Отцы тьмы, или Иезуиты просвещения - Борислав Печников

Сберечь секретное предписание в тайне все же не удалось, и в 1868 г. оно стало достоянием общественности. Произошло это благодаря стараниям известного русского общественного деятеля и публициста Ю. Ф. Самарина, разыскавшего «Тайные наставления» в библиотеке Пражского университета и опубликовавшего их в приложениях к своей книге «Иезуиты и их отношение к России».

Конечно, многое из того, что рекомендовалось иезуитам XVII—XIX вв. этим любопытным образчиком орденских поучений, совершенно непригодно в наши дни. Но вместе с тем дух «Тайных наставлений» оказался живуч и пронизывает многие предприятия ордена в конце XX столетия не в меньшей степени, чем в период его небывалого могущества.

Одного только перечисления названий разделов секретной инструкции достаточно для того, чтобы понять ее характер. Отбросив в общении с себе подобными обычное свое ханжество, авторы опуса прибегли к точным формулировкам, не оставляющим места для двусмысленного толкования: «Что следует внушать проповедникам и духовникам государей и важных лиц», «О том, как привязывают к «Обществу» богатых вдов», «О средстве сохранить вдов во вдовстве и об управлении их доходами», «О средствах, какими можно побудить сыновей и дочерей наших приверженцев к принятию духовного звания», «О том, как увеличивать доход Коллегий», «Каким образом единодушно действовать против исключенных», «О расположении юношей к Обществу и о средствах удержать их в нем» и т. д.

Первый же параграф «Тайных наставлений» гласит: «В каком виде должно «Общество» выставлять себя при водворении своем на новом месте?» Согласитесь, что в самом этом вопросе уже кроется какой-то нездоровый оттенок. Действительно, зачем ордену «выставлять себя» чем-то или кем-то, т. е. притворяться, и вводить добрых католиков в заблуждение, ежели оно уже является таковым: добродетельным и щедрым, милосердным и заботливым? А если на деле «Общество Иисуса» творит одно, а проповедует другое, то разве этим не грешит оно против заповедей Христа, которыми так любит прикрываться католическая церковь, не затрагивая уж проблемы общечеловеческой морали?

Лицемерие, однако, на протяжении всей истории ордена принадлежало к числу наиболее ценимых им качеств. Обратимся еще раз к роману Эжена Сю «Агасфер», описывающему козни и интриги, к которым иезуиты прибегают в борьбе за «место под солнцем». Обманом завлеченный в орден священник Габриель, разоблачая истинное лицо «солдат папы», в своей вдохновенной речи срывает лживую маску с «Общества» и показывает его подлинную природу: «Вы всегда скрывали от меня, отец мой, истинные цели вашего ордена. Полное отречение от своей воли требовалось от меня во имя славы божьей... Произнеся обеты, я должен был сделаться в ваших руках послушным, покорным орудием. Но меня предназначали, говорили вы мне, для великого, святого, прекрасного дела. Я вам поверил, отец мой. И как я мог вам не поверить?.. Я ждал... Вы объявили, отец мой, что я еще недостаточно зрел для некоторых обязанностей. Тогда я стал умолять вас отпустить меня миссионером в Америку...»

Именно там, в Америке, перед Габриелем во всех подробностях раскрылся отвратительный характер ордена иезуитов:

«Приехав в Чарльстоун, я отправился к начальнику нашего общества в этом городе. Он разъяснил мне мои сомнения относительно целей ордена. С ужасающей откровенностью он выставил передо мной эти цели... не всех, конечно, членов нашего ордена, — потому что большинство их, как и я, не знают ничего, — а цели вождей дела, те цели, которые преследовались при основании общества. Я пришел в ужас. Я читал казуистов... И каков же был мой ужас, отец мой, когда при этом новом потрясающем открытии я увидел в творениях наших отцов извинение, оправдание воровству, клевете, насилию, прелюбодеянию, измене, убийству, цареубийству!»

Слова «ужас», «ужасный», «ужасающий» недаром звучат в этой гневной исповеди. У нормального человека действительно ничего, кроме отвращения, возникнуть не может, когда он начинает приобщаться к иезуитской морали. Руководствуясь «Тайными наставлениями», иезуиты не только сами погрязли в подлости и вероломстве, скрывая их под маской фарисейского смирения, но и потворствовали в совершении предосудительных в нравственном отношении поступков нужным им особам: властителям, держателям огромных состояний и другим влиятельным лицам.

