Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана» (СИ) - Княжина Елена
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А причем тут «Преподавание магии»? – недоуменно простонала Влада.
– При том, мисс Дягилева, что в случае нападения на Академию я и другие профессора – ваша последняя надежда. Задача преподавателя – не только нести свет в темные головы, но и защищать студентов от любых врагов, внешних и внутренних. И вы тоже должны быть готовы закрыть собой ученика при малейшей угрозе.
Не знаю, о чем подумали другие, но лично я представила, как Карпов бросает меня на съедение троллям и довольно потирает руки.
Из остатка речи я поняла, что собранные камни инкрустируются в какой-то предмет – «амулет персональных достижений». У кристаллов были «опекуны», напитывавшие самоцветы своей магией. В итоге должен был получиться уникальный комбинированный оберег.
– Чем активнее вы работаете в течение года, тем больше шансов победить в финальном поединке. Ведь вашим соперником станет кто-то из преподавателей, – выразительно подняла брови Карамзина, и по фойе прошелся ветерок возмущения. – Синие кристаллы добавляют мощности атакующим заклятьям, черные защищают от ментальных атак, зеленые восстанавливают растраченную энергию… Красные – их вы можете получить от меня, – делают щиты крепче. Лиловые аметисты исцеляют неглубокие раны и снимают усталость. Фиолетовые усиливают концентрацию, а золотые топазы, самые ценные, улучшают память и подсказывают нужные магические формулы. Последние выдает ректор за особые социальные достижения.
– Зачем такая серьезная подготовка? – пропищала Вика. – Нас что, будут убивать?
– Испытание может продолжаться час или два, оно проходит на всей территории Академии… Самый длинный поединок занял четыре с половиной. Восстановление сил и легкая исцеляющая магия пригодятся каждому. Кроме того, камни каждого цвета защищают вас от магии их «опекунов». Собрав, к примеру, несколько черных камней, вы увеличите свои шансы выстоять против профессора Карпова.
Нервозный хохот учеников должен был намекнуть Ксении Игоревне, что против Демона шансов не было ни у кого, даже с сотней агатовых самоцветов.
Мне даже угадывать не нужно было, каким образом Судьба решит надо мной поиздеваться в конце весны и кого выставит на финальный бой. Я снова обернулась, почувствовав, как Карпов прожигает дыру в ушибленном затылке. Неужто наши мысли совпали? Похоже, он рассчитывал повеселиться.
– Госпожа Карамзина, – не выдержав, обратилась я к женщине. – Кто определяет противника для экзаменационного поединка?
– Раньше жребий вытягивали из Соревновательной Чаши Авроры, но ректор Кроу вчера оповестил меня, что старинный сосуд трагически разбился…
Упс!
– Не волнуйтесь, к концу года мы что-нибудь придумаем. Так или иначе, выбор будет случайным. Вам может попасться любой преподаватель Академии, даже ректор или госпожа Пламберри, – усмехнулась Ксения Игоревна. – Причем не стоит ее недооценивать! Вы опасаетесь кого-то конкретного, мисс Дэлориан?
– Все опасаются кого-то конкретного, госпожа Карамзина, – фыркнула я, и народ вокруг заерзал.
Как будто остальным с Демоном справиться будет проще, чем мне. Да он и Рашель, и Владу размажет по траве растаявшим сливочным маслом. Разве что у зеленоглазой дьяволицы мисс Пруэтт появится шанс, если она с таким рвением будет собирать драгоценную коллекцию.
– Не волнуйтесь, смертей на финальных турнирах у нас еще не было, – невесело пошутила преподавательница.
Значит, будет первая – моя. К концу года мы с Карповым возненавидим друг друга настолько, что убийство станет единственным выходом.
– А они… настоящие?
Расползаясь в озадаченной улыбке, Розмари Блум покрутила в пальцах синий камешек. Похоже, девушка в жизни не видела драгоценностей такого ранга. Я и сама испытывала трепет, вглядываясь в блестящие на свету грани.
