Роббинс Гарольд

Стилет

Гарольд РОББИНС

СТИЛЕТ

Анонс

У итало-американской мафии неожиданно возникают крупные неприятности. Один за другим отправляются в мир иной ее самые влиятельные "авторитеты" "крестные отцы". Отправляются не по своей воле: все они оказываются заколотыми, причем одним и тем же оружием - стилетом, особого рода итальянским кинжалом.

Обеспокоены не только мафиози, но и ФБР. И те и другие начинают охоту на наглого и неуловимого киллера, которого так и прозвали - Стилет. Безрезультатно... И тогда мафия привлекает к этому делу женщину.

Глава 1

В начале одиннадцатого у стойки было всего три человека и еще один сидел в глубине зала за столиком, когда в бар вошла девица, профессия которой легко угадывалась. Вместе с ней в помещение ворвался порыв холодного ночного воздуха.

Она взобралась на высокую тумбу у стойки бара и небрежным движением сбросила с плеч легкое зимнее пальто.

- Дай мне пива, - сказала она. Бармен молча наполнил стакан и поставил его перед ней. Взял двадцатипятицентовую монету и со звоном бросил в кассу.

- Будет сегодня работенка, Джимми? - спросила она, внимательно ощупывая глазами мужчин у стойки в поисках ответа.

Бармен отрицательно покачал головой.

- Сегодня нет, Мария. Это же воскресный вечер, и все возможные клиенты находятся дома в своих постелях.

Он отошел и стал протирать стаканы, наблюдая, как она потягивает пиво. Мария. Он всех их называл Мариями. Маленькие пуэрто-риканские девушки с живыми блестящими черными глазами и небольшими твердыми грудями и ягодицами. Ему захотелось узнать, когда в последний раз ей удалось подцепить клиента.

Девица перестала изучать тех, кто сидел у стойки, и обратила взгляд на мужчину за столиком. Она видела только его спину, но по покрою костюма могла сказать, что он не из местных. "Мария" вопросительно посмотрела на бармена. Тот пожал плечами, и она, соскользнув с тумбы, направилась к столику в глубине зала.

Мужчина пристально разглядывал бокал с виски, когда она остановилась около него.

- Скучаете, сеньор?

Она угадала, каким будет ответ, в тот момент, когда он поднял голову и взглянул на нее. Голубые, с холодным блеском глаза, загорелое лицо и жадный рот. Мужчины, такие, как он, никогда не покупают себе удовольствий - они их берут.

- Нет, благодарю вас, - вежливо сказал Чезаре.

Девица понимающе улыбнулась, кивнула головой и пошла обратно к стойке. Забравшись на тумбу, вытянула из пачки сигарету.

Коренастый маленький бармен поднес спичку.

- Как я и говорил, - шепнул он, улыбаясь, - сегодня воскресный вечер.

"Мария" сделала глубокую затяжку и медленно выпустила дым.

- Я знаю, - сказала она усталым, безразличным голосом, и на ее лице промелькнула тень легкого беспокойства. - Но я должна продолжать работать. Это привычка, которая дает мне деньги.

В кабинке около стойки зазвонил телефон, и бармен отошел, чтобы ответить. Выйдя из нее, он направился к столику Чезаре.

- Это вас, сеньор, - Большое спасибо, - сказал Чезаре, направляясь в кабинку. - Алло, - сказал он в трубку, закрывая за собой дверь.

Женщина говорила почти шепотом. Говорила по-итальянски.

- Это должно произойти утром, - сказала она, - перед тем как он появится в суде.

Чезаре отвечал на том же языке.

- Разве нет другого места?

- Нет, - ответила она, и ее мелодичный голос твердо прозвучал в трубке. Мы не смогли узнать, откуда он приезжает. Знаем только, что должен появиться в суде в одиннадцать часов.

- А другие? Они все еще на прежнем месте?

- Да. В Лас-Вегасе и Майами. Ты все уже продумал?

- Да, у меня все готово, - ответил Чезаре.

Голос женщины стал резче.

- Этот человек должен умереть прежде, чем сядет в свидетельское кресло. И двое других тоже.

Чезаре коротко рассмеялся.

- Передай дону Эмилио, чтобы он не беспокоился. Считайте, что все они уже мертвецы.

Он положил телефонную трубку и вышел на улицу, в темную ночь испанского квартала. Подняв воротник пальто, чтобы защититься от холодного зимнего ветра, быстро зашагал. Пройдя два квартала, поймал на Парк-авеню одинокое такси. Забравшись в автомашину, коротко бросил шоферу:

- В "Эль-Марокко".

Удобно устроившись на сиденье и закурив сигарету, он почувствовал волнение. Впервые после войны он вновь ощущал подлинное возбуждение. Вспомнил, как это было в первый раз. Первая девушка и первая смерть.

