Конев против Жукова. Поединок маршалов - Валентин Александрович Рунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Говоря об отдельных случаях неправильного отношения членов Военного совета к командующим фронтами, Сталин как пример привел историю со мной и сказал:
– Вот в свое время с Коневым не разобрались, поторопились, сняли с фронта, а смотрите, как он сейчас воюет.
В такой форме им была признана несправедливость тогдашнего молниеносного решения о снятии меня с Западного фронта. Об этих словах Сталина на совещании мне доверительно рассказывал возвратившийся с совещания член Военного совета Степного фронта генерал И.З. Сусайков.
Таким образом, события 1942 года для И.С. Конева были весьма драматичными и достаточно тесно связаны с Г.К. Жуковым. Тем не менее, судя по документам, К.Г. Жуков свою роль в судьбу Ивана Степановича несколько преувеличивает.
Сталинград на Днепре
В результате операций конца 1943 – начала 1944 года советские войска добились значительных успехов на Правобережной Украине. В начале января от врага были освобождены Киев, Житомир, Белая Церковь, Бердичев, Кировоград. К 14 января войска 1-го Украинского фронта под командой генерала армии Н.Ф. Ватутина, продолжая наступление, почти полностью освободили Киевскую и Житомирскую области, а также ряд районов Винницкой и Ровенской областей.
В это же время войска 2-го Украинского фронта под командой генерала армии И.С. Конева также успешно вели наступательные действия южнее Киева. В январе 1944 года его войсками была проведена Кировоградская наступательная операция (5–16 января 1944 г.). В результате этой операции пять немецких дивизий потеряли до 70 % своего личного состава и боевой техники, а также город Кировоград – важнейший узел коммуникаций 8-й немецкой армии.
Координировал действия 1-го и 2-го Украинских фронтов Г.К. Жуков.
Продолжая наступательные действия, 28 января ударные группы 1-го и 2-го Украинских фронтов соединились в районе Звенигородки, завершив окружение крупной группировки противника а районе Корсунь-Шевченкова. В «котле» оказались 11-й и 42-й армейские корпуса из состава 8-й германской армии, всего около 56 тысяч человек. Общее командование окруженными силами принял командир 42-го армейского корпуса, вследствие чего они стали называться группой Штеммермана.
Советские войска имели явное превосходство над противником в силах и средствах. Всего в районе проведения операции было сосредоточено свыше 220 тысяч человек личного состава, почти 3 тысячи орудий и минометов, 580 танков и САУ. Поэтому положение окруженных немецких войск было крайне тяжелом. Несмотря на это, как и ранее под Сталинградом, Гитлер запретил окруженным войскам самостоятельно прорваться из окружения, приказав деблокировать их ударом извне.
Общее командование операцией было возложено на командующего группы армий «Юг» генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна. Для деблокады окруженных войск было выделено девять германских танковых дивизий и пехотные соединения. Правда, все они уже были изрядно потрепаны в предыдущих боях, имели большой некомплект личного состава и вооружения. На этом основании непосредственно отвечавший за операцию командующий 8-й армией генерал Вёлер докладывал Манштейну о том, что нет сил и времени для подготовки столь масштабной операции, но эти его доводы услышаны не были.
Генерал Вёлер не посмел ослушаться командующего, и 4 февраля рано утром начали наступление, бросив вперед 16-й и 17-й танковые дивизии при поддержке полка тяжелых танков (34 «тигра» и 47 «пантер»). Но в тот день резко испортилась погода – неожиданно с юга вторгся теплый воздух. В результате наступила дневная оттепель: днем черноземная украинская степь превращалась в глубокое вязкое месиво, а с наступлением ночных холодов она застывала, превращаясь в камень. В этом болоте немецкие танковые и моторизованные соединения попросту застряли. За трое суток с большим трудом они смогли продвинуться всего на 30 км, но затем были остановлены, так и не достигнув цели.
Еще более неудачно действовала и южная ударная группа. Там танковые дивизии 47-го танкового корпуса противника уже на этапе развертывания для наступления попали под огневой удар советских войск и были вынуждены снова перейти к обороне.
К 6 февраля группировка немецких войск в районе Корсунь-Шевченковского оказалась в плотном кольце окружения. Правда, на окраине этого города еще имелась взлетно-посадочная полоса, благодаря которой в первое время было налажено снабжение окруженных войск по воздуху. Всякое передвижение войск противника внутри кольца окружения решительно пресекалось советской авиацией.
9 февраля Г.К. Жуков направил телеграмму Верховному главнокомандующему, в которой сообщал об успешных действиях советских войск в районе Корсунь-Шевченковской. Он писал: «По показаниям пленных, за период боев в окружении войска противника понесли большие потери. В настоящее время среди солдат и офицеров чувствуется растерянность, доходящая в некоторых случаях до паники».
И это понятно. У окруженной группировки кончались боеприпасы, горючее, продовольствие, медикаменты. Несмотря на это, ее командование по радио получило приказ: «Группе Штеммермана сократить линию фронта и, атакуя, двигаться со всем котлом в направлении на Шендеровку, чтобы в установленное время действовать совместно с изготовившимися к деблокаде танковыми силами».
Но двигаться было практически невозможно. Из захваченного дневника немецкого офицера: «Все шоссе от Городища, идущее с юго-востока на Корсунь, забито воинскими колоннами. Тысячи машин всех видов, порой по три в ряд, тащатся по этой дороге длиной 20 километров, утопая в грязи и представляя отличную цель для вражеской авиации, лучше которой нельзя и придумать. Русские самолеты, как осы, вьются над нашими колоннами, заставляя людей каждые десять минут бросаться ничком в глубокую грязь. Тут и там стоят горящие грузовики. Совершенно размокшая почва делает всякое передвижение невозможным».
В то время советское командование уже полностью контролировало обстановку в районе Корсуни-Шевченковского. Его громкоговорители днем и ночью убеждали немецких солдат прекратить сопротивление, обещая сохранить жизнь. Некоторых уже сдавшихся в плен германских солдат посылали обратно в котел в качестве парламентеров. 8 февраля при горнисте и с белым флагом, в расположение немецких войск прибыл советский парламентер с официальным предложением сложить оружие, но оно осталось без ответа.
К 10 февраля вся территория, на которой находилась окруженная немецкая группировка, уже простреливалась огнем советской артиллерии, с воздуха по ней постоянно наносились удары авиации. Немецкий офицер в этот день в своем дневнике записал: «Спасение представляется все более и более сомнительным. У находящихся в котле войск иссякают последние силы. Боеприпасы на исходе, снабжение прервано. Люди смертельно устали, обмундирование насквозь промокло, просушить негде. При всем оптимизме – от краха нас отделяют лишь несколько дней».
11 февраля советские парламентеры снова предложили окруженным сдаться, но и на этот раз немецкое командование не приняло ультиматум, все еще рассчитывая на деблокаду ударом извне. И оно не ошиблось. Очередной этап операции по деблокаде был начат именно в этот день. Начавшие наступление 16-я и