– Самоцветы? Нет, мисс Блум, это очень искусная магическая подделка. Но в человеческом мире их от настоящих никто не отличит… Поэтому попрошу не выносить камни за пределы Академии. Тем более, что эффект от их зачарования там не действует. И еще один момент: не пытайтесь присваивать чужие кристаллы. Сама не знаю, как это происходит, но на утро они все равно возвращаются в амфоры к своим владельцам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})***
С Джен мы договорились встретиться уже в Деревне. Я больше не смогла выносить ее мечтательно-ожидательной паранойи. Да и не факт, что подруга заметила мое отсутствие.
Эти выходные она не собиралась проводить у тетушки и выглядела взвинченной и растерянной. Похоже, в ее планы должен был вклиниться тот, что «немного выше и немного умнее». Влюбленная Джен мне нравилась меньше. Колкие поддевки сменились рассеянными «да» и «нет», а окно грозилось треснуть от количества брошенных в него тоскливых взглядов.
Подпорченное горькими думами о финальном поединке, настроение за обедом выровнялось и даже приободрилось. Где-то между грибным супом и яблочным пирогом ректор Кроу поднялся со стула и объявил, что через неделю в Академии состоится первый в учебном году бал. Он назывался Приветственным, и был призван сплотить ученические ряды.
И теперь, несмотря на промозглость и серость за окном, внутри Академии воцарился радужный хаос. Звенящее предвкушение танцев разносилось в волшебном воздухе. Девицы сбивались в стайки, шептались по углам и собирались всей гурьбой наведаться к мадам Чармингтон.
Балы являлись неотъемлемой частью магического мира. Консерваторы-первокровки неохотно расставались с вековыми традициями, поэтому и вечеринки у них были, мягко сказать, старомодными. Вальсы, юбки до пола, смокинги… В прошлой, человеческой жизни я такое видела только в кино. А теперь мне самой нужен был соответствующий наряд.
Пришлось дописать к ответному письму несколько строк – спасти мой первый бал могла только Аманда. Вот тетушка удивится: впервые в жизни племянница-недотрога сама просит у нее пышное платье.
В детстве мы с ней почти не общались. Мамина сестра наведывалась в гости исключительно под Рождество, закидывая меня ворохом нарядов неподходящих расцветок. И ни разу мне не хватило смелости признаться, что я люто ненавижу голубой цвет, а в бледно-розовом похожа на фарфоровую куклу.
Аманда была легкой и приятной в общении, шустрой, деятельной. Постоянно куда-то спешила, подскакивала ни с того, ни с сего, будто забыла дома выключить плиту… Ее медовые волосы вились сами собой и пружинками подпрыгивали при каждом суетливом движении.
Помню, как в девять лет я усадила Аманду на пол и заставила слушать пластинку с детскими сказками. Мелодичный женский голос как раз читал «Золушку». Давно забытая история произвела на тетушку неизгладимое впечатление. Целый вечер она ходила по дому, охала и возмущалась:
– Крестная этой девочки была истинной волшебницей… И все, что она смогла сделать для бедной Золушки, это подарить ей красивое платье?
Тогда я еще не знала, что Аманда – дестинка, и обладает магическими способностями. Она умело скрывала это даже от родной сестры. Но судьба оказалась остроумной выдумщицей. Через три года после этого разговора тетя стала моей опекуншей… И с тех пор я получила невероятное количество элегантных повседневных платьев – в качестве компенсации за отсутствие внимания. И ни одного из них я не просила.
Но места для обиды в моем сердце не нашлось. Аманда и сама – неприспособленный к жизни большой ребенок, нуждающийся в опекуне. Поэтому, когда ей на плечи присел аист с тяжеленьким свертком (внутри сидела зареванная двенадцатилетняя девочка, потерявшая родителей), та растерялась. И не смогла предложить ничего большего, чем дружба, сдобренная дорогими нарядами. И своим письмом я намеревалась узаконить наши странные меркантильные отношения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})***
После обеда шумная толпа учениц вынырнула из Академии и направилась в Деревню. Оторвавшись от спутниц, я зашла на почту – отправить письмо в «Магическое Ателье госпожи Браун». И чуть не заснула, пока медлительный старый морф по имени Сиворт оформлял пересылку до Лондона.
Почтовик периодически чихал, почесывался и забавно вздрагивал, от чего его линяющая сизая шерсть клочьями взлетала в воздух. Когда он сподобился выдать зеленый квиток, и я вышла обратно в серость и промозглость, вся моя компания куда-то рассосалась.
