миг она не пускала в свой мир никого и ничто. Только она, мысли, вкусовые ощущения и тихий звук агрегата над потолком, который втягивал в себя дым. Муж знал привычку Ольги и не мешал утреннему созерцанию. Наоборот, он первым занимал ванну и туалет, спокойно приводя себя в порядок перед работой. Потом они завтракали почти без разговоров, муж уходил первым, а Полупанова, набирая обороты, носилась по квартире, одновременно подкрашивая глаза и натягивая колготки. Иногда спрашивала себя, как её угораздило выйти замуж за такого человека? Он совершенно уравновешенный, спокойный, без эмоций и проявлений чувств. Она взрывная, экспрессивная, готовая расплакаться при виде бездомного кота или услышав грустную песню и разругаться в пух и прах с неприветливой кассиршей в супермаркете. Ольга часто, особенно в последнее время, размышляла над их совместным существованием. Почему так случилось, что не появились дети? Наверное, разница в темпераментах не даёт возможности создать определённый гормональный фон, позволяющий появиться наследникам. В первые годы совместной жизни, у них находились темы для разговоров, шуток и ругани, со временем семейная лодка перестала раскачиваться, быт устраивал обоих. Единственное, что нарушало состояние покоя, это мысли о будущем поколении. Ну, какая семья без детей? Ольга спрашивала себя и тут же отвечала: ещё есть время, если ничего не изменится, можно обратиться к суррогатной матери или сделать ЭКО. А если не придут с мужем к общему знаменателю по этому вопросу, то жизнь продолжится без детей. Удивительно, но Полупанова не видела в бездетности никакой трагедии. У кого-то много ребятишек, кто-то имеет одного, а кто-то проживает в семье из двух человек. Природа справедлива и сбалансирована.

Чувствительность не мешала Ольге абстрагироваться и вести дела клиентов с трезвой и холодной головой. Вот и сейчас, сидя на кухне в тишине, затягиваясь самой вкусной утренней сигаретой и делая мелкие глотки кофе, она мысленно составляла план на день. Вчера появился новый клиент, который судился с соседом за раздел земли на дачном участке. А Полупанова никак не могла отлипнуть от дела Вольфганга Майершайна. Она ни разу не видела немца вживую и понятия не имела, как он выглядит – молодой, старый, симпатичный или урод. Они разговаривали по телефону и переписывались в интернете только по делу. В копии свидетельства о браке, который он прислал, внесена дата рождения – дядьке под пятьдесят. Голос приятный, без ноток агрессивности. Чем же могла довести русская жена, что он выпер её из дома с одним чемоданом?

«Ладно, – мысленно дала согласие Полупанова, – сегодня встречусь с начальником