Казалось, это происходило очень давно. Ему было пятнадцать лет, шел 1935 год. В тот день в небольшой сицилийской деревне, приютившейся у подножья горы, устраивали парад. Фашисты любили проводить парады. Повсюду развешивались различные лозунги и портреты дуче. На вас смотрело лицо хмурого человека с сердито сжатым кулаком и маленькими, навыкате, свиными глазками. Живи рискованно. Будь итальянцем. Италия означает силу.

Возвращаясь домой, Чезаре под вечер добрался до подножия горы. Посмотрел вниз. На краю скалы, недалеко от вершины, стоял замок. С многочисленными башенками, аляповатый и некрасивый, каким он был почти шестьсот лет после его постройки. С тех пор как давно ушедший в мир иной предок Чезаре, первый граф Кардинале, взял себе в жены девушку из семейства Борджа.

Чезаре стал подниматься в гору за виноградником Гандольфо и сразу же ощутил волну густого запаха черного винограда. Несмотря на то что прошло столько времени, он отлично помнил звуки барабана и возбуждение, которое владело им в ту ночь. В его голове всплыли непристойные рассказы старого сержанта, вербовавшего солдат на военную службу, об оргиях, проходивших во дворце.

- Полковник! - давясь от смеха, говорил старый солдат. - В истории Италии никогда не было такого полковника! За одну ночь у него бывало по пять разных девушек. Я-то знаю, поскольку в мои обязанности входило приводить каждую из них к нему. И каждая уходила от него кривоногой, как будто на нее взбирался бык. А он вставал в шесть часов утра, выглядел свежим и два часа руководил нашей тренировкой. - По его подбородку стекали капли слюны. - Я скажу вам, ребята, если есть такие женщины, которых вам хочется, то форма итальянской армии поможет заполучить их. Она заставляет каждую девицу думать, что в вашем лице она имеет частичку дуче.

Вот тогда-то Чезаре встретил свою первую девушку. Она показалась из-за дома Гандольфо. Он видел ее и раньше, но никогда еще чувства так не загорались в нем. Эта дочь винодела представляла собой высокое, сильное, полногрудое животное. Она несла мех с вином из погреба, находившегося на поле неподалеку от ручья. Увидев Чезаре, она замедлила шаги.

Он остановился и посмотрел на нее. Жара все еще жгла его изнутри, и тыльной стороной руки он вытирал градом катившийся пот.

Очень мягким и вежливым тоном она спросила:

- Может, синьор желает глоток прохладного вина?

Он кивнул и, не говоря ни слова, шагнул к ней. Наклонив мех высоко над головой, он лил красное вино прямо в горло, разливая немного по подбородку. Чувствовал, как виноград вливается в него, разогревая изнутри и одновременно охлаждая. Он вернул ей мех, и они продолжали стоять, глядя друг на друга.

Постепенно красная краска, появившаяся на шее, залила все ее лицо, и она опустила глаза. Он мог видеть, как неожиданно напряглись и уперлись в тонкую ткань крестьянской блузы ее соски, а сама грудь томно вздулась.

Он отвернулся и направился в лес. В глубине души он неведомым образом понял, что может обладать ею.

- Пойдем!

Послушно, как автомат, девушка последовала за ним. В лесу за пышной кроной деревьев не было видно даже неба. Она опустилась на землю около него и не проронила ни единого слова в то время, как его руки судорожно срывали с нее одежду.

Какое-то мгновение он стоял на коленях, вглядываясь в линии ее мускулистого тела, вертикально торчащие груди, плоский упругий живот, тяжелые и сильные йоги. Почувствовав, как все в нем затрепетало, он бросился на нее.

Это был первый опыт для него, но не для нее. Дважды он вскрикнул от удовольствия, когда она плотно прижимала его к себе, а потом, утомившись, откинулся и, тяжело дыша, лежал на влажной траве рядом с ней.

Она молча повернулась к нему, стараясь найти его рот своими губами и жадно ощупывая его при этом. В первый момент он оттолкнул ее, а потом его руки коснулись ее грудей и замерли на них. Бессознательно он сдавил их, и она вскрикнула от боли.

Тогда впервые он взглянул в ее лицо. Глаза были широко раскрыты и полны влаги. Он сжал свои пальцы еще раз, и она вновь закричала. Однако на этот раз глаза ее были закрыты. В их уголках блестели слезы, рот открыт в исступлении, будто она задыхалась и ловила воздух.

В нем пробудилось неведомое ему ранее чувство силы. Он безжалостно сжал свои пальцы. Она так вскрикнула от боли, что птицы с пронзительным свистом поднялись со своих мест. Широко открытыми глазами она впилась в его лицо и молитвенно склонила голову, Почувствовав, как вновь напряглось его тело.