Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

Покончив с рядом менее важных декретов, в 9 часов вечера перешли к обсуждению статута бывших фронтовиков. Мопуаль изложил свою точку зрения с добродушной прямотой, но и с большой настойчивостью. Был урегулирован вопрос о чиновниках, получающих менее 10 тысяч франков (3 процента с тех, кто получает менее 8 тысяч, и 5 процентов с тех, кто получает от 8 до 10 тысяч). Я добился принятия предложения о повышении на 15 процентов налога с тотализатора. Эйнак предложил понизить плату за электричество. Фроссар просил, чтобы эта массовая дефляция не использовалась для снижения заработной платы. Заседание закончилось в 12 часов ночи, после того как Лаваль зачитал подробное изложение мотивов. В течение всего Дня бедные французы находились на операционном столе. Но и министрам пришлось нелегко!

Состоявшееся затем заседание совета министров было посвящено подписанию декретов, которые были опубликованы в «Журналь оффисьель» 17 июля 1935 года. Общий доклад президенту республики об этих чрезвычайных декретах заканчивался следующим образом: «Такова совокупность мер, которые в решительный для страны час правительство сочло своим долгом принять и провести в жизнь. Оно повторяет, что оно отдает себе отчет в суровости и порою слишком тяжелом характере принятых постановлений. Оно не считает, следовательно, что эта программа не дает оснований к критике ее отдельных положений, но оно убеждено в ее общей эффективности. Люди, стоящие сегодня у власти, не стремились взять на себя эту тяжелую ответственность. Их заставила необходимость, и они не отступят перед ней.

Правительство хочет уберечь страну от финансового и валютного кризиса, последствия которого скажутся не на спекулянтах, а на основной массе вкладчиков и трудящихся. Не часто правительству приходится просить страну оказать ему доверие, призывая ее к подобному усилению дисциплины. Это доверие не будет обмануто. История доказала, что наша страна всегда шла за тем, кто имел мужество сказать правду и призвать французов сплотиться в едином порыве, чтобы спасти достояние, свободу и достоинство нации».

17 июля состоялось заседание совета в составе нескольких министров для окончательной доработки декрета о коммунах.

19 июля 1935 года. В Женеве состоялся съезд Объединения интеллигентов.

21 июля. Из-за болезни я не смог выехать в Карпантра, где Даладье произнес речь о присоединении партии к Общему фронту.

25 июля. Заседание совета министров. Чрезвычайные декреты были встречены не слишком плохо. Если бы не трудности с голландскими флоринами, биржа могла бы отметить повышение деловой активности. Лаваль поставил вопрос о принятии других мер и, в частности, о так называемых моральных декретах. Я настаивал на необходимости продолжать начатое дело, принимая: 1) уравнительные меры (например, обложение тантьем членов административных советов акционерных обществ); 2) меры экономической дефляции; 3) позитивные меры защиты интересов вкладчиков, изменив в случае надобности закон об акционерных обществах. Бонне в свою очередь заявил о необходимости экономической дефляции; он хотел бы, чтобы компаниям была предоставлена возможность рассчитаться по слишком обременительным займам путем предоставления им капиталов, необходимых для конверсии. Ренье заметил, что он понизил учетный процент Французского банка. Лаваль отмечал помощь, которую нам оказывает управляющий Французским банком. Я предложил лучше информировать общественное мнение о наших усилиях; оно должно знать, что бюджет в целом снизился с 51 миллиарда в 1932 году до 36 миллиардов в 1935 году.

Правительство решило применить в качестве максимальной санкции против демонстрантов на площади Оперы удержание четырехдневной заработной платы. Из 15 тысяч демонстрантов было арестовано примерно 1500 человек. Это также составляет 10 процентов!

Затем Лаваль сделал сообщение об Эфиопском вопросе. Франция обязана учитывать интересы как Англии, так и Италии, а также интересы Лиги наций; Муссолини отклонил все сделанные ему предложения с просьбой изложить свои претензии. 18 июля Лаваль дал следующие инструкции нашему послу в Италии: 1) французское правительство, как и британское, не имеет достаточных аргументов, которые могли бы убедить правительство Эфиопии принять примирительно-арбитражную процедуру. Положение изменится, если итальянское правительство уполномочит нас сообщить Аддис-Абебе, что в том случае, если не будет достигнуто соглашения между четырьмя арбитрами, будет несомненно назначен пятый арбитр; 2) при нынешнем положении вещей в соответствии со второй резолюцией от 24 мая необходимо созвать заседание Совета; дата заседания не установлена, но оно должно состояться не позже 25 июля. Генеральный секретарь Лиги наций считает, что Совет совершенно не компетентен назначать пятого арбитра. Итальянское правительство могло бы, следовательно, счесть выгодным для себя заявить Совету Лиги наций, что затруднение, возникшее в Гааге, является следствием различного толкования полномочий комиссии, и попросить Совет дать свое толкование имеющегося соглашения. Если это предложение не будет принято, то Совет будет вынужден поставить вопрос по существу на основании статьи 15, на которую уже ссылается Эфиопия. Итальянскому правительству указывалось также на опасность, которую может повлечь для него отказ от участия в заседании Совета.

19 июля Лаваль послал нашему послу в Италии новые инструкции, которые он конфиденциально сообщил нашему послу в Англии. Муссолини положительно отзывается о лояльной и дружественной позиции Франции, о ее верности декларации от 7 января 1935 года. «Но, – писал Лаваль, – наше отношение к Италии обязывает нас дать понять Риму, что мы не можем ни поощрять, ни поддерживать действия, несовместимые с принципами, записанными в Уставе Лиги наций. Вся европейская политика Франции тесно связана с Лигой наций; именно на базе Лиги наций были заключены Локарнские соглашения, являющиеся основным фактором французской безопасности и в рамках которых были заключены конвенции, которые связывают нас с нашими друзьями в Центральной Европе, и, наконец, лишь в Лиге наций стало возможным установление франко-британского сотрудничества.

Следовательно, разрыв Италии с Женевской организацией создал бы самые серьезные препятствия на пути нашей совместной политики, явился бы причиной возникновения напряженной обстановки в Центральной Европе, которую могла бы попытаться использовать Германия, и мог бы положить начало серьезнейшим осложнениям».