Роман Брянский - Сычев К. В.

На другой день добродетельного князя похоронили в соборной церкви святой Богородицы. Вдова безутешно рыдала, провожая гроб своего любимого супруга в могилу.

– Мой добрый и кроткий, смиренный и праведный государь, – причитала она. – Не знаю случая, чтобы ты кому-нибудь хоть раз отомстил за причиненное зло, но все терпел жестокие обиды от своих недругов!

– Лучше бы мы все с тобой умерли, великий князь! – вопили волынские бояре. – Ты защитил нас, как и твой славный дед Роман, от всех обид и притеснений! Ты унаследовал его путь, наш боголюбивый князь! Мы так осиротели без тебя и пребываем в глубокой скорби!

ГЛАВА 23

ПОСЛЕДНИЙ ПОХОД РОМАНА БРЯНСКОГО

Наступила весна 1290 года. Природа оживала от зимней стужи. Свежая молодая зелень деревьев и сочных трав радовала глаз. Легкий майский ветерок проникал в открытое оконце княжеской светлицы и нес с собой ароматные запахи земли и недалекого леса. Князь Роман, сидя в своем высоком уютном кресле, глубоко вдохнул свежий воздух и улыбнулся. – Так уж устроена наша жизнь, сынок, – сказал он сидевшему напротив него на скамье княжичу Олегу. – Одним дана долгая жизнь, другим же – преждевременная смерть…

– Рано тебе, батюшка, говорить о смерти, – насупился княжич. – Вон смотри, какой глубокий старик Ермила, а все держится! А если посмотреть на лекаря Радобуда? Даже покойный Ефим Добрынич, славный наш воин, будучи древним стариком, был первым в жарких битвах!

– Не будем об этом, сынок, – покачал головой Роман Михайлович. – Надо поговорить о деле. Я чувствую, мой сын, что этот Ногаев поход будет для меня последним! Не говори ничего! – махнул он рукой Олегу. – Я уже в прошлом году едва вернулся домой. Не смог даже съездить к своему больному зятю, чтобы повидать его в последний раз. Мне было так тяжело и тошно на душе! Не знаю, как мне теперь быть: совсем нет сил идти на эту войну!

– Давай, я пойду вместо тебя, – сказал с грустью Олег Романович. – Я еще молод и могу послужить тому царю Ногаю…

– Этого не надо, сынок, – тихо сказал князь Роман. – Ногай мне сказал в прошлом году, чтобы я самолично прибыл к нему в кочевье. Он собирается выдать замуж свою дочь за вдовца, князя Федора Смоленского! Этот татарский царь хочет, чтобы я побывал на их свадьбе и подружился с тем бестолковым князем. И привез бы ему богатые свадебные подарки…Придется идти…Однако же, сынок, давай разом решим все наши дела. Если я не вернусь домой живым, или меня принесут в гробу, – он прищурился (– Господи, помилуй! – перекрестился княжич Олег.), – тогда тебе, сынок, быть брянским князем! – продолжил старик. – Ты ведь мой единственный наследник!

– Я уже не раз тебе говорил, батюшка, – смахнул слезу седовласый княжич, – что мне не нужна эта княжеская власть. Не для того я заложил здесь, на Петровской горе, святую обитель. Я, батюшка, хочу принять монашеский постриг…Не нужны мне ни княжеская шапка, ни земные богатства. Я уже с юности люблю только одного Господа…

– Я это знаю, сынок, – покачал головой князь Роман, – однако же нужно исполнять и сыновний долг! Это не только мое наставление, но и поучение нашей святой церкви!

– Зачем ты прочишь меня в наследники, батюшка? – сказал с горечью княжич. – Стоило ли тогда прогонять моего брата Михаила? Вот уже не один год, как он покоится в сырой земле…Ты даже не хочешь простить покойника! А это уже грех, батюшка!

– Я давно простил покойного сына, – пробормотал князь Роман. – Сразу же, как узнал о его безвременной смерти!

– А если ты простил Михаила, батюшка, – улыбнулся княжич, – так почему бы не простить его вдову и детей? Вот и будут у тебя хорошие наследники! А я спокойно уйду в тихую обитель…

– Не думай об этом, сынок, – возразил старый князь, – на это я не пойду! Если я простил покойного, это еще не значит, что я одобрил ту проклятую женитьбу! Я не знал его детей и знать не хочу! Забудь, сынок, свои грешные слова! И готовься к власти великого князя!

– Но ведь еще есть наследники, батюшка, – поднял голову княжич и пристально всмотрелся в синие, полные доброты и мудрости, глаза отца. – Они в Смоленске…

– Твои слова, сынок, очень умные, – кивнул головой князь Роман, – и я об этом подумаю…Но я не хочу отнимать у тебя княжеский «стол«…Это дано нашим Богом…

– Спокойно отнимай, батюшка, – оживился княжич, – Это не грех, но радость для меня! Я ведь буду не уличным нищим, а слугой нашего великого Господа!

– Будет об этом, сынок, – покачал головой князь Роман. – Запомни, что если со мной что-нибудь случится в Орде, ты будешь брянским князем. Не знаю, оставят ли тебе татары черниговский «стол». Но это не город, а только обуза со славным именем…Тогда тебе придется возить в Орду серебро и меха со всех черниговских земель…Но об этом ты договоришься с сыном того почтенного купца Лепко Ильича…Как ты знаешь, в прошлом году купец Лепко возил в Ногаеву Орду своего сына Стойко…И брал с собой внуков – Мирко и Славко…Словом, познакомил он своих потомков со знатным ордынским человеком по имени Угэчи. Семья этого купца давно дружит с этим царским советником. Поэтому не чини этой дружбе препятствий. Пусть будет нам какая-то поддержка в самой татарской Орде! И пусть тот Стойко или его сыновья ездят на поклон к Ногаю, доставляя в его казну наши меха и серебро. А сам ходи только в боевые походы…

– В походы не пойду, батюшка, – махнул рукой княжич. – Я не хочу марать своих рук человеческой кровью! Мне это отвратительно!

– Однако же, сынок, татарского царя не обижай, – помрачнел старый князь. – А если точно не хочешь воевать, тогда уходи в свою обитель! Разве князь не государь своего народа и не господин всего нашего удела? Как же быть, если не заботиться о своем народе? Татарский царь разгневается и пошлет на нас войско! Думай не только о себе, но и о своих людях! Мы привыкли называть этот подлый люд чернью и глумными дураками…Однако же они такие же люди и христиане! Господь дал мне к старости понимание, что нужно заботиться обо всех своих подданных и беречь каждого человека! Ты же знаешь, как я берег для тебя эту землю и народ…Я оставляю тебе почти сто и два десятка тысяч человек мужского пола…Да минуют наших людей горе, войны и поветрия! А для этого нужно ходить в боевые походы, сынок.

– Об этом, батюшка, мне не надо говорить! – насупился княжич Олег. – Я люблю русский народ, знаю, что следует беречь христианские души, но на войну – не хочу!

– Ну, тогда сам решай, сынок, – опустил голову старик, – или княжеский венец, или монашеская обитель. Я понял из твоих слов, что ты отказываешься от княжеского «стола»!

– Ну, слава тебе, Господи! – обрадовался княжич. – Наконец, ты, батюшка согласился! Пусть же твой зять Александр Глебыч или его сыновья – старший Василий либо младший Иван – сядут на брянский «стол». Вот это правильно!