Жаба в дырке - Татьяна Нильсен

– Тебе нужна моя помощь?

– Не могу найти одну вещицу, очень важную для меня, – Валентин остановился и почесал затылок. – Неужели потерял или выронил? – он перевёл взгляд на девушку.

– Скажи толком, что это?

– Мундштук для саксофона.

– Надо же трагедия, я видела на полке штук пять, выбирай любой!

– Сядь, я тебе расскажу историю, – мужчина увлёк Антонину на кухню, разлил по чашкам готовый кофе из термоса, поставил на стол и сел напротив.

– Почему ты не варишь свежий? – девушка отодвинула слабо дымящийся напиток. – После термоса кофе пахнет пластиком.

– Согласен. Привычка осталась после Америки. Там приходилось экономить на электричестве и чтобы не гонять чайник несколько раз, я заливал растворимый в термос, – Валентин поднялся, – хочешь, сварю свежий? – бегая по квартире, он немного успокоился.

– Не надо, рассказывай свою историю.

Антонина вернула чашку на место с постной миной, но мужчина не обратил внимания на кислую физиономию подруги и с воодушевлением начал повествование, расхаживая по кухне:

– Кэнненболл Эддерли американский саксофонист популярный в 50-60 годах прошлого века в период расцвета хард-боба. За двадцать лет творческого пути, он записал пятьдесят три живых альбома и принял участие в записи ещё тридцати. Кстати его настоящая фамилия Джулиан Эдвин Эддерли, прозвище Кэнненболл от слова «каннибал» дали одноклассники за непомерную любовь к еде. Он родился в штате Флорида, в Таллахасси получил музыкальное образование и стал легендой штата. Однако настоящую всемирную популярность получил, переехав в Нью-Йорк. Знаешь, иногда случай меняет всю жизнь. Однажды Эддерли пришёл в клуб «Кафе-Богема». Он всегда носил с собой саксофон, боясь, что его могут украсть из дома. В тот вечер в клубе выступала знаменитая группа Оскара Петтифорда, собралась публика из ценителей и знатоков джаза. Чисто случайно музыканты, увидев, что посетитель принёс с собой инструмент, предложили Эддерли сыграть за саксофониста. Как пишут в книгах и газетах, на следующий день Кэнненболл проснулся знаменитым. Он скончался в сорок шесть лет от инсульта, наверное, злую шутку с ним сыграла непомерная любовь к еде. Похоронили исполнителя на родине, в городе Таллахасси. Его имя увековечено в зале джазовой славы Jazz Hall of Fame музыкального журнала «Down Beat», – Валентин склонился над девушкой. – Эту вещицу я приобрёл у одного коллекционера, отвалил кучу бабок. Мундштук «Voz Medium Reeds – King Super 20 alt» произведен на всемирно известной американской фирме музыкальных инструментов в семидесятых годах прошлого века. Сейчас таких не выпускают. Эбонитовыми мундштуками, которые ты видела на полке, я пользовался, когда только начинал, сейчас это не мой уровень. Ну, вот куда запропастился?

Валентин распрямился, снова почесал макушку и продолжил поиски, заглядывая в самые нелепые места вроде чайника, раковины и стиральной машины. Тоня бестолково следовала за ним, даже не представляя, как выглядит потерянный предмет.

– Мне кажется, много шума из ничего, какой-то мундштук, даже не золотой! – она скривилась.

– Ты понимаешь, что здесь я даже аналога не смогу приобрести, придётся выписывать из США.

– Переживаешь из-за какой-то мелочи.

– Мелочи? – Валентин почти завизжал. – Это мой талисман, с ним я выигрывал крупнейшие американские конкурсы.

– Ну, ну, то-то я смотрю, ты с этим талисманом амулетом вернулся обратно! Охранялка не сработала! – взгляд Антонины стал насмешливым.

– Это жестоко, – мужчина побагровел от возмущения. По сути, Тоня права, он неудачник и дуть ему в дудку только в периферийном ресторане, развлекая публику, да только не ей рассуждать! – Ты не знаешь, а я вернулся из-за болезни отца. Он слёг с инфарктом, мать осталась одна без поддержки! – в свете последних открытий, Жаворонков понимал, что солгать самому себе это одно, а втирать любимой женщине печальную историю, чтобы вызвать сострадание, это как-то не по-мужски. И вообще вся их семейка мутная! Мать с отцом вороватые чинуши, сколотившие капиталы на махинациях, он сам саксофонист неудачник, даже мундштук умудрился где-то потерять. Эти мысли разозлили ещё больше. – Да что ты понимаешь! У самой ни профессии, ни призвания! Мундштук важная вещь для меня, колпачок «Vandoren» можно купить где угодно, а приспособления от знаменитого саксофониста Кэнненболла второго в мире не существует!

– Ну ладно, не обижайся, – Антонина потёрлась щекой о плечо. – Пойдём обедать, – женщина заглянула Валентину в глаза. – Я приготовила английское блюдо, что-то вроде сосиски в тесте, название какое-то смешное, забыла.

– Потом вспомнишь, – мужчина слегка остыл. – Надеюсь меню съедобное, не из лягушачьих лапок?

– Английская кухня не отличается особой изысканностью, в отличие от французского или итальянского меню. Они примитивно отваривают овощи в солёной воде, потом сдабривают маслом. Зато у британцев специфическое чувство юмора, – девушка потёрла виски, – совсем забыла, совершенно смешное название.

– Про ингредиенты расскажешь, а то страшновато есть, что попало.

– Не бойся, это простая сосиска в тесте.

– Что-то слышал я про это блюдо и название какое-то заиейливое, – Валентин задумался, через секунду махнул рукой и с усмешкой посмотрел на женщину. – Это ты где так поднаторела в приготовлении блюд из разных кухонь мира?

– Ты же знаешь, я какое-то время работала в ресторанном комплексе.

– Видел я такие комплексы, простая столовка, только работает с доставкой и до ночи.

Женщина ничего не ответила, лишь пожала плечами. Не хотелось снова втянуться в скандал.

***

Аристархов всегда с азартом начинал новое расследование. Он словно покупал свежую, пахнущую типографской краской газету с кроссвордом, в котором все клетки пустые и от правильного заполнения, из разных букв составиться кодовое слово. Степан сравнивал себя с лошадью, которая в нетерпении бьёт копытом перед заездом на ипподроме, ему хотелось вырваться и порвать финишную ленточку как можно скорее, но он обуздывал себя, понимая, что второпях можно упустить нечто важное. И вот тогда сектор «Приз»! Однако история с убийством членов армянской диаспоры забуксовала, кроссворд заполнился наполовину и дальше никакого просвета. Степан Евгеньевич сидел в кабинете с унынием в душе, но тщательно скрывал упадническое настроение перед коллегами. Ещё солнце за окном добавляло романтической грусти. Пригласить бы Зою на свидание, погулять по парку, по улицам, где весна «вдоль крыш развесила капели…». Он стал специалистом в литературе, полюбил поэта Тютчева, но только эта наука увлекала, остальные, такие как математика, биология, английский язык давались с трудом. Сын учился тяжело, и приходилось составлять ему компанию, вроде как вдвоём веселее. Ни фига не веселее – грызли гранит науки и сын, и отец. Аристархов ужасался, что будет дальше, когда добавятся физика, химия и другие не менее сложные предметы? Давно он учился, жизненный опыт новыми навыками и знаниями затёр в памяти многие вещи,