Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встречались и скептики, которые задавали наивные вопросы и излагали непопулярные соображения, но их было мало. Одним из таких был экономист Э.Ф. Шумахер. Он учился в Оксфорде по германской стипендии Родса, затем в Колумбийском университете, а в конце 1930-х гг. эмигрировал в Англию. Одно время он писал для Economist, лондонской Times и в 1950 г. стал экономическим консультантом Национального угольного комитета, который осуществлял контроль над угольной промышленностью Великобритании, национализированной после войны. Оставаясь в тени, он занимал этот пост в течение 20 лет. Фриц Шумахер был талантливым человеком широких взглядов. Увлекался буддизмом, занимался исследованием того, что называл «переходными технологиями» для развивающихся стран. Он рассматривал их как альтернативу дорогостоящим проектам, скопированным с Запада.
В качестве экономического консультанта Угольного комитета Шумахер защищал его особые интересы. Во время великой борьбы угля и нефти за рынки он осуществлял мозговую поддержку угольной индустрии. Он был одним из сильнейших умов на той стороне, что, казалось, неизбежно проиграет битву. С горечью и сожалением он наблюдал, как уголь в качестве «универсального помощника» бесцеремонно отвергли. Его высоко будут ценить экологи, но тем не менее он защищал уголь, более грязное топливо, чем нефть. Он сосредоточил свое внимание на проблеме истощения ресурсов, а не на последствиях сжигания, что станет головной болью его последователей лет через 20. «Энергию ничем нельзя заменить, – говорил Шумахер в 1964 г., вторя Джевонсу, экономисту XIX в., который воспел уголь. – Все здание современной жизни построено на ней. Хотя энергию можно покупать и продавать, как любой другой товар, это не "просто еще один товар", а непременное условие существования всех других товаров, основной фактор, равный воздуху, воде и земле». Шумахер энергично отстаивал использование угля для удовлетворения мировых энергетических потребностей. Он считал, что нефтяные ресурсы конечны, их нельзя безответственно транжирить. Он не думал, что нефть навсегда останется дешевой: запасы постепенно уменьшались, а экспортеры искали пути получения все большей доли экономической ренты. В частности, он предостерегал от зависимости от ближневосточной нефти. «Самые богатые и самые дешевые ресурсы находятся в самых нестабильных странах мира, – писал он. – Перед лицом такой неопределенности хочется перестать делать прогнозы и просто надеяться на лучшее».
В эру оптимизма долгосрочный прогноз Шумахера был мрачен. Он подкрепил свои опасения экономическими выкладками. Он предупреждал, что в условиях быстрого роста потребления и низких цен «запасов нефти в мире не обязательно хватит на ближайшие 20 лет, и уж конечно не по текущим ценам». Однажды он даже выразил свое предостережение метафорически. Цитируя одного оксфордского профессора экономики, он заявил, что «в недалеком будущем нас ожидают сумерки топливных богов».
Но это был глас вопиющего в пустыне. Все видели лишь огромное перепроизводство нефти, а Шумахер продолжал свои сетования перед равнодушной, незаинтересованной публикой. В 1970 г. он ушел из Угольного комитета разочарованным, но с осознанием того, что сделал все возможное в борьбе против нефти. Он ничего не добился своими аргументами, ведь годы его работы в Угольном комитете почти точно совпали с тем двадцатилетием, когда нефть безжалостно сбросила с трона уголь и установила собственную власть в индустриальном обществе. «Не рой яму другому, сам в нее попадешь», – настаивал Шумахер. В то время он казался мрачным гостем на вечеринке, где портил настроение другим. Но вскоре он выпустил книгу, в которой бросил вызов принципам эры углеводородов и самому популярному принципу «Чем больше – тем лучше». Пройдет совсем немного времени, и события заставят увидеть в нем уже не брюзгу, а пророка[494].
Часть V
Битва за мировое господство
Глава 28
Годы перемен: страны против компаний
Две с лишним тысячи лет пролежал в развалинах Персеполь, столица древней персидской империи, разграбленный и разрушенный в 330 г. до н. э. Александром Македонским. В октябре 1971 г. в Персеполе снова закипела жизнь. В этом уединенном месте выросли шатры – три гигантских и 59 поменьше. Шах Ирана готовился торжественно отметить 2500-летие основания персидской империи. Журнал Time назвал это празднество «одним из самых грандиозных пиршеств в истории». Среди почетных гостей были президент Советского Союза[495], вице-президент Соединенных Штатов, маршал Тито из Югославии, 20 королей и шейхов, пять королев, 21 принц с принцессой, еще 14 президентов и три вице-президента, три премьер-министра и два министра иностранных дел. Во время церемонии шах публично обращался к духу основателя империи царя Кира Великого, обещал быть верным традициям и деяниям этого монарха, почившего около 25 столетий назад. Затем сверкавших драгоценностями и медалями гостей доставили автобусами на вершину холма, откуда открывался вид на лежащий в долине Персеполь, и показали необыкновенный спектакль – действо под звездным небом на тему, как ни странно, разрушения города Александром Македонским.
Готовясь к празднествам в Персеполе, иранское правительство в спешном порядке тайно обратилось к Англии за советом по самому животрепещущему вопросу высшей дипломатии: каким образом рассадить такое огромное число важных персон. Вероятность нанести могущественным персонам обиду была велика. Протокольный отдел лондонского Министерства иностранных дел с честью вышел из труднейшего положения, предложив изготовить стол волнообразной формы. Таким образом, ни один из гостей не находился бы слишком далеко от кого-нибудь из Пехлеви.
Желая продемонстрировать свое величие, шах пригласил на торжество королеву Великобритании Елизавету II. Поэтому на долю посла Ее Величества в Тегеране выпала пренеприятнейшая задача: сообщить, что королева должна в это время отправиться с государственным визитом в другую страну. Этой «другой страной», однако, оказалась соседняя Турция, что никак не могло не огорчить шаха. Он пригласил принца Чарлза. Последовал ответ: «Очень сожалеем, но Чарлз отсутствует – несет службу на фрегате в Северном море». Неважно, что празднество в Персеполе – это не какое-то заурядное сборище, а событие, отмечаемое раз в 2500 лет, неважно, что шах, помимо всего прочего, вел переговоры о покупке нескольких сотен английских танков Chieftain, что имело большое значение для платежного баланса Великобритании. Лондон предложил прислать принца Филиппа и принцессу Анну. Шах согласился, но сказать, что это его полностью удовлетворило, было нельзя.
Обслуживать гостей было поручено парижскому ресторану Maxim's. Блюда, приготовленные 165 шеф-поварами и кондитерами и доставленные вместе с официантами самолетами из Парижа, были чудом кулинарного искусства. Помимо этого самолетами из Франции доставили 25 000 бутылок вина. (На таком сильном «французском фоне» особенно заметно было отсутствие президента Франции Жоржа Помпиду. «Если я поеду на это пышное торжество, – накануне пошутил президент в узком кругу, – меня, по
