Пастырь добрый - Попова Александровна

-  Не скромничай. «Чудом»...

-  Не это важно, - отмахнулся Курт раздраженно. - Важно иное. Думаю, я не выдам ничего тайного, ибо каждый из нас знает, пусть это и не принято произносить вслух, что против Конгрегации началась война. И каждый знает, кем она начата.

-  Интересно, - с невеселой издевкой осведомился Бруно, - а насколько легальной станет германская Инквизиция, если у Папы хватит наглости попросту в открытую отлучить ее и признать еретической?

-  Вот посиди и поразмышляй над этим, - недовольно посоветовал Ланц, - может, тогда хоть минуту помолчишь.

-  Итак, - продолжил Курт нетерпеливо, - в свете всего этого могу предположить, что и сейчас происходит то же самое. Вторая дельная мысль, высказанная теперь уже Финком - мысль о том, что именно стоящие надо мною знают не просто о том, кто я и кто он, но и о том, что мы снова в приятельственных отношениях. Складывается все сказанное мной в следующую картину: используя Финка, используя меня, некто снова пытается скомпрометировать Конгрегацию. Заметьте, кто убит: убита дочь одного из самых преуспевающих дельцов Кельна, убит сын бюргермайстера. Кроме того, что торговая жизнь на некоторое время нарушена (какая тут торговля, когда на твоем собственном льду лежит твой ребенок?), что Хальтер теперь потеряет голову, и делами города заниматься прекратит вовсе... это - помимо того, что придется приложить немалые усилия к тому, чтоб не позволить ему наломать дров... Так вот, кроме всего этого - у нас нет ничего, нет улик, нет нитей, нет следов, ведущих к истинному убийце. Иными словами, мы взвалили на себя расследование, которое не сможем завершить, вырвав при этом из рук светских единственного, на ком можно было бы хотя бы сорвать зло. Со стороны это выглядит так: мы вмешались в дело, и - город беднеет, порядка нет, in optimum[36] - город разваливается, и виноваты в этом мы. И придется вновь исправить меня: не «мы», а «я». Если бы меня здесь не было, этот план не удался бы.

-  Absiste[37], - вновь покривил сухие губы Керн. - Если ты прав, если все и впрямь обстоит так - они все равно нашли бы способ подставить Друденхаус, не так - то иначе.

-  Если я прав, - повторил Курт с нажимом. - Это лишь версия.

-  Похожая на правду, Гессе, вот что настораживает.

-  Признаюсь, мне было б много легче, - вздохнул он тоскливо, - если б вы снова на меня наорали и разнесли б мою гипотезу в пыль. Если б выдвинули свою - пусть и абсолютно бредовую по моему мнению, если б Дитрих или Густав возразили мне и указали на явные или мнимые ошибки и нестыковки... если б Бруно опять начал глумиться и спорить...

-  Да на тебя не угодишь, - устало улыбнулся Керн. - В чем дело? Ты действительно сомневаешься в собственных словах, или же тебе попросту не хочется, чтобы они оказались правдой, и ты изыскиваешь любые тому доказательства?

-  Почему не убить самого Штока? - спросил он тихо, и Керн согнал с лица улыбку. - Так ввергнуть экономику Кельна пусть во временный, но stupor, было бы проще. Почему не заварить кашу посерьезнее - почему не прикончить бюргермайстера? Всем известно, как он благосклонен к Друденхаусу. Да, есть надежда, что, лишившись сына и не дождавшись от нас результата в расследовании, он несколько к нам охладеет... однако же, не проще ли было бы убрать его? Тогда было бы все - и шумиха, и избавление нас от столь полезного союзника, и ропот среди горожан.

-  Убиты дети, - возразил Ланц убежденно. - И не просто зарезаны или удушены, абориген; дети убиты с такой жестокостью, каковая и в убийствах взрослых не часто замечена. Полагаешь, не повод роптать на наше бессилие?

-  Почему именно дети, не их родители?

-  Потому что нераскрытое дело с убитыми детьми подорвет нашу репутацию, может быть, сильнее, нежели порушенная по нашей вине экономика всей Германии, вместе взятой. Причем во всех, как это принято выражаться в официальных отчетах, «слоях населения»; ведь, как я понял, даже твой приятель-головорез не остался вполне безучастен к происходящему?

-  Вот теперь, Вальтер, я чувствую себя лучше: со мною спорят.

-  Не согласен? - вскинул брови тот, и Курт пожал плечами.

-  Мне нечего возразить - вот что главное. Но думать об этом буду.