Двуличность, прочно въевшаяся в кровь и плоть иезуитов, помогала им до поры до времени маскировать под лозунгами защиты «истинной веры» свои реальные цели и средства их достижения. За примером, кстати, далеко ходить не надо. Достаточно опять заглянуть в те же «Тайные наставления», где параграф второй словно специально создан, чтобы проиллюстрировать нашу мысль. Он озаглавлен «Как нужно поступать, чтобы привлечь к себе задушевное доверие государя и сановников» и дает следующие «мудрые советы»:

«Опыт научает, что духовные привязывают к себе государей, когда они не порицают явно их предосудительные поступки, но стараются объяснить оные в благоприятнейшем для них смысле». И через несколько строк: «Для снискания расположения государей полезно также принимать поручения по делам, для них приятным; располагать к себе подарочками лиц, близких с государем... и таким образом вкрадываться при всяком удобном случае в душу государей и сановников».

Но и это еще не предел иезуитской изворотливости: «Заправляя совестью сановников, должно следовать изречениям тех писателей, которые наиболее освобождают совесть от учения монахов (т. е. других монашеских орденов), дабы, отвергнувши оных, они (сановники) следовали за нами и зависели бы от нашего управления и советов».

Нетрудно заметить, что основной своей задачей иезуиты считали подчинить себе монархов и аристократию, что было вполне естественно в условиях Западной Европы тех дней. Советский исследователь Д. Е. Михневич, автор интереснейшей книги «Очерки из истории католической реакции (Иезуиты)», отмечал: «В те времена действовало — где фактически, а где (как в протестантских странах) и официально — правило: cujus regio ejus religio (т. е. «чья власть, того и вера»); оно требовало «обращать» подданных в веру их властелина и юридически оправдывало все совершавшиеся при этом насилия. Иезуиты отлично поняли, что при таких обстоятельствах можно многого достичь, постаравшись «завоевать» прежде всего самого феодала, разжигая в нем католический фанатизм и используя его классовую ненависть ко всем антифеодальным элементам, чтобы затем напустить его на подвластных «еретиков», заставить изгнать из своих владений последние остатки протестантского духовенства и разгромить некатолические школы и церкви... А народ — попробовал бы он сопротивляться!»

Власть — вот та путеводная звезда, которая вела за собой «Общество Иисуса». Но власть не сама по себе, не как самоцель, а как средство сохранить незыблемым существующий порядок, тот общественный строй, что освящал эксплуатацию и угнетение, невежество и закабаление масс. Наверное, поэтому орден довольно легко пришел к принятию капитализма, чутко уловив главное — эксплуататорская сущность осталась неизменной, произошла лишь смена форм и декораций.

В свою очередь, и новый господин — буржуазия — безоговорочно воспринял этические нормы иезуитов. Выросшая в недрах феодального общества мораль ордена и по сей день находит широкое применение в мире «свободного предпринимательства», который свои истинные намерения с чисто иезуитским ханжеством прикрывает фразами о «любви к ближнему».

Особенно близки нынешним толстосумам те теоретические посылки нравственного учения иезуитов, где оправдываются скаредность, страсть к накопительству как праведными, так и неправедными путями, стяжательство. Пусть не буква, но дух орденской морали усвоен в капиталистической среде крепко и даже творчески. Слух собственника эпохи империализма не в меньшей степени, чем средневекового барона, услаждают туманные разглагольствования «сынов Лойолы» об ответственности богатых в первую очередь перед самими собой и своим классом, о двойном стандарте этических норм для «высших» и «низших» общественных групп и тому подобные утверждения. Ловкий слуга аристократии и дворянства, орден стремится быть необходимым сегодняшним властителям и работает на благо все тех же угнетателей, в какую бы тогу они ни рядились.

«Цель оправдывает средства» — эта печально знаменитая формула, в сжатом виде выразившая моральное кредо ордена, пожалуй, лучше всего показывает нравственную преемственность различных поколений «сынов Лойолы», а также то пагубное воздействие на умы, которое имеет такого рода философия. Не этот ли хлесткий и антигуманный лозунг восприняли «белокурые бестии» третьего рейха, доведя иезуитскую методу до совершенства и наполнив ее собственным содержанием?