Питер, Поль и я - Даниэла Стил

— Классный костюмчик, правда? — ухмыльнулся он, а я без сил опустилась на стул.

Издав стон отчаяния, я подняла на него глаза, но у него был такой бесхитростно-трогательный вид, его так огорчило мое неодобрение, что я сдалась.

— Да, костюмчик классный.

Пропади все пропадом! Он замечательный человек, я люблю его, он чертовски хорош в постели, и дети только что уехали в школу. Что за беда, если я ему немного подыграю? Его спектакль продлится день-два, не больше. Не может же он до конца жизни притворяться буйно помешанным? Вряд ли у него получится. Рано или поздно он наконец устанет дразнить меня и вернется к своим хаки и туфлям от Гуччи. Втайне я безмолвно тосковала по тем временам, когда Шарлотта звала его «отсталым чудаком» за пристрастие к консервативной одежде. Леопардовый комбинезон никак не подходил под это определение.

Едва я об этом подумала, как на лице у него заиграла озорная ухмылка, и он потянул меня со стула:

— Вставай же, Стеф… пойдем опять в спальню.

— У меня сегодня куча дел, и я еще не дочитала газету, — сурово отрезала я, надеясь его приструнить. С той минуты, как мы с Роджером расстались, я дала себе обещание каждый день краситься и прочитывать колонки новостей.

— Да там все одна и та же чепуха, — заверил он меня, не обращая внимания на мой строгий тон. — Люди убивают друг друга, рождаются и умирают, забивают голы в регби, цены на акции то подскакивают, то резко падают, как чертик на ниточке. Ну и что? Кого это интересует?

— Меня, — рассмеялась я. Он был такой смешной в своем нелепом наряде — особенно дико смотрелась огромная золотая цепь на шее. Сейчас он походил на героя «Призрака прошедшего Рождества», шедшего в Голливуде. — И тебя тоже это интересует, если только в голове у тебя имеется что-нибудь, кроме этой сверкающей мишуры. Нельзя же забывать о том, что творится в мире, из-за своих дурацких игр. Маскарад — это одно… а все остальное — совсем другое.

— Ну конечно, конечно, — примирительно промолвил он и, не слушая мои запинающиеся нравоучения, подхватил меня на руки, словно куклу Барби, и двинулся в спальню, где я совсем недавно тщательно заправила постель.

Он одной рукой отдернул покрывало, и его перстни сверкнули в лучах солнца. Осторожно уложив меня на простыни, он тут же принялся раздеваться. У леопардового комбинезона, оказывается, имелась скрытая застежка-«молния», которую он ловко расстегнул и в мгновение ока стянул с себя комбинезон. Выпрямившись, он предстал передо мной в леопардовых атласных узких плавках, ярко-розовой футболке и неоново-розовых ботинках.

— А теперь поговорим о ценах на бирже, — провозгласил он, сбрасывая ботинки и золотую цепочку и опускаясь рядом со мной на королевское ложе.

— Я думала, мы пойдем на выставку в «Мет», — выдохнула я, пока он раздевал меня, но стоило ему меня поцеловать, как я уже была не в силах сопротивляться. — Ты считаешь, это прилично?.. — еле слышно прошептала я.

Господи, что я, мать двоих детей, делаю при свете дня с мужчиной в атласных леопардовых плавках? Пользуюсь тем, что они в школе, и предаюсь с ним любви? Но едва его плавки исчезли на полу вместе с моими голубыми джинсами и розовым кружевным бельем, все мои сомнения растаяли как дым.

Он был атлетически сложенный мужчина и еще более чувственный и нежный, чем раньше. Я лежала на кровати, изнемогая от желания, а он нашептывал мне на ухо нежности.

— Я хочу тебе кое-что показать, — хрипло произнес он, как и я, сгорая от страсти.

Мне следовало быть осторожнее, я Должна была заподозрить неладное с самого начала, с первой нашей встречи в Париже, но сейчас уже поздно исправлять былые ошибки. Он овладел мной и прижал к себе, наши тела слились в единое целое, подчиняясь заданному им неторопливому ритму. В следующую секунду мы катапультировались с постели, не размыкая объятий, и у меня от неожиданности перехватило дыхание. Перекувырнувшись, мы проделали изящный пируэт и аккуратно приземлились на пол, причем я очутилась на нем сверху. Мне просто не верилось, что он смог это проделать, не покалечив меня или себя. Он рассмеялся, и я тоже улыбнулась.

— Это называется двойное сальто, Стеф, — объяснил он. — Двойное сальто — мой конек… Тебе понравилось?

— Очень! — с энтузиазмом подхватила я. В процессе этого сложного маневра его леопардовая полоска зацепилась за мое ухо и теперь раскачивалась там, как сережка, но мне было наплевать.

— У меня получается и тройное сальто… просто я боялся сделать тебе больно. Думаю, нам надо тренироваться постепенно… сначала двойное сальто… потом тройное… а потом четырехкратное… Не правда ли, это добавляет яркие впечатления к самым прекрасным мгновениям близости между двумя людьми?

— О да.

Я все еще никак не могла отдышаться и прийти в себя. Все-таки удивительно, как мы остались целы и невредимы. Но Питер ничуть не пострадал и не получил никаких ушибов. Он снова уложил меня на постель и продолжил свои экзерсисы. После нескольких тренировок мы совершили тройное сальто. В тот день мы так и не посмотрели выставку старых мастеров в «Мет», но я и думать о ней забыла. Я пребывала в нирване, в созданном им мире чувственных грез. Мое тело превратилось в чуткий, нежный инструмент, на котором он играл, как на драгоценной скрипке Страдивари. Как только после всех сладостных утех мы погрузились в ванну, я блаженно закрыла глаза и перенеслась в страну сновидений. Я обессилела от любви и пресытилась ласками, а когда зазвонил телефон, я не сразу его услышала, а услышав, не сделала никаких попыток снять трубку.

— Стеф… милая… — прошептал он, возвращая меня к реальности. Я взглянула на него. — Телефон звонит. Это могут быть дети.

— Чьи дети?

— Твои.

В тот момент я не смогла бы вспомнить их имен даже под угрозой смертной казни, но поняла, что нужно ответить на звонок. На меня так подействовали чары Питера, что я не могла больше ни о чем думать. Только о нем и его тройном сальто…

— Привет, — раздался в трубке знакомый бодрый голос.

Услышав его, я удивленно захлопала глазами и перевела взгляд на Питера, сидевшего напротив меня в ванной. Как ему это удалось? Если это запись его голоса, то он очень удачно выдержал паузы. Итак, он играет со мной в телефон. Но теперь-то я знаю, как его подловить. Я заметила, что во время нашего предыдущего телефонного разговора его реплики были стандартными, что делало мои ответы легко предсказуемыми. Если так будет и на сей раз, мне не удастся установить, была ли это запись или разговор вживую.

— Привет, Питер. — Что ж, поиграем. Я подмигнула ему и лукаво ухмыльнулась.