-  Так или иначе, версия выглядит весьма правдоподобной, - вмешался Райзе уверенно. - И если мы решим развивать именно ее, следует подумать о том, как и от кого информация о связи академиста с ворьем Кельна просочилась к ним, кто бы они ни были.

-  Если принять вашу версию... - Бруно встретил направленные на него недовольные взгляды стоически, вскинув голову и распрямившись, и продолжил уже тверже: - Всего лишь хотел заметить, что это - formulatio falsa[38]. Если принять вашу версию, никуда она не просачивалась - просто обладающий этой информацией сам и является участником этих преступлений.

-  Как ни назови, - раздраженно кивнул тот, - это дела не меняет. Смысл остается прежним: необходимо отыскать обладающего этими сведениями и...

-  И все равно, - оборвал его Курт, - остается тот, кто связан со старыми кварталами напрямую, кому известны подробности их жизни, кто знает, где собираются подобные Финку личности и главное - где с надежностью можно найти его самого. Наши подозрения не отменяют того факта, что в этом деле все же замешан некто из кельнского дна. Если еще можно поспорить о том, в самом ли деле имеется в этом случае факт предательства со стороны Конгрегации, то участие близкого к Финку человека сомнению не подлежит.

-  Да брось, - поморщился Бруно почти брезгливо, пренебрежительно фыркнув, точно кот, окунувший морду в корзину с пухом. - Такие ли уж тайны?

-  Такие, - возразил он уверенно. - Даже (прошу прощения, что в третьем лице) Вальтер не знал о самом существовании «Кревинкеля», не говоря уже о названии или о том, кого там возможно увидеть. И если моя версия верна, то нам следует призадуматься над тем, что Конгрегация до сей поры не имеет в своих союзниках агентов среди преступных низов, в то время как у наших противников они есть. Что удручает.

-  Собственно говоря, - вновь заговорил Бруно нерешительно, - наличие малефиков всех мастей в этом... сообществе есть факт; лишь припомнить, сколько рассказано было путешествующими купцами и охраной обозов о том, как их ограбили с применением странных методов, или же обычными горожанами о том, как к ним подходили спросить дорогу - и после они обнаруживали себя на окраине города с пустой головой и кошельком... Не думаю, что каждый из этих рассказов выдуман.

-  Не выдуман, ты прав, - согласился Курт, - эти ребята быстро сообразили, как поправлять свои дела. Однако обыкновенные преступники и наши подозреваемые - они разного поля ягоды. Размах разный. Соответственно, разные и сферы общения; говоря проще, они редко пересекаются. Для чего этим парням лишние проблемы и увязания в государственных заговорах с риском подставиться? Им и без того неплохо живется. Кроме того, в Кельне подобного не замечалось уже давно - десяток лет назад проведенная чистка и этих тоже зацепила, походя. Здесь просто: это типичный агент (купленный, запуганный и прочее) среди знакомых Финка и предатель в попечительской службе.

-  Следует запросить список - поименно всех тех, кому ведомы подробности прошлого дознания, - вздохнул Керн обреченно. - Обращусь напрямую к старине Рихарду, безо всяких официальных бумажек и лишних свидетелей; пускай отпишет мне обо всем, что знает попечительский отдел.

-  Corruptio, - передернул плечами Бруно. - Я всегда знал, что на ней мир держится...

-  Да заткнись ты, ради Христа! - в один голос оборвали его Ланц и Райзе; тот снова фыркнул, отвернувшись к окну, и Курт с усмешкой качнул головой:

-  Нет, Бруно, коррупция - это у тех, кто против нас, а у нас - «применение нестандартных методик дознания»... Стало быть, так, Вальтер, - подытожил он столь решительно и твердо, что на миг почудилось, будто Керн вот-вот вытянется в струнку, поднявшись из-за своего стола. - Вы свяжетесь с главой попечительского отделения, в самом деле, тайно и без шума; я же напишу собственный запрос - в академию. Насколько мне известно, столь подробной информацией о моих связях обладают лишь двое из святого Макария, и обоим я верю, как себе самому, если не более, однако, когда эта самая информация существует в письменном виде, то она уже перестает быть секретной... Если на мой запрос отец Бенедикт ответит «да, существует», то шерстить надо будет тех, кто имеет к этим записям доступ. Кстати сказать, Вальтер, не объясняйте своему приятелю, в чем дело, не вдавайтесь в подробности - просто попросите его перечислить все то, что им известно; особенно уточните - «всё». Если майстер Мюллер не понапрасну занимает место главы кураторской службы, он вас поймет.

-  Слушаюсь, - усмехнулся тот, и Курт смешался, неловко кашлянув и опустив голову.

-  Прошу прощения... - пробормотал он смущенно, - увлекся...